Лиз встала. Она только сейчас вспомнила, взглянув на часы, висевшие на стене позади Джоанны, что ей пора быть в редакции.
— Нам еще многое нужно обсудить, и я не хочу вас покидать, но нужно ехать в редакцию и добиться от Тони прекращения работы над статьей о Хьюго.
— И что ты собираешься делать с этим материалом? — Джоанна с тревогой смотрела на Лиз.
Лиз обняла ее.
— Ничего, абсолютно ничего.
Катя почувствовала облегчение.
— Слушай, я должна предупредить тебя, — осторожно сказала Лиз, — мы можем отменить статью, но информация об этом просочится в редакции других газет. Кто-то видел тебя на Роланд-Мьюс, многие видели эту фотографию, возможны утечки информации, поэтому сплетки о твоей жизни не могут не появиться.
Катя уже обрела почву под ногами.
— Лиз, последнее, что мне сказала Дейвина, это то, что она надеется убедить Хьюго признаться в связи со мной.
— Так ему известно, что его жена лесбиянка? — спросила Лиз.
— Нет, но если эта история выплывет и ей придется ему признаться, она сделает ставку на то, что ему будет нужно защитить детей. И, конечно, его собственную репутацию.
— Я думаю, любой мужчина согласится, чтобы считали, будто он изменяет жене, чем то, что его жена изменяет ему с женщиной, — заметила Джоанна. — Если все станет известно, карьера Дейвины кончена, ведь так? — добавила она.
Катя размышляла.
— Она не боится, что Хьюго откроет правду. Он очень консервативен, и беспокоится за свою компанию и свой клуб. Но она просто цепенеет от ужаса, подозревая, что правда о ней станет известка какой-то женщине. Вот почему она всегда так нервничала и тщательно старалась обеспечить нам безопасность.
— Какой женщине? — Лиз интуитивно почувствовала всю важность этой подробности, но старалась говорить спокойно.
— Она никогда мне не говорила, но это связано с утечкой информации, послужившей причиной нескольких сексуальных скандалов, после чет некоторые члены правительства были вынуждены подать в отставку. Дейвина думает, что это дело рук одной и той же дамы, и ей кажется, она знает, кто это.
Лиз снова села.
— Знает? Ну и кто?
— Она мне не говорила. Мне известно только, что она работает в парламенте секретаршей своего мужа.
— Ты хочешь сказать, она жена члена парламента? — воскликнула Джоанна.
— Да, Дейвина намекнула, что они живут в соседнем округе в Уорикшире.
— В каком? — Лиз почувствовала охотничий азарт. — Если удастся напасть на след этой женщины…
— Я не знаю. Дейвина мне многое доверяла, но что касается этого дела, она сказала, чем меньше я буду знать, тем лучше.
Лиз лихорадочно думала.
— Теперь не слишком трудно будет начать поиски. Напряги свою память, — умоляла Лиз, — и вспомни каждую мелочь, которая тебе известна. — Лиз взглянула на часы. — Времени не остается, но я готова рискнуть. У нас есть шанс выкрутиться. Если мы раздобудем материал, то из-за причин, связанных с ВМП, это будет лучше, чем статья про тебя и твою подружку.
— ВМП?
— Высокие моральные принципы.
Но Катя как ни пыталась, больше ничем не могла помочь. Она знала только, что эта женщина раньше работала с одной из бывших любовниц Дейвины, и Дейвина опасалась, что та ей рассказала про их взаимоотношения.
— Единственное, в чем я уверена: Дейвина никого так не боится, как этой женщины. Она ее страшится как огня. Дейвина говорит, эта женщина не знает сострадания, и если только она что-либо про нас узнала, она без малейшего колебания использует эти сведения против Дейвины.
— Ты хочешь сказать, что эта дама, пользуясь известными ей сведениями, может испортить Дейвине карьеру? — Лиз была удивлена.
— Ну, Дейвина упоминает про нее каждый раз, когда в прессе появляется скандал. Только месяц назад она страшно нервничала, когда ты опубликовала статью про троих в постели.
Джоанна спросила:
— Лиз, если ты на этом материале сделаешь передовицу, тебе не кажется, что эта женщина расскажет про Дейвину, а потом это сможет вывести и на Катю?
Лиз покачала головой.
— Я в этом сомневаюсь. После того, как о ней будет заявлено в прессе, она вряд ли осмелится. К какой бы партии она ни принадлежала, их партийный аппарат будет иметь на нее зуб. Ни одной партии не нужно такое дерьмо. Многим из них есть что скрывать. В любом случае, чтобы написать об этом статью, понадобится не одна неделя. А сейчас мне надо, чтобы Тони перестал заниматься Катей, Хьюго и так называемым любовным гнездышком на Роланд-Мьюс.
Перед тем как уйти, Лиз дала им один важный совет.
— Катя, ты знаешь, какая заваруха теперь начнется, и ты, Джоанна, тоже не останешься в стороне, потому что ты наша подруга, а это всем известно. Будь осторожна и ни с кем не говори. Тебе будут звонить, говорить, что это срочно, что это твоя мама или твой отец. Они даже попробуют разыграть, что это я звоню. Говори только со мной. И тебе лучше предупредить Джорджа о том, что происходит. Катя, ты тоже предупреди своих родителей. Они — легкая мишень, кто-нибудь может ими заняться. Нам нужен пароль, чтобы никто не смог позвонить вместо меня, что-нибудь известное только нам.
— Констанция, — сказала Джоанна. — Вы так часто слышали о моем родном городе, давайте сделаем его название паролем.
Лиз кивнула.
— Если куда-то уйдешь, пожалуйста, дай мне знать, где ты находишься. Сейчас мне нужно ехать, но я постараюсь вернуться побыстрее.
По телефону в машине Лиз связалась с Эндрю Кэхиллом и со «Стейси», агентством новостей, которое занималось Уорикширом. Давайте начнем новую игру, подумала она.
После ухода Лиз Катя закрыла лицо руками.
— Я счастлива, что у меня есть такие подруги, — сказала она.
Джоанна положила руку Кате на плечо. Почему она до сих пор так волнуется?
В это время Фергус принимал двадцать тщательно отобранных гостей на своей розовой вилле, выстроенной в начале века. Она была расположена в самом престижном месте Лазурного берега, где даже небольшой домик с двумя спальнями стоил не менее двух миллионов фунтов.
Во время выходных Фергус любил сочетать полезное с приятным, то есть обычно он приглашал людей, с которыми заключил или готовился заключить сделки, отдохнуть на его вилле. После прилета в Ниццу на личном самолете Фергуса, они пересаживались на яхту, доставлявшую их к молу перед домом. Прибыв на виллу, приглашенным казалось, что они попали в рай.
Окна фасада выходили на море. Слева были видны небоскребы Монте-Карло, направо открывался вид на купола и терракотовые крыши Вильфранша.
Вода в бассейне, который размерами вполне подошел бы для серьезного пловца, тренирующегося на выносливость, была согрета знойным южным солнцем. Из трех бассейнов этот находился ближе всего к вилле. Здесь Фергус в одиночестве купался по утрам. Бассейн для детей, семейный бассейн рядом, спортивный зал, где Фергус иногда занимался на тренажерах и где ему регулярно делали массаж, были спроектированы в том же архитектурном стиле, что и вилла. Гости находились под впечатлением великолепия и изящества каждого предмета обстановки, начиная от деревянных шезлонгов на выложенной каменными плитами террасе перед домом и заканчивая тщательно постриженными лужайками с системой орошения, которая автоматически включалась в восемь вечера.
Раньше Фергус проводил здесь лишь один летний месяц вместе с женой и детьми. Когда они приобрели эту виллу, жена Фергуса привезла сюда пару павлинов. Пронзительные крики этих птиц будили гостей ни свет ни заря. Пенять на это хозяевам было бесполезно — павлины были любимцами хозяйки. Но когда через год вся семья вновь приехала на Лазурный берег, павлинов там уже не было, они почему-то сдохли, может, надоели обслуге. Жена Фергуса виду не показала, но вздохнула с облегчением, поскольку тоже устала от них.
Фергус закончил плавать в своем пятидесятиметровом бассейне, совершив двадцать пять заплывов туда и обратно. Он слышал смех и крики гостей, купавшихся в семейном бассейне, но прежде чем присоединиться к ним, он сначала зашел в свой, как он его называл, южно-французский офис. Здесь, на террасе, рядом с его личным бассейном, было все необходимое ему для работы: рабочий стол, компьютер, сотовый телефон и факс. Ко всему прочему у этого офиса было еще одно преимущество: здесь действовали налоговые скидки.
Он нажал на кнопку вызова на своем телефоне. В пасмурном Лондоне, в отделе новостей редакции «Кроникл», сразу же взяли трубку.
Обычно по субботам журналисты «Санди кроникл» спускались на этаж ниже в редакцию «Дейли кроникл». Более просторный, оснащенный новейшей электроникой художественный отдел этой ежедневки давал возможность сэкономить время при подготовке макета газеты к печати, что жизненно важно в последний день работы над воскресным номером. Столы располагались так, чтобы начальники могли координировать действия подчиненных.
