— Господи, Варя, я так рада, что ты пришла в себя! Я так волновалась! — ой, она чуть не сломала мне все рёбра, с такой хваткой. — Как ты?
— Сейчас намного лучше, — она отстранилась, заглядывая мне в глаза.
— Ты такая бледная, — она провела рукой мне по щеке, её ладонь была очень холодной. Значит, Виолетта очень переживает, у неё всегда кисти заледеневают, когда она нервничает. — А эти гады меня не пускали к тебе, — она ткнула пальцем в сторону двери, за которой на мгновение скрылся Стас.
— Да, кстати, на счёт гадов, — я повернула голову к Стасу, который зашёл в палату с большим пакетом в руках и закрыл за собой дверь. — Что это всё значит? И «подруга Варвары Алексеевны»? Почему так официально, Стас?
— Ну, ты у нас теперь персона крайне важная и мне рядовому бойцу группировки нужно обращаться к тебе с почтением, когда мы не наедине, — я удивленно на него посмотрела. — После того, что приключилось Король нанял людей из охраны. Но он им не доверяет, поэтому здесь есть и его люди. Из его личной охраны, понятно? Возле твоей палаты круглосуточно кто-то дежурит. Сегодня здесь четыре человека. Двое из людей Короля, двое из охранного предприятия. И они меняются каждые три часа. Но в этом тандеме всего поровну. Один человек Короля и один из охраны.
— Ну, а мне об этом, конечно же, знать было не обязательно? — Виола наблюдала за нашей перепалкой с явным облегчением. Её можно понять, раз я с кем-то спорю, значит, точно на поправку иду. Подруга села на постель рядом со мной, с левой стороны и обняла за плечи.
— Я подумал, что тебе это не так интересно, да и зачем?
— Конечно, зачем знать, что меня охраняют? — качнула я головой в досаде. — Я вам, что Президент?
— Варя, пока Виктор Юрьевич и Фартовый на свободе это необходимо, — Виола погладила меня по плечу привлекая к себе внимания. — И я поддерживаю такое решение. Не хочу снова гадать, что с тобой могут сделать, поэтому избавь меня от тревог. Смирись с охраной! Да и сама может, спать по ночам спокойно будешь, зная, что рядом кто-то есть.
— Ага, конечно, — съязвила я, но спорить не стала. Подруга кивнула и указала на пакет.
— Стас, поставь его на стул а то разобьёшь что-нибудь, — и он поставил с ухмылкой отойдя назад.
— Ладно, оставлю вас наедине, уверен вам есть, что обсудить, — мы с Виолкой переглянулись. — Эти ваши бабские разговоры, я это всё на дух не переношу, — мы с подругой усмехнулись.
— Ладно, иди, — снисходительно махнула рукой, чтобы ещё немного его позлить, а потом стала серьёзной. — Спасибо, что навестил.
— Я рад, что ты в порядке, — он искренне мне улыбнулся и пошёл к двери. — Поправляйся.
— Спасибо, — и он ушёл, оставив нас вдвоём.
— Какой он всё-таки зануда, — усмехнулась Виолка и поднялась. — Но как бы он мне не нравился, он о тебе волнуется и заботится.
— Это точно, — я улыбнулась. — Иногда слишком заботится.
— Оно и понятно, — она обошла кровать, чтобы подойти к пакету, оставленному Стасом. — Я вижу как вы стали близки. Раньше, мне казалось, что он влюблен в тебя, но сейчас вижу, что его отношение скорее покровительственное. Хотя нет, скорее братское.
— Так и есть, именно братское, — я кивнула на пакет. — Что это?
— Аааа, — протянула Виолетта с улыбкой как будто только и ждала этого вопроса. — Это мама тебе передала. Она сварила для тебя куриный суп и испекла твой любимый грибной пирог, — я только хотела начать говорить, как она меня перебила. — И тебе придется всё это съесть. Когда я сказала маме, что ты в больнице удержать её от личного визита помогло только упоминание того, что больничная еда отвратительна. И она, бросив, все свои дизайнерские дела отправилась на кухню. На кухню, Варь! Моя мама! Папа до сих пор себя виски отпаивает.
— Виски, серьёзно? — я, конечно, могу поверить, что дядя Рома выпил. Но днём, это нонсенс.
— Представь себе, — усмехнулась Виолка, роясь в пакете и выставляя на тумбочку контейнеры с едой. — Ведь мама отдала всё мне, даже не оставив папе кусок пирога.
— Тогда понятно, — покачала головой. — Что это тётя Амалия так лютует, а? Кусочек-то хоть оставить могла.
— Можешь, спросить её при случае, хотя я бы не стала, — она предостерегающе махнула мне рукой. И я была согласна с её словами. Амалия прекрасный дизайнер, но она дизайнер с большой буквы «Д» и до мозга костей творческая личность. И она безумно не любит, когда её творчеству, что-то мешает. А тем более, если это самое творчество направленно на конкретного человека. Вот создает она для кого-то платье, значит оно достанется именно этому человеку. Если она готовит, то только для того кому она готовит. Если для семьи, значит, есть будет каждый член семьи, а вот если для меня, то только я. Такая вот она странная. И непредсказуемая, кстати. Поэтому лучше её не трогать, себе дороже. — Ешь, не делай из моей мамы бестию, а то всем плохо будет, — мы обе засмеялись, и я взяла в руки термоконтейнер с супом. — Я, правда, очень переживаю. Пожалуйста, скажи, что ты в порядке и он ничего не сделал? — я аж супом подавилась от такой резкой смены разговора.
— Он ничего не сделал, не успел, — она мне не поверила, скорее наоборот, стала ещё тревожнее.
— Варь, не ври мне, — она села на постель рядом со мной. — Я слышала от Сашки, что когда Король пронёс тебя на улицу у тебя на платье… Были пятна крови, — она боялась посмотреть мне в глаза. — Варь, я… Мне очень жаль, что…
— Так, так, так, — я отставила суп на тумбочку и схватила подругу за плечи, заставляя её посмотреть на меня. — Ничего не случилось! Меня просто обкололи, какой-то дрянью. Я начала плевать кровью вот и всё. И Король меня спас, вовремя спас. И ты не виновата в том, что случилось, ясно? Я сама сглупила, вместо того, чтобы дождаться Сашку, я поехала с Фартовым. А должна была потянуть время. Поэтому давай просто оставим прошлое в прошлом. Научимся на своих ошибках и поговорим о чем-нибудь хорошем. Например, о тебе, — она удивленно на меня посмотрела. — Да. Ты выглядишь отлично. Я бы даже сказала, похорошевшей. В отличие от того твоего состояния, когда ты была в руках у Фартового. Я видела тебя такой впервые, напуганной. Не объяснишь?
— А, что тут объяснять? — она крепко обняла меня. — Я может, и не была бы такой, просто как раз в тот день узнала о беременности. Испугалась ужасно. Не знала, что делать. Они появились так неожиданно. От ужаса сковавшего меня я совершила кучу ошибок. Ответила на звонок, назвала тебя по имени, в другое время я бы схитрила, но в тот момент мысли мои были только об одном. О ребёнке.
— Я понимаю, — ответила на её объятие. — Я, правда, понимаю.
— Да, — она на шаг отошла, стирая со щёк слёзы. — Знаешь, ты права, давай оставим прошлое в прошлом.
— Наконец-то, — качнула головой, всё ещё в шоке от того, что моя боевая подружка опять плачет. — Похоже, пришло моё время тебя поддерживать.
— Да уж, — она улыбнулась уже более открыто. — Вот уж не думала, что такие времена настанут, — она засмеялась и всучила в руки суп. — Ешь, — Виола села на стул, закинув ногу на ногу. И только сейчас я обратила внимание на её внешний вид. Белые кроссовки, синие джинсы, волосы собраны в высокий хвост на макушке и футболка. Белая футболка, на животе рисунок: две руки держат росток, а над ним надпись «Здесь живет маленькое чудо».
— Это ты к чему? — я указала ложкой на футболку и поиграла бровями с улыбкой. Подруга сначала не поняла, а потом глянула на футболку и засмеялась.
— А это, — и она махнула рукой. — Да вот пытаюсь таким способом рассказать Сашке счастливую новость.
— И как успехи? — спросила, не отвлекаясь от горячего супа. Я уже успела забыть, как Амалия бесподобно готовит.
— Никак, — она опять засмеялась и притворно вздохнула. — Мужики намёков не понимают, совершенно. Вот маме хватило одного взгляда на эту футболку, чтобы воскликнуть: «Ты беременна!», — теперь засмеялась я. Ни на секунду не сомневаясь, что после этого отпаивать виски пришлось уже тётю Амалию. — А вот Сашка совершенно не понимает. После того как мной воспользовались, чтобы заманить тебя в ловушку я переехала жить к нему. Всеми силами намекала о своём положении, но он слеп. Саша вез меня к тебе в больницу, несколько раз похвалил футболку и всё!
