Я хмурю брови, у меня внезапно перехватывает горло:
— Что?
— Роуз. Она говорила, что ты взял на себя роль старшего брата, чтобы стать тем, кого у тебя никогда не было. Всегда присматриваешь, следишь, чтобы ничего не случилось. Это она любила в тебе больше всего, потому что знала, что со мной все будет в порядке, пока ты за все отвечаешь, — слабо улыбается Сайлас, глядя в ночь, и рассказывает мне то, чего я никогда раньше не слышал.
Я никогда не рассказывал Розмари о своей семье, но когда ты растешь рядом с кем-то, трудно не заметить, как устроена его внутренняя жизнь. Она знала достаточно, чтобы собрать воедино разрозненные детали.
Я даю взять верх молчанию. Даю Сайласу немного пространства, немного времени, чтобы подумать о том, что только что произошло. Чтобы прийти в себя от адреналинового кайфа, который мы все испытывали.
Где-то в глубине души я знаю, что Роуз парит в облаках, злясь на нас. Злясь на Сайласа за то, что он рисковал нашими жизнями, чтобы отомстить за уже мертвую девушку. Я вижу ее прищуренные глаза и нахмуренные брови.
Но даже если и так, мы бы умерли с уверенностью, что ее убийцу постигла та же участь.
Этого было бы достаточно.
— Алистер! — кричит из дома Рук, врываясь через прихожую на переднее крыльцо.
— Что? — спрашиваю я, внезапно возвращаясь в состояние повышенной готовности. Готовый решить любую внезапно возникшую проблему.
— Лира, она позвонила мне по мессенджеру, — объявляет он.
— Лира Эббот? Что ей нужно?
— Просто возьми его, вот, — он пихает мне свой телефон, я беру его и прикладываю к уху.
— Алло? — говорю я, сбитый с толку — и это еще мягко сказано.
Если она звонит мне, чтобы поругаться из-за Брайар, я быстро дам ей понять, что сейчас не самое подходящее время для этого.
— Алистер! О, слава Богу. Я пыталась дозвониться до тебя целый час. У меня не было твоего номера, а у тебя нет Facebook, поэтому я просто начала звонить другим парням, надеясь, что ты…
— Лира, что, блядь, случилось?
Я заканчиваю ее бредни, надеясь, что она сможет перейти к делу.
— Брайар, — выпаливает Лира на одном дыхании. — Она с тобой?
Я вынес достаточно наказаний, чтобы заслужить титул в аду. Я нагнал страх на стольких людей, что и не сосчитать. Я причинял боль случайным незнакомцам просто ради забавы во время драк.
Я прожил всю свою жизнь, почти не испытывая этого сам.
Абсолютную панику.
Я чувствую ее в своей груди. Как будто кто-то вонзает в нее ножи, каждый из которых обжигает и впивается в мою плоть. Мое сердце колотится так сильно, что вибрирует вся грудная клетка, а его быстрый стук отдается эхом в моих ушах.
В них раздается звон, как от сирены. Такой громкий и высокий, что у меня чуть не лопаются барабанные перепонки. Булавки и иголки колют мои пальцы рук и ног, все немеет меньше чем за двадцать секунд.
Как будто я слишком долго находился под водой. Столько времени держал голову под ее поверхностью, что когда вынырнул, хватая ртом воздух, мое горло горело, а мозг кричал мне, чтобы я никогда больше в нее не погружался.
Мне никогда раньше не было страшно.
И теперь я представляю, что значит чувствовать ужас.
— Нет. Она не ушла с тобой на карнавал? — с трудом произношу я.
— О Боже, Брайар, — Лира начинает рыдать в динамик, задыхаясь. — После того, как вы ушли, я ждала у туалета, но она так и не вернулась. Я получила сообщение с ее телефона, что она собирается к тебе домой, но уже почти два часа ночи, а она так и не появилась. Она не отвечает на звонки, Алистер, что если…
— Прекрати.
Мне не нужно, чтобы она произносила эти слова. Я не хочу их слышать.
Я знаю, что она собиралась сказать, и от того, что это может быть правдой, мне хочется рвать и метать. Я только что видел, как человеку выдавили из черепа глаза, и не вздрогнул.
Однако от перспективы того, что Брайар похитят и, возможно, продадут в сексуальное рабство, у меня ёкает сердце. Я представляю, как она борется, делает все возможное, чтобы себя защитить.
Потому что она боец, и я знаю, что она так просто не сдастся.
Но даже так, все, что я вижу, это как ее используют. Прикасаются. Насилуют ее.
— Подожди, — говорю я вслух, у меня закипает мозг. — Ты сказала, что она написала тебе сообщение? Сказала, что идет ко мне домой?
Тут меня осеняет.
Желание проблеваться быстро сменяется лавиной ярости, которая вот-вот взорвется.
— Да, а что?
— Я знаю, у кого она, — говорю я ей. — И я прикончу его за то, что он ее забрал.
Глава 31
Брайар
Добро и зло.
Ранняя концепция, о которой многие пытаются сказать, что она имеет определенное сходство.
Любят говорить, что добро заключает в себя весь свет. Это ореол жизни, который не делает ничего плохого. Это плач новорожденных детей, мягкие пряди спутанных золотых волос и церковные скамьи в воскресенье.
В то время как зло — это корень греха. Это существа, которые таятся в ночи, крики из туманного леса и вороны, каркающие над свежим мясом. У зла есть образ. Это тень, чернота, забвение.
Вам внушают это всю вашу жизнь, так что, когда вы разовьете свой собственный разум, то сможете различить разницу. Увидев кого-то, вы поймете, являются ли его намерения злыми или чистыми.
Они чертовски ошибаются.
Зло не имеет фиксированного образа, как и добро.
Если бы это было так, Алистер не вламывался бы в дверь своего фамильного дома, готовый прорваться сквозь ад. Дориан не стал бы привязывать меня к стулу с кляпом во рту, нависая надо мной со злыми намерениями.
По мировым стандартам, мужчина с почти докторской степенью, король бала со светло-карими глазами, улыбкой на миллион долларов и шикарно упакованной фигурой должен быть моим рыцарем в сияющих доспехах.
А его морально серый брат, с холодными глазами и проклятой репутацией, который верит, что убийство способно отомстить за девушку его друга, — это продажный злодей, готовый лишить меня невинности.
В тот момент, когда я ступила на территорию Холлоу Хайтс. Как только услышала об Алистере, его сразу же стали изображать злодеем. Я и сама так думала, когда он стоял рядом с Истоном в той классной комнате.
Я принимала то, что о нем говорили, и делала предположения. Конечно, любой человек в здравом уме посчитал бы его плохим парнем, увидев, как он участвует в убийстве. И, возможно, это сделало его злым. Способность стереть кого-то с лица земли. В то же время, если бы кто-то убил мою маму, как у Лиры, я не уверена, что не поступила бы точно так же.
Весь этот город превратил его в того, кем он не был. Они развязали войну в его душе и ожидали, что он обретет покой. Они были шокированы, когда он предпочел насилие гармонии.
Воспитанный в семье, в которой у него не было шансов выжить, не став жестоким.
Когда Алистер появляется в поле зрения и входит в гостиную с враждебностью в суровом взгляде, мои глаза говорят то, что не могут произнести уста.
Мне кажется, белая футболка Алистера тает на его теле, настолько она облегает его рельефные плечи и подчеркивает тонкую талию. Его волосы не убраны с лица, вместо этого ниспадают на лоб отдельными прядями, как будто он проводил по ним пальцами.
По полу стучат его шаги.
Дориан едва двигается с места, покручивая в стакане с виски тающий лед и с презрением глядя на младшего брата. Ствол пистолета упирается в кожаное кресло.
— Я уже начал думать, что ты не придешь, — заговаривает Дориан, наблюдая за тем, как Алистер резко останавливается, увидев в его руке пистолет.
Он стоит перед нами, переводя взгляд то на меня, то на брата.
Я знаю, что у меня на глазу уже начал проявляться отек, час назад по лицу перестала стекать кровь, и я чувствую, как заскорузла от запекшейся крови моя бровь.
Я не позволила ему прикоснуться ко мне, что привело к удару пистолетом по лицу, который вырубил меня на несколько дней, хотя на самом деле прошла всего пара часов. Когда я очнулась, то была привязана к этому стулу и слушала, как Дориан снова и снова разглагольствует о том, как я ошибалась.
