и даже не пытался спорить, он просто, пока я верещала, тихим сапом, довёл до двери и зашёл вместе со мной в подъезд.
– В квартиру не приглашу, потом не говори, что не предупреждала, – выдохнула уже возле лифта и, только сейчас заметив, что мужчина не с пустыми руками, спросила. – А что в пакете?
– Да-а так, давний должок, – хитро улыбаясь, причём не ртом, а глазами, отозвался Ренат.
– Что за дурная привычка, отвечать, что ни шиша не понятно, – возмутилась я, и дабы самостоятельно выяснить, что же Юдин с собой прихватил, пощупала обеими руками пакет. – Банки?
– Бутылки, – поправил мужчина.
– С чем? И зачем ты их взял? – посыпались из меня вопросы, но вредный Ренат, воспользовавшись тем, что лифт остановился, и створки раскрылись, в прямом смысле ушёл от объяснений.
С претензией поглядывая то на мужчину, то на чёрный пакет, открыла в сумке ключи от квартиры.
– Спасибо за вечер, на кофе, как и говорила – не приглашаю, – перед тем, как зайти в квартиру, словесно подытожила встречу.
Юдин, тяжело вздохнув, кивнул.
– До завтра. А поцелуй на прощание полагается?
– А как же, – шагнув к Ренату, приподнялась на цыпочки и в щёку поцеловала, планировала, также быстро и отстраниться, чтобы саму себя лишний раз не искушать, но мне не позволили.
Юдин, обняв за талию, тесно к себе подтянул, уткнулся носом в висок и хрипло шепнул:
– Ник, я тут что подумал, на кой чёрт нам откладывать жизнь на потом? Ты здесь, я рядом. Ну их эти проверки. Без них разберёмся.
Глаза сами по себе закрылись, притихла и наслаждаюсь моментом. Обычно Юдин колется жёсткой щетиной, но сейчас его лицо гладко выбрито, кожа мягкая, тёплая, млею от прикосновений. Глубоко дышу носом, но всё равно не могу насытиться его запахом. Ренат взволнован, я даже чувствую, как у него в груди бьётся сердце. В голове одна за другой вспыхивают картины того, что произойдёт, если запущу Рената домой. Вот мы в прихожей страстно целуемся, мужчина остервенело срывает с меня одежду и попутно раздевается сам. Как часто бывало, от нетерпения Юдин подхватывает меня на руки, чтобы скорее очутиться в постели, несёт в спальню. Кровати в квартире нет, значит будет диван. Уложив меня, он набрасывается, внешний мир для нас исчезает, комната наполняется шумным дыханием, стонами и непременно скрипом: под весом и активностью Юдина любая мебель выдаёт звук, даже абсолютно новая и дорогая.
Поддавшись соблазну, обвила мужскую шею руками, гори всё огнём, слишком сильно истосковалась по сексу с Ренатом, чтобы сейчас себе в нём отказывать. Задрав высоко подбородок, подставила губы для долгожданного поцелуя.
«Чтобы ты споткнулся или даже грохнулся в яму, – пронеслось в голове из-за зазвонившего у Юдина телефона, такой момент, блин, кто-то нехороший прервал.
– Ренат, возьми трубку или просто сбрось вызов, – за секунду до того, как наши губы соприкоснулись, попросила я, в душе надеясь, что он вообще выключит телефон, и нашему воссоединению больше никто не помешает надоедливым визжащим гудком.
– Одну секунду, – мужчина вынул из кармана мобильный и большим пальцем нажал на боковую кнопку полного выключения, экран потух, но прочитать имя звонившего я успела «Марина».
Казалось бы, смотрю на стену, окрашенную в мышиный серый цвет, а вижу рыжеволосую красотку Марину, с которой познакомилась на приёме у Юдина. В тот вечер она была парой злополучного Косова, но по мере общения выяснилось, что девушка не только его постель грела, но и Рената.
Несколько раз моргнула, прогоняя ухмыляющийся образ, что ехидно улыбался и говорил: «Да, а ты, как думала, мы до сих пор с Ренатом на связи».
Мужчина, вернув мобильный обратно в карман, вновь обнял:
– Ник, ну так как, ты подумала над моим предложением?
– А кто звонил? – игнорируя вопрос, задала свой.
– Ерунда. По работе. Уверен, это не срочно.
Так понимаю, Юдин не заметил, что я видела экран его телефона, иначе не стал бы мне лгать.
Какого хрена…. Я ведь не безмозглая ревнивая дура. Почему не сказал, как есть?! Юдину не пятнадцать, и я понимаю, что до меня у него было немало любовниц, и кто-то из них обязательно когда-нибудь всплывёт в его жизни. Кто-то, как сейчас Марина, наберёт его номер, а кто-то, возможно, пойдёт ещё дальше и заявится домой или в офис. И всё это я отнесу к пустякам, в том случае, если Ренат им объяснит, что несвободен и мне об их появлении сообщит. Да фиг с ним, пусть даже не рассказывает, но если уж так случилось, что узнала сама и спросила, то он не должен позволять себе врать.
Ложь – это неуважение, а без него на одних только нежных чувствах далеко не уедешь. Юдин не так давно меня из своего дома практически в затычки выгнал, с требованием никогда больше не появляться, затем передумал, и после первого же свидания я растекаюсь в лужицу и хочу его к себе под одеяло? Ну-ну….
– Ренат, я только что дала слабину и себя за это ругаю, – как было, так и сказала. – Один раз ты меня уже бросил, – напомнила, и Юдин набрал в лёгкие воздух, так понимаю для возражений, но что-либо произнести я ему не дала, бегом выпалив. – Знаю, что ты это сделал из-за того, что вывалилась из окна, и думал, что так будет лучше. В этом-то и состоит главная проблема, не надо оберегать и уж тем более за меня решать. Я гораздо крепче, чем выгляжу. Мне нужно от тебя доверие с уважением, ещё чтобы считался с моим мнением и, конечно же, никогда не лгал.
Юдин, отступив на пару шагов, с недоумённым видом прищурился.
– А можно с подробностями? Что-то не очень понял, почему ты об этом завела речь.
– Не ври мне, даже когда тебе кажется, что во благо. Говори исключительно правду, – с надрывом выдала я и, приблизившись вплотную к двери, вставила в замочную скважину ключ.
– Ник, и сейчас яснее не стало. По всей видимости, ты думаешь, что я тебе соврал. Скажи когда? А то голову сломал, но так ничего подобного и не вспомнил.
Это какую же надо иметь короткую память, чтобы через секунду забыть? Или мне лгать настолько естественно, что он этому даже значения не придаёт и врёт на автомате, не осознавая, что делает?
