Неожиданно на глаза навернулись слезы. Потому что себя она в этой картине не видела совершенно. Ее место там, с дядей, в Аргентине. На пыльных проселках, в итоговых протоколах и препирательствах с аргентинскими чиновниками. И потом… у нее все-таки есть Этьен. А он, несмотря ни на что, замечательный. Ник мизинцем убрала выступившие в уголке глаз слезы. Есть некто, еще более замечательный. Но, увы…
— А где Ники?
Кайл встревоженно обернулся.
— Черт! Я думал, ты захватил ее в пожизненное рабство и учишь обращению со спичками, па.
— Нет, я не видел ее последние минут десять.
— Наверное, она в доме осталась, — вмешался Тома. — Я ее тоже на улице не видел.
— Пойду, поищу, — Кайл повернулся в сторону дома.
— Иди, — ответствовал отец, отходя к пылающему полену.
— Кольцо не забудь, — негромко сказала ему подошедшая Симона.
— Нет, нет!!! — панически замотал головой Тома в ответ на разъяренный взгляд брата. — Я ей ничего не говорил!!! Она сама…
— Конечно, сама, — усмехнулась Сим, — не слепая. Давай, иди, — она подтолкнула брата в спину, — родителей, если что, возьмем на себя.
— Управы на вас никакой нету! — прошипел Кайл родственникам на прощание. — Вы можете не лезть не в свое дело?! Никакой личной жизни…
— Иди уже устраивай свою личную жизнь! — дружно огрызнулись брат с сестрой.
Он предположил, что Ники какого-то черта решила отсидеться в своей комнате, поэтому сразу отправился на второй этаж. А там…
Ее силуэт на фоне торцевого окна он заметил боковым зрением. Как тогда… в Монако. Уже второй раз за сегодняшний вечер он вспоминает тот благотворительный бал, который позволил ему осознать свою ошибку и изменил для него все. Неужели он знает Ники меньше года? И неужели он половину этого времени вел себя как… Он вздрогнул, вспоминая. Какое же у его девочки сердце, что она простила его?..
Кайл стоял у выхода на лестницу и смотрел на ее тоненькую фигуру, слегка подсвеченную отблесками огня с улицы… Такая хрупкая, изящная… ранимая. Хочется схватить ее и спрятать, чтобы никто и никогда больше не смел обижать! Его нежная, смешная умница. Его Ники, его! Ну кому он морочит голову? Он просто не может без нее жить. Так какого дьявола он тянет время и не может решиться?! Все предельно просто. Как и все самое главное в этой жизни.
Ник задумалась так глубоко, что отреагировала, только когда он положил ладонь ей на талию. Резко обернулась в кольце его рук.
Огромные глаза блестят, нежные губы так рядом, так близко, что он забывает, о чем хотел поговорить, что хотел сказать…
— Извини, — голос ее чуть хрипловат, — я просто слегка устала от шума и…
— Ники… — он поправляет выбившуюся прядь от ее лица, — я хочу тебе кое-что сказать…
— Да? — почему-то шепотом отвечает она.
Какого черта он стал говорить именно так? Понятия не имеет! Но, как и всегда в моменты сильного волнения, он внезапно перешел на родной язык.
— Ti amo (ит. Люблю тебя), — шепнул негромко. — Ti amo, mia ragazza (ит. Люблю тебя, моя девочка).
Потом спохватился, что говорит не на том языке, но исправиться не успел. Ее широко распахнутые потрясенные глаза и…
— Я знаю… что это означает…
— И что же это означает? — выдыхает он.
Она какое-то время смотрит на него. А потом губы ее долгожданно дрогнули.
— Ti amo… Это значит — я люблю тебя. Я люблю тебя… Кайл.
Он выдыхает, еще раз, с чувством нереального облегчения. Прижимается своим пылающим лбом к ее прохладному. Пальцы слегка подрагивают, очерчивая линию ее скулы, невесомо прикасаясь к мягким линиям нежного рта. Она неожиданно прихватывает его палец губами.
— Ниииик… — выстанывает он, — погоди! Я должен еще кое-что тебе сказать!
Торопливо вытаскивает из кармана ту самую коробочку, один щелчок и глазам Ник предстает сверкающее великолепие семикаратного сапфира в обрамлении бриллиантов поменьше. А Кайл снова сбивается на родной язык:
— Ники… Sposami (ит. Выходи за меня) … Ti prego (ит. Прошу тебя).
А вот это уже за границами ее познаний в итальянском.
— Я не понимаю, — совершенно искренне шепчет она, потрясенно и неверяще глядя на прекрасное кольцо в его руке. Она догадывается, но все равно — поверить не может в то, что это происходит на самом деле!
Он не выдерживает, одной рукой притягивает ее к себе плотно, крепко.
— Неважно! Просто ответь «Да»!
И, не дожидаясь ответа, прикасается к ее губам своими. Наконец-то, долгожданно…
Коридор заливает яркий свет и заполняет грозный голос:
— ДЖУЗЕППЕ КАЙЛ ПАДРОНИ!?! КАК ЭТО ПОНИМАТЬ?!?
Ник вздрагивает всем телом, а вот Кайл реагирует гораздо спокойнее.
— А кто-то обещал взять родителей на себя, — бормочет он себе под нос. — Болтуны, — и, уже громче и обращаясь исключительно к Ник, несмотря на то, что на сцене появилась еще пара действующих лиц: — Солнышко, свой шанс сказать мне «Да» ты прохлопала.
С этими словами он в одно движение надел кольцо Ник на пальчик, восхищенно цокнул языком от того, как оно село — легко и плотно одновременно. Поднял руку Ники, продемонстрировал надетое кольцо отцу и матери, стоявшим у лестницы.
— Все? Есть еще вопросы? Нет? Тогда попрошу оставить меня с моей невестой наедине! Хотя бы на пять минут!
И после этого он все-таки поцеловал Ники. Ровно так, как хотел весь это чертов обед и еще огромную кучу времени до этого. Поцеловал, сломив ее слабое сопротивление, вызванное присутствием родителей. И когда она приоткрыла губы и позволила ему целовать себя так, как ему хотелось, а в его темных волосах запутались пальцы, на одном из которых сверкало красивое кольцо, Кайл понял — или родители ушли, или Ники стало все равно. Его устраивали оба варианта. Он ее сейчас точно просто так не отпустит!
— Джо, по-моему, мы тут лишние…
— Да. Пойдем, Тереза… Главное мальчик уже сделал. Дальше он справится без нас.
Чета Падрони стала спускаться по лестнице.
— Она красивая, — удовлетворенно заметил Джо. Тереза согласно кивнула.
— Только такая худенькая, — озабоченно пробурчал сеньор Падрони. — Как она будет рожать наших внуков?
— Джо! — усмехается жена. — По-моему, ты слегка торопишь события!
— Во-первых, — назидательно ответствует ей супруг, — я знаю своего сына! А во-вторых, она попробовала твоего фирменного угря!
Тереза Падрони отвечает на это мягким смехом.
— Кааайл… — они наконец-то отрываются друг от друга.
— Что? — он и не думает ее отпускать далеко, не дальше пары сантиметров. Их снова оставили одних и в полутьме, милосердно погасив свет. Но это не будет длиться долго, он знает своих родственников, поэтому не собирается тратить время попусту.
