Радость от такого быстрого и удачного решения жилищной проблемы омрачалась одним: что делать с собой до того момента, как можно будет официально приступить к обязанностям в клубе. Она была совершенно одинока. Джун вернулась в Бэквел, решив, что своим присутствием лишь мешает дочери справляться со скандальной известностью.
В то утро Сара проснулась рано и сначала подумала, не стоит ли начать складывать вещи. Но переезд предстоял лишь через две недели, а на сборы ей было достаточно и одного дня. Так что она решила не спеша позавтракать и воспользоваться свободным временем для оценки всего происшедшего за последние недели.
Сара сидела у окна с третьей чашкой кофе, наблюдая за потоками транспорта, в час «пик» забившего улицы Хайгета, и вдруг, к собственному удивлению, поняла, что чувствует себя вполне довольной. Ужасно скучая по Стюарту, она осознала, что его роль в ее жизни вовсе не сыграна и до конца еще очень далеко. Первое, конечно, деньги.
– Я богата! И я хозяйка футбольного клуба! – громко сказала Сара стенам. – Стюарт, что же ты со мной сделал?
Она засмеялась. Безумие! Один день она не знает, как оплатить счета, а на следующий получает столько денег, сколько ей не потратить за всю жизнь. И, несмотря на враждебность Стивена, идея об управлении «Камден юнайтед» переполняла ее радостью, омрачаемой лишь неотступным подозрением, что Стюарт завещал ей завершить какое-то свое незаконченное дело.
Почему Стюарт оставил ей столько денег? Неужели только ради мести Синтии и Стивену? Не может быть. Тогда почему? Да, они очень сблизились, особенно в последний год, но Стюарт ничего ей не должен. Он с самого начала с энтузиазмом добивался ее дружбы, но платонической дружбы. Это было похоже на…
Раздался дверной звонок. Когда Сара открыла дверь, симпатичный посыльный из «Интерфлоры» с понимающей улыбкой вручил ей две дюжины красных роз. Закрыв дверь ногой, Сара вынула из конверта карточку, хотя прекрасно знала имя дарителя.
«Сара,
в последние недели на вашу долю выпали тяжелые испытания и, вероятно, вы чувствуете себя одинокой и уязвимой. Позвольте мне уверить вас в том, что я не имею никаких скрытых мотивов, кроме желания поближе узнать вас, и был бы счастлив, если бы мы могли иногда встречаться.
С самыми теплыми пожеланиями,
Кристофер Херд».
После знакомства в театре ведущий колонки светской хроники «Геральд» докучал ей телефонными звонками. Сара порвала карточку, но не нашла в себе сил выбросить розы: они были очень красивы.
Десять минут спустя зазвонил телефон.
– Сара, это Кристофер.
– Я слушаю, – довольно резко ответила она.
– Вы получили цветы?
– Да. – Сара понюхала розы. – Спасибо.
– Послушайте, я понимаю, как вам трудно верить мне, но хотел бы, чтобы мы стали друзьями. Я надоедаю вам только потому, что вы очень умная и красивая женщина…
– Лестью вы ничего не добьетесь.
– …правда, колючая.
Сара не смогла сдержать смех.
– Так что я могу для вас сделать?
– Я хотел бы пригласить вас выпить.
– Нет. Вы никогда не сдаетесь?
– Придется позвонить вашей матери и рассказать, как вы мной пренебрегаете.
Сара снова рассмеялась. У «Геральд» нет разумных причин для раскапывания истории ее дружбы со Стюартом, а если Кристофер сейчас действует по приказу Синтии, то не лучше ли попытаться вывести его на чистую воду?
– Раз уж вы так настойчивы, я составлю вам компанию. Но платим каждый за себя.
В семь часов вечера Кристофер заехал за ней на спортивном зеленом «Моргане» и отвез в маленький паб у Ричмонд-парка. Саре пришлось признать его чуткость: он выбрал местечко, удаленное от экстравагантных ресторанов, вызывающих пристальное внимание прессы.
Без смокинга Кристофер выглядел совсем другим, но даже в светлом льняном костюме, подчеркивавшем его моложавость, был воплощением того, что Джун назвала бы одним словом: «франт». Кристофер постоянно улыбался ослепительной белозубой улыбкой, и, расслабившись в его обществе, Сара заподозрила, что именно этой улыбкой он усыпляет бдительность своих неопытных жертв, и они начинают выбалтывать ему милые пустячки о своих любовных романах.
– Я благодарен вам, Сара, – сказал Кристофер, ставя перед ней третий бокал белого вина.
– За что?
– За этот вечер. Я нахожу вас очень привлекательной и хотел бы узнать вас получше.
Сара промолчала. Чем меньше она скажет, тем меньше вероятность того, что эта встреча приведет к неожиданным и неприятным для нее последствиям.
Кристофер как будто догадывался о причинах ее сдержанности.
– Если хотите, я расскажу вам о себе. Я родился в Симле. Думаю, эта часть Индии навсегда сохранит английские традиции. Когда мне стукнуло восемнадцать, родители отправили меня в США и оплатили мою учебу в Гарварде. Я изучал английский язык и литературу. После окончания университета я начал работать в «Геральд» и добрался до головокружительных высот репортера отдела светской хроники. – Он заметил иронический взгляд Сары. – Ну ладно, главного сплетника.
– Что это было? – язвительно спросила Сара, желая дать ему понять, что не собирается поддаваться расточаемому им обаянию. – Краткая биографическая справка для сборника «Кто есть кто?». Человек, с энтузиазмом копающийся в чужих жизнях, мог бы не так скупо рассказывать о себе. Где же тайная любовная связь?
– Боюсь, что разочарую вас. Как вы, вероятно, знаете, я был женат, правда, недолго, на достопочтенной Кристине Прайд. Этот брак подтолкнул мою карьеру, но мы оказались абсолютно несовместимы. Нечто вроде взлета и падения.
Сара заметила, что Херд испытывает неловкость от своего признания.
– Что-то не похоже на падение.
– Да, наверное, вы правы, – сказал он слегка отчужденно. Зазвонил его мобильный телефон. – Простите, Сара. Да. Привет, Макс, чем могу быть полезен? – Пока он слушал, улыбка вернулась на его лицо. – А его отец знает об этой интрижке?.. Это же эксклюзив. Хорошо. Послушай, я сейчас занят, перезвоню тебе завтра утром. Помни, никому ни слова. – Он убрал телефон в карман. – Извините. Всегда на посту.
– Не сомневаюсь. Во всяком случае, вы только что дали мне эксклюзив о собственной жизни.
– Это не эксклюзив. В архиве любой газеты вы можете узнать полную историю. После Кристины была вереница красивых женщин. Некоторые – звезды шоубизнеса, другие – бабочки-однодневки. А потом, – он сделал театральную паузу, – жизнь стала очень, очень пустой.
– Кристофер, сбросьте маску холодной утонченности, – в тон ему сказала Сара.
– …под которой бьется сердце человека, жаждущего самых простых житейских радостей. Но вы заполнили пустоту моей жизни.
