могу сказать, что мне это не нравилось.
Нравилось.
И ещё как.
Пашка с Юлькой тоже попискивали от восторга, но старались делать это на расстоянии от нас. Словно боялись спугнуть то хрупкое счастье, что возникло между мной и Андреем.
Счастье…
Именно с этим чувством я просыпалась в последнее время. Но сегодня что-то пошло не так.
Возможно, всему причина в том, что я не обнаружила Андрея рядом, стоило открыть глаза. Привыкла встречать утро в его руках…
А может быть, всё дело во фразе, которую я случайно услышала.
— Я же сказала, что Алине пока лучше ничего не говорить, — зло отчитывал кого-то Андрей.
Тихо поднявшись с кровати, я на цыпочках приблизилась к кухне. Собеседника я не слышала, значит, Андрей говорил по телефону.
И я знала, что подслушивать не очень хорошо. Но разговор идёт обо мне, а значит…
— До недавнего времени вы вообще понятия не имели про её существование, — продолжал негодовать Андрей, стоя лицом к окну и не подозревая о моём появлении. — Я понимаю. Просто сейчас не время. Алина не готова…
— Не готова к чему? — подала я голос, заметив, как напрягся Андрей.
— Я перезвоню, — закончил он разговор, медленно поворачиваясь на меня. — Доброе утро. Я разбудил тебя?
Я молча подошла ближе, нервно усмехнувшись.
— Ты сейчас похож на нашкодившего кота, — прокомментировала я то, как сейчас видела Андрея. — Мне стоит проверять тапки?
— Если я однажды начну гадить в твою обувь, можешь смело усыплять, — он приобнял меня за талию, бережно прижимая к себе и нежно целуя в губы.
— Если ты начнёшь гадить мимо лоточка, я верну тебя производителям. Благо контакты и адрес есть, — парировала я, отстраняясь и вглядываясь в его лицо. — Так, к чему я не готова? С кем говорил?
Я чувствовала, что услышанное мне не понравится. По Андрею видела. По его хмурому выражению лица. По взгляду. По тому, как напряглись его руки. Словно он готовился к тому, что произнеси хоть слово и я… уйду. Да, именно так. Он так крепко держал меня, что я почувствовала страх.
— Это… — я прочистила горло, перед тем как продолжить говорить. — Это как-то связано с мамой? Хотя, какая она мне мать…
Я замолчала, ожидая ответа.
Мы с Андреем ни разу не обсуждали мою семью. Ни ту, которая была настоящей (и о которой я ровным счётом ничего не знала). И ни ту, которую считала семьёй.
Я даже не знала, чем закончилась операция. Нужна ли реабилитация. Какая-нибудь помощь…
Помощь.
Внутри всё противно сжалось. Что же я за дура такая, что несмотря ни на что не исключаю варианта помочь этим людям. Ведь они мне даже не позвонили ни разу. Даже смс не было. А ведь у лечащего врача были все мои контакты.
— Нет, родная, — тихо отозвался Андрей, сильнее прижимая меня к себе. Хотя, казалось бы, куда сильнее? — С этой женщиной это никак не связано.
— Ты начинаешь меня пугать, — призналась я. — Можешь просто объяснить, что происходит?
— Могу, — Андрей шумно выдохнул. — Боюсь, что услышанное тебе не понравится.
— Мне уже не нравится. Говори.
— Я люблю тебя, Лин.
— Знаю, — нахмурилась я. — Что ты натворил?
— Ничего критичного, — усмехнулся он. — Просто хотел напомнить тебе, что люблю тебя. Как и ты меня любишь, хоть и не произносишь вслух. Просто помни об этом, когда решишь разорвать меня на кусочки.
— Так, — скинув с себя его руки, я отступила на несколько шагов назад. — Что. Ты. Сделал?
У меня сердце било об рёбра с такой скоростью, что становилось страшно. Опять тахиздец. Полный.
И самое страшное, я не понимала, что именно так не хочет озвучивать Андрей. У меня не было ни единого предположения.
Нет, вру. Первой мыслью, после того, как я подумала, что разговор касается моей семьи, было… ну, сюрприз какой-то. Или что-то с домом… или…
Да множество всяких «или»! Только с таким непроницаемым лицом, с которым Андрей смотрел на меня, приятные новости не сообщают. Да и все его вступительные слова означали только одно – услышанное мне не то, что не понравится. Кажется, я должна буду быть в ярости! Вот только…
— Андрей, честное слово, или ты сейчас заговоришь, или…
— Я разговаривал с твоим отцом, — огорошил он меня. — С биологическим.
Планировала ли я узнать что-то о своих биологических родителях?
Определённо «да».
Какого-то плана у меня не было, но иногда, в памяти всплывало имя настоящей матери. Хотелось узнать про неё чуть больше, чем просто имя и фамилия. Съездить на кладбище…
Я думала, что, приехав на могилу, смогу что-то почувствовать.
Затем я думала, что можно найти родственников. Каких-нибудь дядюшек или тётушек. Бабушек и дедушек. Кто знает, может у меня есть двоюродные сестры. Или троюродные братья… да хоть кто-нибудь!
Я рассуждала, что, найдя этих людей, я возможно обрету подобие семьи. Родственников. Своеобразную почву под ногами. Пока зыбкую, но кто знает, во что она сможет превратиться со временем?
И, конечно же, я думала узнать у этих эфемерных (пока что) людей, о том, от кого же родилась я. Для этого ведь нужны двое. И версии того, почему моя мать осталась одна с ребёнком на руках, у меня тоже уже имелись.
Начиная от безобидных, в которых мой биологический отец умер до моего рождения. И заканчивая более реалистичными. Что он просто бросил свою забеременевшую девушку, отказываясь брать на себя ответственность.
Нет, были ещё варианты, в которых мать родила меня «для себя». Хотя я не понимаю таких женщин. Это же не собака. Что вообще значит это странное «для себя»?
А может быть, моя настоящая мама просто не знала, от кого забеременела. Такой вариант ведь тоже нельзя исключать…
Но чего я никак не могла ожидать, так это озвученного сейчас Андреем.
— Что значит, ты разговаривал с моим отцом? — спросила я, когда первый шок прошёл.
— Присядь, — Андрей осторожно подвёл меня к столу, выдвинув стул. — Сделать тебе кофе?
— Я этот кофе на голову тебе вылью, если ты так и будешь…
— Понял, прости, — тут же отреагировал Андрей и наконец-то начал рассказывать.
Оказывается, в собранной на мою настоящую мать информации было упоминание об одной
