Ознакомительная версия.
Всего в клубе работало двенадцать девушек. Мы работали сменами: с десяти вечера до двух часов ночи – один состав, а с двух и до последнего клиента – другой. Такой график был придуман Алисой вовсе не для того, чтобы стриптизерки имели возможность отдохнуть и выспаться. А для того, чтобы клиенты не скучали, наблюдая за танцами одних и тех же девушек.
Стилист клуба придумал для меня три образа. Растиражированный порнофильмами облик сексапильной гувернантки – коротенькое черное платье с белым передничком, целомудренно белые чулки. Роковая женщина-вамп с торчащими в разные стороны волосами, закрепленными шпильками (как же мучительно было потом вычесывать шпильки из головы), в алом платье со стразами. И готическая женщина – глаза густо обведены черным, лицо мертвенно-бледное, бальное платье из черных кружев струится вдоль обтянутых чулками ног.
Не всегда мне удавалось попасть в одну смену с Марьяной. Пусть настоящими подругами мы так и не стали, все же я чувствовала себя спокойнее, когда она была в гримерной рядом со мной. Вы не поверите, но это была настоящая война. Я не могла выйти в туалет, оставив в гримерной сумку, в противном случае, вернувшись, я рисковала недосчитаться денег, членской карточки модного ночного клуба или флакона дорогих духов. Однажды у меня из сумочки – право, это смешно – украли упаковку презервативов. А из Марьяниной сумки свистнули пемзу для массажа пяток – просто так, из шалости, чтобы напакостить ненавистной звезде. Представляю, какая травля началась бы, если бы девушки узнали, что я получаю в четыре раза больше остальных стриптизерок. Кстати, я так и не поняла, почему Алиса согласилась платить мне полторы тысячи долларов, в то время как большинство девушек получали не больше трехсот. Абсолютно все танцовщицы клуба были красавицами. И среди них встречались профессиональные танцовщицы, как и я.
За несколько месяцев работы в клубе я обзавелась постоянными поклонниками – мужчинами, которые приходили в «90-60-90» исключительно ради меня. Один из них, хозяин нефтяной вышки, даже настойчиво предлагал мне уволиться из клуба и стать его женой. Притом он ни разу ничего не спросил о моем прошлом. Его не интересовало, что я читаю, о чем мечтаю, чем живу. Зато ему нравилась моя грудь, о чем он говорил мне неоднократно. Я каждый раз с мягкой улыбкой отвечала, что мне этот вариант не подходит. А девчонки за моей спиной крутили пальцем у виска и называли меня дурой.
Весной в клубе появилось несколько стриптизеров-мужчин. Среди них был даже один темнокожий красавец – он-то и пользовался основным успехом. А вот затея с толстушками провалилась. Никому из клиентов, как выяснилось, не хотелось платить деньги за созерцание необъятных, рябых от целлюлита ляжек.
Так прошли лето и осень. К новой работе я привыкла, меня даже успокаивали танцы у шеста. Конечно, время от времени случались неприятные эксцессы. Так, однажды, когда я на рассвете покидала клуб, у служебного входа меня поджидала теплая мужская компания. Четверо подвыпивших грузин, насмотревшись на разгоряченные женские тела, требовали продолжения банкета. Кто знает, что случилось бы со мной, если бы не вмешался охранник Фарик. Только не думайте, что он был благородным рыцарем, спасшим даму из лап дракона. За обеспечение безопасности я платила ему сто долларов в неделю – конечно, Алиса об этом не знала. Подозреваю, что и другие девчонки поступали так же, так что Фарик был у нас чем-то вроде подпольного миллионера.
В октябре одна из стриптизерок попала в больницу – кто-то подложил в ее туфельку кусок канцелярской бритвы. В самый неподходящий момент острая бритва встала ребром, и девчонке отхватило два пальца. Алиса устроила настоящее расследование, но виновницу так и не нашли.
Примерно тогда же другой девушке кто-то подпилил на туфельке каблук. Она упала с шеста и чудом не сломала себе шею (зато сломала ногу и вышла из игры).
В конце ноября Марьяна Вахновская вышла замуж за того самого нефтяного дельца, который долго и безнадежно обивал мои пороги. Это произошло так внезапно, что никто из нас даже удивиться не успел. Просто в один из вечеров Марьяна не вышла на работу. Потом выяснилось, что она по телефону сообщила Алисе об увольнении. Меня на свадьбу не пригласили.
Зимой я купила себе норковую шубу – первая крупная покупка, на которую я решилась потратить заработанные в клубе гонорары. Вообще весь тот год я жила более чем скромно – и не потому, что экономила в страхе перед неизвестностью будущего, а потому, что потеряла вкус жизни. Мне не хотелось ничего покупать, не хотелось красивой одежды, не хотелось новых духов. Я ходила в ботинках из прошлогодней коллекции демократичной молодежной фирмы «Карнаби».
А в начале декабря в нашем клубе произошло событие, которое стоит того, чтобы рассказать о нем во всех подробностях.
…Это был ничем не примечательный вечер, спокойный и скучный. В клубе было мало народа. Я работала во вторую смену. Полуусыпленные алкоголем и наступившей наконец зимой клиенты больших чаевых не давали, зато ничего и не требовали. Приватные танцы никто не заказывал, и я отсиживалась в гримерке, у окна. Другие девчонки были заняты более интеллектуальными разновидностями досуга – кто-то сканворды разгадывал, кто-то лениво играл в тетрис, кто-то читал журнал. А я вот с детства люблю в окно смотреть, особенно зимой. Когда наблюдаешь за медлительными крупными снежинками, очень хорошо думается. Думала я о том, что покоя так и не нашла. Почти год назад я заявила Алисе, что маюсь. Не могу найти себе места, не могу четко сформулировать, чего мне хочется. Разве это нормально, когда двадцатипятилетней девушке не хочется ничего? Я думала о Марьяне, которая так долго набивалась мне в подруги, а потом без сожаления вышвырнула вон, как изношенные туфли. И о Наташке, которая поступила точно так же. О Вилли Федоркине, который иногда мне звонил. И, конечно, о Денисе Викторовиче Семашкине – интересно, где он?
Через несколько минут я узнала наверняка где. В клубе «90-60-90» – где ж ему еще быть? В конце концов, от случайных встреч никто не застрахован. Особенно в Москве, где все по большому счету тусуются на одном пятачке.
После моего очередного выступления Алиса отозвала меня в сторону.
– Ты почему не спускаешься в зал? – спросила она.
– Так никто не спускается. Сегодня там мужики какие-то вялые. Сидят, жрут. На нас им наплевать.
– А вот и не скажи. Тебя там один требует в приватную кабинку. На вид солидный, так что ты уж постарайся.
– Хорошо, через пять минут приду.
– И сделай что-нибудь с лицом. У тебя нос блестит.
Стараться ради какого-то там незнакомого толстосума, возжелавшего предутренних зрелищ, мне совершенно не хотелось. Поэтому я ограничилась принужденным припудриванием носа и сменой красного платья на купальник бикини – от купальника будет легче освободиться, значит, танец получится более коротким.
Ознакомительная версия.
