я выпью, когда придет
моя девочка.
— Она — человек, а не вещь, которой ты владеешь, — его брови хмурятся.
Мои губы кривятся в ухмылке:
— Это взаимное владение. И ей нравится, когда я называю ее своей.
Ненависть, льющаяся из его глаз, ощутима. Но меня это не пугает. Я даже не считаю его противником. Он просто надоедливый жук.
Мой телефон вибрирует в кармане. Я проверяю и вижу, что это сообщение от Джиа, которая сообщает мне, что спускается.
— Прошу меня извинить, — я оставляю Мартина и его ненависть позади и возвращаюсь к лифтам. Я лучше встречусь с Джиа в холле, пока она не увидела, что он с нами. Я знаю, что она сочтет это странным, и хочу уверить ее, что мы не жестили с ним.
Через минуту она выходит из металлической коробки, и у меня отпадает челюсть. Она одета в облегающий цельный костюм, от которого у меня учащается пульс. Он черный и переливается в некоторых местах. Спереди разрез не очень низкий, но этого достаточно, чтобы я мог видеть ее великолепную грудь. Моя голова уже кружится.
Она широко улыбается и спрашивает:
— Что скажешь?
Я не могу сразу ответить. Вся кровь в моем мозгу ушла на юг, и мне трудно контролировать свою реакцию.
Эшли смеется:
— Он даже говорить не может.
Я тяжело сглатываю: — Ух ты. Я даже не уверен, что хочу куда-то идти. Давай вернемся в номер.
Ее лицо становится ярко-красным, но это не мешает ей подходить ко мне и вторгаться в мое пространство.
Ее руки обхватывают мою талию, а благодаря высоким каблукам ей не нужно сильно поднимать голову, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Это было бы нечестно по отношению к нашим друзьям.
— Мне сейчас трудно думать о них, — мой голос звучит низко и натянуто.
— Может быть, вам стоит вернуться в номер? Здесь так много сексуальной энергии, что она влияет на меня, — жалуется Эшли.
Не отрывая глаз от Джии, я отвечаю:
— Тогда тебе лучше пойти в бар. Сейчас я собираюсь поднять её на новый уровень.
Джиа вздергивает брови, но не отходит от меня ни на шаг. Я почти не замечаю, когда ее друзья уходят. Я смотрю только на свою девочку.
— Ты выглядишь восхитительно, солнышко.
— Спасибо. Ты и сам неплохо выглядишь, — она подносит свой нос к моей шее и делает глубокий вдох. — И ты так хорошо пахнешь.
От ее близости я вздрагиваю. Я на секунду закрываю глаза, чтобы прийти в себя. Я уже на грани того, чтобы перекинуть ее через плечо, как пещерный человек, и вернуться в свой номер. Мой стояк уже больно давит на джинсы.
— Ты даже не представляешь, что ты сейчас делаешь со мной, детка, — я прикоснулся лбом к ее лбу.
— Поверь мне, ты не единственный, кто под впечатлением, — она испускает дрожащий вздох.
Наклонившись, я глажу ее по щеке, затем провожу рукой по затылку, после чего приближаю ее лицо к своему. В тот момент, когда наши губы соприкасаются, взрыв эмоций подобен фейерверку. Я сгораю от желания обладать своей девочкой, умираю от желания, чтобы она лежала на спине и выкрикивала мое имя, когда я буду входить в нее. Но есть и другое — безошибочная уверенность в том, что я влюблен в нее по уши.
Мне хочется признаться, крикнуть всему миру, что я влюблен в Джиа Манчини, но я сдерживаю себя. Страх, что я напугаю ее, удерживает меня. Я отступаю назад, пока не запылал на месте. Глубокое мужское удовлетворение разливается по моей груди, когда я вижу ее раскрасневшиеся щеки и закрытые веками глаза.
— Ладно, давай присоединимся ко всем, пока мы не превратили это в вечеринку на двоих, — говорю я, переплетая свои пальцы с ее пальцами.
— Да, лучше так и сделаем.
Может быть, желание заставляет меня фантазировать, но я почти уверен, что она предпочла бы подняться наверх.
Я считаю минуты.
ДЖИА
Как только я переступаю порог клуба, который выбрала Эшли, я понимаю, что хорошо проведу время. Сегодня вечер восьмидесятых, а значит, я в раю. Мы задержались в отеле, прежде чем приехать сюда, поэтому здесь уже полно народу, а танцпол пылает — как и мое тело. Ноа не отходил от меня ни на шаг, и теперь его рука обвилась вокруг моей талии, и эта близость разрушительно действует на мое тело. Две порции текилы, которые я выпила в баре отеля, вероятно, способствовали моему возбужденному состоянию.
Он наклоняется ближе и шепчет мне на ухо:
— Что ты хочешь выпить?
— Наверное, мне стоит ограничиться текилой.
— Я пойду скажу Джейми, — он целует меня в щеку и отходит, чтобы поговорить с ребятами.
Мое сердце трепещет, и я в оцепенении смотрю на своего фальшивого парня, который скоро узнает, что я расторгаю нашу сделку. Я хочу его, всего его.
Я так увлеклась Ноа, что не заметила приближения Мартина, пока он не оказался рядом со мной.
— Наконец-то, я думал, он так и будет всю ночь к тебе привязан, как пиявка.
— Мартин, будь повежливее.
— Я и так вежлив. Так что ты пьешь? Я угощаю.
— О, Ноа уже пошел мне за выпивкой.
— Как? Разве ему не восемнадцать?
— Девятнадцать. И он ее не покупает.
Мартин покачал головой:
— Ну разве не отстойно встречаться с парнем, едва окончившим школу?
— Нет.
— Он даже не может выпить вина на свидании, — продолжает Мартин, как будто я не ничего не отвечаю.
— Я тоже не пью вино, — я пожимаю плечами. — Вообще-то это здорово — быть с кем-то, кто не всегда пьян или под кайфом.
— Ауч, это был подкол в мой адрес? Я не всегда под кайфом, — он гримасничает.
— Я не подкалывала, но если ты меряешь это на себя… — я закатываю глаза.
Он наклоняет голову и пару секунд изучает меня.
— Ты изменилась, знаешь ли.
— Все меняются, Мартин.
— Да, но… — он покачал головой. — Неважно.
Я знаю, что делает Мартин. Он очень критично относится к моему жизненному выбору с тех пор, как я начала встречаться с Райдером, а теперь и с Ноа, это дерьмовый поступок в мой день рождения, но я не позволю его проблемам разрушить мое веселье.
Я рада, когда Ноа возвращается с моим напитком и своим собственным. Я почти не разговаривала с Мартином, а мне уже нужен отдых от него.
— Держи, солнышко, — говорит он, не обращая внимания на Мартина.
— Спасибо.
Ноа чекает свой стакан с моим, и мы оба выпиваем по
