– Давайте дойдем до Красного моста, – предложила Марина.
Николас шел рядом с ней вниз по холму, он подчинился желанию принцессы, да и как могло быть иначе, ее желание было для него законом.
На пешеходном мостике Марина остановилась и оперлась на красные перила. Внизу под ними, играя и сверкая на камнях, бежал переполненный весенними водами ручей, бежал всегда вперед и никогда не поворачивал назад. Как не было пути назад у нее и ребенка, которого она вынашивала. А потому она не могла больше прятать от Николаса свою тайну.
– Николас, – медленно начала Марина, по-прежнему глядя вниз на воду. – Сколько я вас помню, вы всегда были верным другом моего отца.
– Да, – подтвердил Николас.
– Он доверяет вам абсолютно во всем. Он доверил вам мою жизнь.
Вода журчала под мостом.
– В чем дело, принцесса? Что вы хотите мне сказать?
Марина с трудом отвела взгляд от воды и вздохнула, набираясь мужества.
– Мне нужна ваша помощь, Николас.
– Вы знаете, что можете рассчитывать на меня во всем.
– Даже если вам придется пойти против короля?
Николас нахмурился, сдвинув густые, уже поседевшие брови.
– Пойти против вашего отца? Что вы имеете в виду?
– Я хочу остаться на лето в Нортгемптоне. – Разговор оказался более трудным, чем она ожидала. – Под предлогом посещения летних курсов.
– Не понимаю. Вы хотите сказать, что собираетесь обмануть короля?
– Да.
Марине хотелось добавить, что это совсем маленькая ложь, что это святая ложь, от которой никому не будет вреда. Но она знала, что ее телохранитель не одобрит любую ложь, маленькая она или большая.
– Почему вы хотите обмануть короля? Если вы попросите, он разрешит вам остаться здесь на лето.
– А может, и не разрешит. Я не могу рисковать. Мне придется лгать.
Николас облокотился на перила рядом с Мариной.
– Я не могу настаивать на объяснении, но, поймите, я буду обязан лгать вместе с вами.
Марина сделала несколько шагов по мосту. Внезапно она устыдилась своей просьбы, ее охватила растерянность. Толстый дятел сел на перила, попрыгал и улетел, свободный в своем полете, свободный в своем выборе. Она же не смеет и помыслить о такой свободе. Как только она возвратится в Новокию, то перестанет распоряжаться своей жизнью. Но пока она на свободе и может обеспечить своему ребенку права, какими сама никогда не обладала и не будет обладать в будущем.
К ней снова вернулось ощущение силы и уверенности. Наконец все встало на свои места, наконец она поняла, почему забеременела, почему не спешила с абортом: она даст не только жизнь, но и свободу хотя бы одному ребенку, единственному из всех, которые, возможно, у нее появятся.
Марина повернулась к Николасу.
– Николас, – сказала она, и ее голос не дрогнул, – я жду ребенка.
Николас резко повернул голову. Он смотрел на нее непонимающим взглядом.
– Что вы сказали?
Марина опустила глаза.
– Я беременна, Николас. У меня будет ребенок.
– Нет. Это невозможно. Я был с вами...
– Но не все время, Николас. Боюсь, я сумела ускользнуть от вас пару раз.
– Нет. Этого не может быть.
– Это может быть, и это уже случилось. – Марина обтянула широкой рубашкой свой округлившийся живот. – У меня внутри ребенок, и он очень активный.
– Кто так с вами поступил? – возмутился Николас.
– Не имеет значения. Я беременна. Ребенок родится в августе, и я отдам его на усыновление. Он обретет свободу.
– Король должен знать.
– Нет, – покачала головой Марина.
– Этот ребенок...
– Наследник престола? – докончила за Николаса Марина. – Я помню об этом, Николас. Но я избавлю его от этого проклятия.
– Вы не можете так поступить, принцесса.
– Могу и поступлю, Николас, – твердо сказала Марина. – Мне нужна ваша помощь, но не преувеличивайте ее значение. Если вы донесете королю или попытаетесь мне препятствовать, я убегу, и тогда Новокия не только лишится первенца принцессы, но и ее самой. И когда умрет отец, королевой станет Алексис.
– Алексис! Нет, принцесса, ни в коем случае. – Ужас промелькнул на лице Николаса. – Это будет гибелью для Новокии. Алексис не способна решить проблемы, стоящие перед нами на пороге двадцать первого столетия. И тогда такие люди, как Виктор Коу, попытаются свергнуть монархию...
Марина вздрогнула, услышав имя Виктора. Если бы он любил ее, этот ребенок был бы их ребенком. Если бы только Виктор любил ее и не предал...
– Мне жаль, что перед моей страной встанут тяжелые проблемы. Но если отец или Алексис не смогут с ними справиться, то тогда, наверное, с монархией следует покончить.
Марина пошла прочь, но Николас преградил ей путь, протянув руку.
– Принцесса, люди все равно узнают. Где вы собираетесь скрываться? Вам придется лечь в больницу. Представляете, какой шум поднимет пресса.
– Я буду жить у Тесс. Она купила дом здесь, в Нортгемптоне. Меня никто не будет видеть, а когда придет время, ее подруга Делл Брукс примет роды. Никто ничего не узнает.
Марина была недовольна таким решением вопроса, но не видела другого выхода.
– Вы считаете, что можете больше довериться этим людям, чем своей семье?
– Я вынуждена так поступить, – ответила Марина. – Вы не оставите меня в беде, Николас?
Марина слышала в тишине громкий стук своего сердца. Если Николас не поддержит ее план, вряд ли у нее хватит мужества убежать и расстаться с привычной жизнью.
– У меня нет выбора, – наконец произнес Николас.
У Чарли был способ помочь Марине. Возможно, ей самой он грозил гибелью, но Чарли не собиралась отступать.
Чарли сняла телефонную трубку и вспомнила то прошлое Рождество, когда они были второкурсницами. Все предстало перед ней, как будто это было вчера: чулок с надписью «Папа», и в нем в самом низу кольцо с сапфиром и бриллиантами. Добрый поступок принцессы, который спас их семью. Чарли набрала номер Питера в Гарварде.
– Я думал, что уже никогда не услышу твой голос, – сказал он.
У Чарли задрожала рука, сжимавшая трубку. Голос Питера был таким же, как если бы они говорили с ним накануне.
– Я... – начала она и остановилась. Напрасно она ему позвонила. Наверное, теперь он встречается с другой девушкой, более подходящей для семьи Хобартов и способной дать отпор Элизабет. Но тут Чарли вспомнила о Марине. – Я скучаю по тебе, Питер, – сказала она.
Молчание, длившееся всего секунду, показалось ей вечностью.
– Боже мой, Чарли, – наконец простонал Питер. – Как мне без тебя плохо.
Слезы хлынули у нее из глаз, но она продолжала твердить себе: «Ты поступаешь правильно, Чарли. Ради этого стоит пойти на риск».
Питер приехал на машине из Бостона и ждал Чарли после последней лекции в четыре часа. Они молча подошли к его черному «корвету»; он открыл дверцу, и Чарли села на переднее сиденье. Она откинулась на кожаную спинку, закрыла глаза и вдохнула запах автомобиля, запах Питера, так хорошо знакомый ей после стольких ночей и уик-эндов, проведенных вместе.
