Ее щеки порозовели, и хотя ее улыбка была не такой широкой, как та, которую я получил ранее за то, что удивил ее, этого было достаточно. «Пойдем», — сказала она.
Я мгновенно напрягся. Все мои мысли о том, как я расстилаю ее на одеяле, обнаженную, и она хнычет мое имя, нахлынули снова. Я хотел попробовать ее на вкус снаружи, на солнце, под теплым ветерком. Хотел почувствовать, как она двигается подо мной, в то время как весь остальной мир стоит на месте.
Я дал задний ход грузовику и нажал на газ.
Мы прошли квартал, прежде чем телефон Наоми зазвонил из глубин ее сумочки. Она вытащила его и, нахмурившись, посмотрела на экран. «Это Нэш».
Я выхватил у нее телефон и ответил на звонок.
«Нокс!» — пожаловалась она.
«Что?» — рявкнул я в трубку.
«Мне нужно поговорить с Наоми», сказал Нэш. Его голос звучал мрачно.
«Она занята. Поговори со мной».
«Я пытался, придурок. Я позвонил тебе первым, но ты не взял трубку. Есть кое-какие новости о Тине».
Вот и закончился мой гребаный пикник.
* * *
Любуясь видом стройной задницы Наоми передо мной, я задавался вопросом, как мой брат справлялся с длинным лестничным маршем с его травмами. Квартира Нэша находилась на втором этаже над "Виски Клипер". И когда я привел его домой в прошлые выходные, он добрался до вершины только после того, как я пригрозил взять его на руки и понести.
Он открыл дверь как раз в тот момент, когда я занес кулак, чтобы постучать.
Он выглядел бледным, усталым. И этот придурок снял рубашку, обнажив повязку на ране. В руках он держал свежую марлю и рулон скотча.
«Бедняжка», — промурлыкала Наоми, выхватывая припасы из его рук. «Позволь мне помочь тебе».
Нэш одарил меня ухмылкой, когда Флоренс Найтингейл протиснулась внутрь. Если он продолжит изображать из себя раненого героя с Наоми, я собираюсь поднять его чертову арендную плату и столкнуть его с лестницы.
«Надеюсь, все будет хорошо», — предупредил я его, следуя за ней внутрь.
В квартире были высокие потолки, облицованные кирпичом, и высокие арочные окна, выходящие на Главную улицу. Там были две спальни, ванная, которую я лично выпотрошил, и жилое пространство открытой планировки с небольшой, но обалденной кухней.
Его обеденный стол был завален бумагами и чем-то похожим на папки с делами. У него явно были проблемы с выполнением предписаний врача. Морганы не хотели, чтобы им указывали, что делать.
«Садись», — сказала Наоми, выдвигая табурет с кухонного островка. Он опустился на нее, сжав челюсти, как будто одно это движение причиняло боль.
«Ты принимаешь свои обезболивающие?» Я спросил. Я силой заставил его выписать рецепт. Но бутылка все еще стояла рядом с раковиной, там, где я ее оставил.
Мой брат встретился со мной взглядом. «Нет».
Я знал почему. Потому что у одного поколения был потенциал отравить следующее. Это было то, с чем мы оба жили.
«Это некрасиво, Наоми», — предупредил Нэш, когда она направилась к раковине, чтобы вымыть руки.
«Раны никогда такими не бывают. Вот для чего нужна первая помощь».
Она вытерла руки и одарила меня солнечной улыбкой, возвращаясь к нему.
«Ты же не собираешься упасть в обморок, правда?» Я спросил ее.
Она показала мне язык. «Да будет вам известно, у меня обширная подготовка по оказанию первой помощи».
Нэш встретился со мной взглядом, когда Наоми осторожно сняла ленту с его плеча.
«Несколько лет назад я наткнулась на место автомобильной аварии. Была поздняя ночь, шел дождь. Перед водителем выбежал олень, и он свернул, чтобы разминуться с ним. Он врезался в дерево лоб в лоб. Повсюду была кровь. Ему было так больно, и все, что я могла сделать, это набрать 911 и держать его за руку. Я никогда в жизни не чувствовала себя более беспомощной», — объяснила она.
Я понял, что ей бы это не понравилось. Женщина, которая прожила всю свою жизнь, чтобы сделать других безопасными и счастливыми, возненавидела бы чувство беспомощности, когда кому-то больно.
«Так ты ходила на занятия?» — предположил Нэш, когда она отвела марлю от раны.
Я увидела, как сжались его челюсти, уловил напряженность в его тоне.
Она с шипением выдохнула, и я поднял глаза.
Плечо Нэша было обнажено. Это не была милая, аккуратная дырочка. Это был разрез рассохшейся ткани, черные швы и ржавчина засохшей крови.
«Я прослушала три урока», — сказала Наоми.
Всплыло воспоминание. Нэш лежал на спине на детской площадке, из его носа текла свежая кровь, а Крис Турковски сидел у него на груди и молотил кулаками по лицу моего брата.
В тот день Крису пришлось хуже, чем Нэшу. Меня отстранили от занятий на два дня. Следствие, которое, по мнению и моего отца, и меня, того стоило. “Семья заботится о семье”, - сказал он. В то время он действительно так думал.
Я не мог перестать смотреть на раны моего брата, в то время как кровь стучала у меня в голове.
«Нокс?» Голос Наоми звучал теперь ближе.
Я почувствовал руки на своих плечах и понял, что передо мной стоит Наоми. «Не хочешь присесть на минутку, Викинг? Я не думаю, что смогу справиться с двумя пациентами одновременно».
Поняв, что она подумала, будто я собираюсь упасть в обморок, я открыл рот, чтобы прояснить это заблуждение и объяснить, что это была мужская ярость, а не трясущиеся колени. Но я передумал и согласился с этим, когда понял, что ее забота обо мне превзошла пулевые ранения Нэша.
Я позволил ей усадить меня в одно из кожаных кресел в гостиной.
«Ты в порядке?» — спросила она, наклоняясь, чтобы заглянуть мне в глаза.
«Теперь лучше», — сказал я.
Через ее плечо мой брат бросил на меня взгляд.
Она запечатлела поцелуй на моем лбу. «Оставайся здесь. Я принесу тебе стакан воды через минуту, хорошо?».
Нэш кашлянул что-то, подозрительно похожее на “притворщик”, но кашель закончился стоном боли.
Так ему и надо. Я ответил на приветствие одним пальцем, когда Наоми бросилась обратно к нему.
«Никогда раньше не видел, чтобы у тебя слабели колени при виде крови», — заметил Нэш.
«Ты хочешь перейти к сути дела, или так ты отвечаешь на звонки в социальных сетях, потому что никто не хочет быть рядом с твоей задницей?».
Наоми бросила на меня взгляд, говорящий “веди себя прилично”, и развернула свежую полоску марли. Я видел, как напряглась челюсть моего брата, когда она прижала ее к его ране. Я отвел взгляд, пока Нэш не прочистил горло.
«Есть кое-какие новости о Тине», — сказал он.
Наоми застыла, держа в руках полоску скотча. «С ней все в порядке?».
Ее сестра-близнец обокрала ее, бросила ее ребенка, и первым вопросом Наоми было, все ли в порядке с Тиной.
Женщине нужно было усвоить, что некоторые связи необходимо разорвать.
«Мы не знаем, где она находится, но, похоже, в городе есть что-то, что она не хотела оставлять позади. Мы нашли ее отпечатки при взломе хранилища».
Я напрягся, вспомнив разговор в его больничной палате.
«Что за взлом хранилища?» — спросила Наоми, переходя к ране ниже на его торсе.
«Владелец трейлерного парка сообщил о двух отдельных взломах. Один в его офисе и один на складе, где он хранит все ценное, что оставляют после себя арендаторы. Складское помещение было разгромлено и захвачено с поличным. Замок был взломан. Дерьмо было испорчено. Пропала куча вещей. Мы нашли отпечатки пальцев Тины повсюду».
Я забыл о своем притворном обмороке и встал со стула. «Этот гребаный маленький городок», — заметил я, направляясь на кухню. «Как, черт возьми, ей удается красться так, что ее никто не замечает?».
«У меня есть теория на этот счет. Мы получили кое-какие кадры с камеры наблюдения у входа», — сказал Нэш, здоровой рукой подтягивая к себе папку с файлами. Он приоткрыл его, и на зернистой фотографии была изображена женщина с длинными темными волосами, одетая в длинное платье.
Наоми перегнулась через моего брата, чтобы всмотреться в фотографию. Я не был уверен, но мне показалось, что Нэш выглядел так, словно нюхал ее волосы.
