Вадька мысленно порылся в памяти, освежая образы девиц, так или иначе промелькнувших в его половозрелой жизни. Да, столько точно набиралось, может даже на парочку больше, если припомнить совсем уж случайные связи. В ряд выстроенных в мозгах милых мордашек, образ Инки Вадим почему-то включить забыл. Даже, точнее сказать, не забыл, а просто не захотел. Не вписывалась она почему-то туда. Она вроде как не была его девушкой и в то же время она абсолютно точно не случайная. Неформат какой-то. Милкина училка - девчонка с синими косичками, она вообще отдельно от всех. Она...
Что она, Вадька так и не смог придумать. Вообще вспоминать о ней, здесь в Машкиной квартире было как-то стремно. Мысли о ней отдавались неприятным зудом где-то в районе лопаток. Вадька дернул плечом, словно сбрасывая с себя назойливо прилипшую муху, и раздраженно бросил мандариновые шкурки на подоконник. Рваные оранжевые лоскутки некрасиво разметались на идеально чистой белой поверхности.
Машка непременно взбесится, когда их обнаружит, но плевать.
"Плевать!"
Вадька задумчиво посмотрел на созданную им безобразную композицию, подтолкнул пальцем, разбрасывая еще сильнее, и только сейчас заметил лежащие тут же сигареты в необычной для этого дома красной упаковке.
"Не Машкины. У Машки не такие". - Вадим покрутил в руках начатую пачку. - "Крепкие".
Чьи они, понятно без слов. Даже заморачиваться с вопросом не стоит. Явно, какого-то мужика. Сомнительно, что девушки такие курят.
"А, впрочем, похер", - злобно отмахнулся и от этой мысли Вадька.
Достал одну сигарету, озабоченно огляделся. На секунду задумался, прикусывая губу - зажигалки поблизости не наблюдалось. Подойдя к плите, щелкнул авторозжигом газовой горелки. Едкий дым, моментально заполнивший гортань от первой затяжки, заставил поперхнуться. Судорожно задохнулся, не сумев сдержать кашель. Поморщившись, размазал языком по небу противную горечь.
"Гадость. Когда не куришь - вообще откровенная гадость, особенно такие, непривычно крепкие", - тем не менее, Вадим затянулся повторно, в этот раз аккуратнее, не глубоко. Так горло драло меньше, однако даже от малой дозы никотина попавшей в организм, свинцовая тяжесть все равно растеклась по рукам и ногам, даже голову немного повело. Не любил он это состояние болезненного бессилия, потому и не курил. Приоткрыл окно. Ворвавшийся в комнату морозный воздух, отрезвляя, пронизал голое тело. Вадим с наслаждением вдохнул придающую сил холодную свежесть, а потом от третьей затяжки, кажется, даже кайфанул. В чумной голове пропали все мысли, а в дверном кухонном проеме появилась заспанная красавица Маша. Нереальная красавица. Все-таки самая офигенная - это невозможно было отрицать. Даже, невзирая на лежащую тут рядом на подоконнике среди мандариновых шкурок красную пачку, эта девушка являлась самой красивой из тех, кого он имел.
Маша удивленно вскинула бровь.
- Куришь? Почему не спишь? - подошла, покосилась на хмурое Вадькино лицо, машинально сгребла с подоконника весь мусор - мандариновые шкурки вместе с сигаретами нещадно полетели в ведро под раковиной - вернувшись, мягко провела по Вадькиной спине, заботливо приглаживая то место, где только что у него так неприятно скребло, и тоже закурила, свои дамские - тонкие.
- Не знаю, - он пожал плечами, - не спится.
Теплая ладошка, скользящая между его лопаток - ощущалась знатно. Она ласкала и приятно согревала. Отсутствие мыслей и мягкие нежные касания - что еще нужно для расслабления растревоженной души? Однако когда те же самые изящные женские пальчики спустились ниже, намного ниже, вдруг поднялась и нахлынула волна раздражения. Холодная и вымораживающая, точно такая же, как сквозящий из фрамуги студеный декабрьский воздух.
"Холодно. Так и простыть можно", - Вадька резко развернулся, тем самым как бы невзначай отстраняясь от настойчиво заигрывающих рук, закрыл окно, оглянулся, в поисках, куда бы пристроить окурок. Пепельница осталась в комнате. Машка традиционно сегодня курила там - на траходроме. Не придумав ничего лучше, небрежно швырнул в раковину.
"Нет. Курить - это все же фигня полная. Лучше уж тогда водовки жахнуть", - плюхнулся на табурет.
Маша нахмурилась. Неизвестно, что ее расстроило больше: бегство Вадима или вонючий бычок в начищенной раковине. Скорее всего, и то, и другое, но поднимать обычное в таких случаях недовольное брюзжание не стала.
- Чай будешь? - быстро вернув невозмутимый вид, спросила она.
- Буду, - согласился Вадим. Чай, как таковой, он не уважал, но избавиться от осевшего неприятного привкуса во рту хотелось.
Машка неторопливо возилась, доставая из шкафов чашки, ложки и прочую прилагающуюся к чаепитию снедь. Вадька задумчиво пялился на голые длинные ноги, плавно изящно передвигающиеся по застеленному линолеумом полу, а перед глазами настойчиво всплывала картинка с такими же босыми ногами, спрятанными под ворохом цветастого одеяла, зябко переминающимися на холодной плитке прихожей.
Вадим тряхнул головой, отмахиваясь от накатившего видения.
"Черт", - досадно потер лоб.
- Что-то случилось? - вырвал его из мыслей вопрос. Взгляд Марии не сказать, чтобы был встревоженный, скорее озадаченный. Душевное состояние любовника ее явно сегодня не устраивало.
Вадька поерзал на табуретке и уперся подбородком в кулак.
Что-то случилось? Вообще-то да, у него случилось. У него много чего случилось. Случились у него как-то почти одновременно две пары босых ног, одни шикарные, другие... маленькие и озябшие. Случились еще цветы с кофе и осуждающие глаза Мстителей. Случился так и не набранный Вадькой ответ для Инки, на пришедшую ему все же чуть позже подпись к его фото в дурацком колпаке. "Ты милашка! А где Миланка?" - написала ему Инна, а он ничего не написал. И Милкину фотку не выслал. Забыл. Вот такая вот ерунда случилась. А потом случился классный секс с привкусом никотиновой горечи, и случилась красная пачка крепких сигарет, забытая кем-то на подоконнике. А еще с постоянной бесящей регулярностью случались в его жизни неправильные пустые мечты. Вот что у него случилось.
Вадим тяжело сокрушенно вздохнул:
- Да, меня не допустили к сессии, - ответил он невесело.
Машка хмыкнула, поставила перед ним чашку горячего чая и ласково потрепала по волосам.
- И в чем проблема? Так сложно договориться? Ты где учишься, малыш?
- Не сложно. Просто надо, - он еще раз издал печальный вздох и взял в руки чайную ложку. - Надо собраться и пойти.
После чая вдруг резко склонило в сон. Продрыхли они до обеда, а в свете ярких солнечных лучей все тягостные мысли как будто вроде отступили. Во всяком случае, после пробуждения, пока на Вадьке с жадной страстью прыгала красотка, вообще ни о чем не думалось, а уж когда она же смаковала его член во рту тем более, какие могут быть мысли. Похоть взяла верх над разумом, виной и обидами.
Ближе к вечеру Мария засобиралась.
- С друзьями встретиться, - пояснила она.
- Друзьями? - переспросил Вадим с долей издевки и недоверия.
- Да, друзьями. Мы заранее договаривались, - Машка, кажется, оправдывалась. - Я же не знала, что ты придешь. Иначе... - замялась.
- Ну, сходи, - пожал он плечами.
- Ты можешь подождать здесь, - предложила она.
"Замечательно. Сесть и подождать. Супер просто". - Вадим засмеялся:
- Нет, Маш, я домой, - и добавил серьезно, - к дочке надо.
- Смотри сам. Я бы тебя с собой взяла, но тебе там будет не интересно.
Это оправдание прозвучало еще нелепей.
- Почему это? - Вадим, в принципе и сам бы не пошел к ее друзьям, но все же стало интересно.
Маша не ответила, только улыбнулась и чмокнула его в губы:
- Малыш. Приходи вечером.
Вадим кивнул.
- Хорошо, обязательно. Сегодня, ну или завтра. Завтра точно.
