Кэмерон была в восторге. Ее мечта на глазах обретала зримое воплощение. Незадолго до открытия они наняли опытную специалистку по рекламе — еще одну бывшую жительницу Нью-Йорка, своего рода вариант Фредди Круза. Звали ее Диди Гольденберг. Она так же быстро говорила, курила дешевые сигареты, была остра на язык и — как и все остальные — стремилась как можно скорее довести дело до победного конца.
Диди начала с того, что составила и согласовала с Кэмерон и Коулом списки знаменитых людей, которых они хотели бы видеть на открытии «Парадиза». Потом она стала обзванивать их одного за другим, пытаясь добиться обещания непременно посетить готовящееся мероприятие, что — как было известно каждому голливудскому рекламщику — было почти невыполнимой задачей. Знаменитости были заносчивы, капризны и ненадежны. Зачастую бывало, что они нарушали все договоренности: сначала соглашались, а потом не приезжали или, наоборот, отказывались, а потом вдруг появлялись в самый неподходящий момент. Многие требовали за свое присутствие плату, причем суммы назывались астрономические.
— Живут по принципу — что моя левая нога пожелает! — возмущалась Диди, закуривая очередную сигарету. — У них сегодня одно, завтра другое. А для того, чтобы телевидение взялось освещать открытие, нужно иметь в запасе пару-тройку твердых обещаний от самых крутых звезд. Иначе ничего не выйдет.
— Дон Верона твердо обещал быть, — сказала на это Кэмерон.
— А он придет с Мэри Эллен Эванс? — уточнила Диди. — В последнее время желтая пресса пишет о них чуть ли не каждый день, следовательно, и нам кое-что перепадет.
— Я постараюсь, чтобы он ее привел, — пообещала Кэмерон, хотя и не знала, как она это сделает. Дон без стеснения говорил ей, что Мэри Эллен ничего для него не значит и что скоро они расстанутся навсегда.
Несмотря на занятость, Кэмерон не могла не думать о Райане. Он так и не позвонил, а она не знала — почему. Это было вдвойне обидно, поскольку для того, чтобы освободить для него время, Кэмерон пришлось отказать одному из своих постоянных клиентов. И вот теперь у нее не было ни клиента, ни Райана.
«— Это научит тебя держать в узде свои чувства!
— Заткнись! Мне плевать.
— Что-то непохоже.
— А вот и да!»
Но выкинуть Райана из головы оказалось не так просто. Воспоминание о нескольких часах, что они провели вместе, не уходили из ее памяти. И что бы она ни делала, какие бы заботы ее ни одолевали, не думать о Райане она не могла. Кэмерон дорого бы дала, чтобы забыть его, забыть все свои мечты и безумные надежды, но ей это никак не удавалось, хотя она и понимала: между ними никогда ничего не будет.
А значит, она должна справиться с собой.
Увлечение мужчиной, в особенности — женатым мужчиной, никогда не доведет до добра. Это было непродуктивно и просто глупо.
Большей глупости Кэмерон не могла себе представить.
«Парадиз» — об этом и только об этом ей следовало думать.
Коул уже давно заметил, что с ней что-то происходит.
— У тебя что, появился мужчина? — спросил он напрямик. — Ну признайся, ведь Дориан угадал: какому-то счастливцу повезло, и ты пустила его в свою постельку. Я просто уверен в этом!
— Даже если бы это было так, — а это не так, — вы с Дорианом узнали бы об этом самыми последними, — огрызнулась Кэмерон, которой уже начали надоедать эти бесконечные расспросы.
— Тогда почему ты начинаешь злиться каждый раз, когда разговор заходит о сексе? — Коул пристально взглянул на нее. — А может быть, ты помалкиваешь о своих любовных делишках, потому что предпочитаешь женщин? Уверяю тебя, я совершенно нормально отношусь к женской гомосексуальности. Ведь я и сам…
— Если бы я была лесбиянкой, Коул, от тебя я бы этого скрывать не стала, — с досадой сказала Кэмерон. — А злиться я начинаю потому, что вы меня уже достали. Какое вам дело до моей личной жизни? Впрочем, чтобы ты наконец успокоился, я смогу сказать: в последний год я регулярно встречалась с двадцатилетним парнем, по сравнению с которым Джастин Тимберлейк — просто девчонка-обаяшка.
Ну вот она и проговорилась. И что дальше? Впрочем, теперь разговоры о том, что она выступает под розовым флагом, наверняка прекратятся.
— Вот здорово! — восхитился Коул. — Значит, у тебя есть тайный любовник? Круто!
— Ты так считаешь? — Кэмерон усмехнулась.
— А когда ты его с нами познакомишь? — не унимался Коул.
— Никогда. Но он существует, можешь в этом не сомневаться. — Она вздохнула. — Ну, теперь ты удовлетворен?
— Я — да. А ты?
— Еще как! Спасибо, что спросил. — Кэмерон усмехнулась.
Примерно через неделю после своего завтрака с Райаном она как бы невзначай навела Дона на разговор о его приятеле.
— Как дела у твоего дружка? — небрежно спросила она. — Его брак еще не развалился?
— Ты имеешь в виду Райана? — удивленно переспросил Дон. — Разве я что-то говорил о его браке?
— Да, ты упомянул об этом — сказал, что он заслуживает лучшей участи. Или что-то в этом роде…
— Так и есть, — согласился Дон. — Только вряд ли Райан уйдет от этой своей мегеры. Для этого бедняге не хватит мужества.
Эта неутешительная новость была единственным, что удалось узнать Кэмерон. Расспрашивать дальше она не посмела, боясь выдать свою заинтересованность. И без того она очень рисковала, когда ни с того ни с сего заговорила о разваливающемся браке Райана: Дон был далеко не глуп и мог легко догадаться, что к чему.
Коул тем временем пришел на помощь Диди. Он стал обзванивать тех голливудских знаменитостей, с которыми когда-либо состоял в интимных отношениях, прося сделать ему одолжение и побывать на открытии «Парадиза». В считаные дни Коул добился впечатляющих успехов — голливудская «голубая мафия» всегда была довольно сплоченной организацией. Кроме того, Коул был не из тех, кого легко забыть.
Дориан тоже заглянул в свой карманный «Блекбери»[3], где хранилось немало телефонов и электронных адресов телевизионных актеров средней руки (половина из них были тайными геями), и пригласил их всех до одного. Свою лепту внесла и Черри, которая оказалась личным фитнес-инструктором знаменитой поп-дивы Берди Марвел. Если бы ей удалось уговорить Берди прийти на открытие, «Парадизу» был бы обеспечен успех, ибо куда бы ни направилась певица, за ней всюду следовали десятки папарацци с фотоаппаратами наготове.
Берди Марвел плюс Мэри Эллен Эванс — этих двоих было бы вполне достаточно, чтобы обеспечить новой фитнес-студии громкую рекламу.
Рино со своей стороны взялся пригласить на открытие нескольких ярких представителей голливудской «золотой молодежи», в том числе Макс Сантанджело — очаровательную, но совершенно неуправляемую дочь знаменитой Лаки Сантанджело — владелицы отелей в Лас-Вегасе, и двух ее лучших друзей: Гарри и Куки, первый из которых, тинейджер-гомосексуалист, был сыном президента одной из крупных телесетей, а вторая — дочерью звезды стиля «соул» Джеральда М.
