В ванной она ополоснула лицо холодной водой и почистила зубы.
— Тио, я должна уйти.
— Но мистер Тейлор, он…
— Да, я знаю. Но это очень важно, Тио. Я не хочу чтобы он знал, что я уходила. Тебе понятно? — Она села, тяжело дыша и прижав руку к груди.
Каждый раз, когда она закрывала глаза, она видела Пьера и слышала имя Джона Холта. Она должна рассказать об этом Брайндли.
— Пожалуйста, помоги мне спуститься по лестнице. Через несколько минут придет такси, — резко сказала она, злясь на свою беспомощность.
Тио выполнила ее просьбу без особого энтузиазма. Мистер Тейлор узнает и будет разъярен.
Элли осталась в холле, ожидая, когда подъедет такси. Она куталась в черный шерстяной плащ, но все равно мерзла.
День был пасмурный. Снег шел вперемежку с дождем. Порывы ледяного ветра, казалось, проникали сквозь все щели окон и дверей. Наконец взвизгнули тормоза подъехавшей машины. Она открыла дверь и махнула водителю рукой.
— Если позвонит мистер Тейлор, скажи ему, что я сплю. — Взглянув на Тио, Элли почувствовала ее смущение и взяла за руку. — Пожалуйста, Тио! Мне нужно уйти, очень нужно!
Тио нехотя кивнула.
— Спасибо.
Элли торопливо улыбнулась и шагнула за порог. Защищаясь от ледяного дождя, она подняла над головой сумку и решительно направилась к такси.
Проехав часть пути, Элли попросила водителя остановиться, отыскала в своей записной книжке номер дома Брайндли и затем посмотрела на номера одинаковых особняков.
— Проедем немного вперед, — сказала она водителю, но тот не реагировал на ее слова. Он почти не говорил по-английски. Тогда Элли похлопала его по плечу и жестом показала ехать дальше. Увидев нужный дом, она снова хлопнула его по плечу. Водитель остановил машину.
— Сколько я вам должна? — спросила она, вынимая кошелек. Водитель кивнул на счетчик. Такое общение добило ее. Элли расплатилась. — Будьте добры, подождите меня здесь. Я ненадолго.
Она говорила медленно и четко. Он кивнул. Успокоившись, она открыла дверцу и с трудом выбралась из машины. Холодный воздух ворвался в ее легкие. Она задохнулась. Почему ей кажется, что когда-то она уже испытывала это ощущение — когда не удается поймать воздух губами, когда острая боль не дает легким расширяться? И почему ей так страшно об этом вспоминать? Почему это воспоминание так яростно пытается сейчас заставить выбросить из головы имена Брайндли, Джона Холта? Если она забудет их, дышать станет легче! Нет, нельзя, нельзя забывать! Нельзя бояться!
Пройдя половину садовой дорожки, она услышала шум заработавшего двигателя и, оглянувшись, увидела, что такси собирается уезжать.
— Эй! — Она замахала руками, но боль в груди заставила ее согнуться вдвое. Ей осталось только беспомощно наблюдать, как такси выезжает на проезжую часть дороги.
Ей хотелось кричать. Совершенно измученная, Элли почувствовала отчаянье. Она побрела к дому, моля Бога, чтобы Брайндли был там.
Но, нажав на кнопку звонка, она поняла, что его нет. Тогда, прижавшись лбом к стеклу, она заплакала.
— Извините.
Элли вытерла слезы и повернулась на голос.
— Вам нужен Боб Брайндли?
— Да.
Женщина, которая говорила с Элли, очевидно, соседка, сунула глубже руки в карманы цветастого фартука.
— Боюсь, что он уехал надолго. И просил меня пару дней приглядывать за домом. Если хотите, я могу передать ему вашу записку, — сказала она, подозрительно глядя на Элли.
Элли постаралась улыбнуться. Она стала искать в сумке ручку и блокнот.
— Вы очень добры, но лучше я подсуну ему записку под дверь. Благодарю вас.
Женщина пожала плечами, но продолжала наблюдать за ней.
— Как вам угодно.
Элли быстро нацарапала записку, прикрываясь плащом от дождя, и бросила ее в почтовый ящик.
Боль в груди не отпускала уже ни на минуту.
— Не знаете ли, откуда я могу позвонить, чтобы вызвать такси?
— Прямо по дороге есть почта, — тоном большого одолжения процедила женщина.
— Спасибо. — Пытаясь согреться, Элли натянула плащ на голову и пошла в направлении, указанном женщиной. Она задыхалась. Кружилась голова. Но она шла, ощущая за спиной враждебный взгляд женщины.
Когда Чарльз вернулся домой, Тио уже высушила волосы Элли и помогла ей добраться до постели. Снова началась лихорадка. Тио закутала хозяйку в одеяла и села на край постели.
— Пожалуйста, не говори мистеру Тейлору, — шепнула Элли сквозь стучащие зубы. Тио молча кивнула. Они услышали его шаги на лестнице.
— Элли. — Он заглянул в комнату. — Как ты?
— Ничего. — Она с трудом приподнялась с подушек, пытаясь подавить дрожь.
Чарльз подошел к кровати:
— Гм. По виду — ничего хорошего.
Тио отодвинулась, и он сел ближе к Элли. В руке Чарльз держал круглую темно-красную кожаную коробочку. Неловко наклонившись, он поставил ее па столик у кровати. Фотографии уже не было. Он прикоснулся к щеке и покачал головой.
— Опять поднялась температура. Сколько же времени она держится? — Он перевел взгляд на Тио.
— Может быть, час, мистер Тейлор.
— Какой сильный грипп. Бедная девочка. Сможем ли мы сделать так, чтобы тебе завтра стало лучше? — Он дотронулся до коробки. — Может быть, это ободрит тебя.
Чарльз открыл маленькую медную застежку.
— Боже мой! — прошептала Элли. — Чарльз, я…
— Это принадлежало моей матери.
Элли вытащила руку из-под одеяла и дотронулась до великолепной бриллиантовой диадемы, лежащей на красной бархатной подкладке.
— Это прекрасно!
— Она твоя, наденешь ее завтра вечером.
Вдруг она вспомнила Тома и улыбнулась. Она поправится до завтра, она должна!
— Чему ты улыбаешься?
Она откинулась на подушки. Наконец-то стало тепло и озноб прошел.
— Вспомнила, что мне в Париже, — сказал Том. — Напомни, когда мне станет лучше. Я все тебе расскажу.
Потом, как ребенок, она снова убрала руку под одеяло, и через минуту Чарльз понял, что она заснула.
На следующий день лучше не стало. Чарльз сидел в своем кабинете, злой и расстроенный, не отрывая глаз от красной кожаной коробки. Еще не было пяти. Он слышал, как старинные каминные чары отсчитывают минуты до начала вечера. Стемнело, но он не включал лампы. Оранжевый свет фонарей, падающий с улицы, перечеркивал комнату яркими полосами.
Росло отчаянье и одиночество. И тут он услышал стук в дверь.
— Войдите.
Подойдя к кабинету, Элли остановилась и глубоко вздохнула. С помощью Тио она умылась, оделась и наглоталась болеутоляющих. Она пойдет на обед во что бы то ни стало. Она принадлежит Чарльзу, это часть их сделки. Она толкнула дверь и переступила порог.
