Пять минут спустя они были в его номере в «Гасслере», и Изабелла смотрела на них опустошенным взглядом.
– Теперь все позади, – сказал Корбет. – Тебе больше никогда не придется проходить через подобное.
Она медленно кивнула, как ребенок, только что видевший, как вся семья погибла в огне. Бернардо скорбно смотрел на нее.
– Прости меня, Беллецца.
Но она уже почти пришла в себя и, взглянув на него, подалась вперед, целуя его в щеку.
– Это уже не имеет значения. Наверное, теперь все действительно закончится. Что будет с теми людьми?
– Если им повезет и они выберутся живыми из зала суда, их признают виновными, и, полагаю, им грозит пожизненное заключение, – злобно сказал Бернардо, и Корбет кивнул в знак согласия. Затем он встал и быстро подошел к телефону. Он тихо заговорил и через минуту вернулся к ним посоветоваться.
– Думаю, нам лучше вернуться в Нью-Йорк следующим же рейсом. Мы можем уехать, Изабелла? Или у тебя здесь есть дела?
Она молча покачала головой, а потом посмотрела на него:
– А как быть с вещами?
Но Бернардо уже был на ногах.
– Я поеду и заберу их. Корбет кивнул:
– Прекрасно. Вы можете встретиться с нами в аэропорту через час?
Бернардо кивнул в ответ и постоял, глядя на Изабеллу.
– С тобой все в порядке?
– Суд закончился?
Они оба кивнули. Главные свидетельские показания были заслушаны, и не оставалось никаких сомнений в исходе. Это было тяжкое уголовное преступление. Люди, похитившие Амадео и убившие его, понесут наказание.
– Все кончено, Изабелла. Теперь ты можешь ехать домой.
Домой. Бернардо в первый раз назвал Нью-Йорк ее домом. И она впервые осознала, что это так и есть. Она больше не принадлежала Риму. Тем более после сегодняшнего, после этой недели, после того, что произошло.
Когда Бернардо ушел и Корбет запер дверь, Изабелла стала ждать, когда он посмотрит на нее. Она наблюдала, как он закрыл чемодан и вернулся немного посидеть рядом с ней.
– Спасибо, что ты был здесь. Я... это было так ужасно... я думала, что умру... Меня поддерживало только сознание того, что я должна рассказать все, чтобы покончить с этим раз и навсегда... – Она снова взглянула на него. – И я знала, что смогу это сделать, так как ты был там. – А затем она не выдержала и спросила его: – Тебя послала Наташа?
Но он медленно покачал головой. Он не собирался больше ничего скрывать.
– Мне позвонил Бернардо.
– Бернардо? – изумилась она, а потом кивнула. – Понятно.
– Ты сердишься?
Она улыбнулась ему и очень нежно сказала:
– Нет.
На сей раз Корбет тоже улыбнулся. Он долго смотрел на нее, сидя совсем рядом с ней на диване.
– Нам надо о многом поговорить, но сейчас поехали в аэропорт, чтобы успеть на этот рейс. У тебя паспорт с собой? Если Бернардо опоздает, то сможет отправить твой багаж следующим рейсом.
– Мой паспорт в сумочке.
– Тогда поехали. – Он протянул ей руку, и они вместе встали.
Лимузин уже ждал внизу. Газетчиков не было. Их не интересовал Корбет Эвинг из гостиницы «Гасслер». Они были слишком заняты ожиданием у «Сан-Грегорио».
Через час Бернардо встретился с ними в аэропорту за пять минут до окончания посадки на их рейс. Изабелла в последний раз крепко прижалась к нему.
– Спасибо, Нардо, спасибо.
Он на миг крепко обнял ее, а затем подтолкнул к самолету.
– Увидимся в марте! – были его последние слова, обращенные к ней, в то время как Корбет помахал ему. рукой, и они поднялись в самолет.
Пока Рим уменьшался в размерах под крылом самолета, Корбет молча наблюдал за Изабеллой, смотревшей в иллюминатор. Наконец она повернулась к нему и положила свою руку на его. Он больше не мог ждать и с беспокойством посмотрел на нее.
– Мне слишком рано говорить, что я люблю тебя? – чуть слышно прошептал он.
Изабелла посмотрела на него, и ее глаза постепенно засияли от улыбки.
– Нет, дорогой, для этого никогда не бывает слишком рано.
Они целовались долго и жадно, а стюардесса ждала, чтобы подать им шампанское. Она налила им пенистое искристое вино. Изабелла взяла свой бокал и пристально посмотрела в глаза Корбету, затем, поднимая бокал, тихо прошептала:
– Навечно, мой любимый. ...Насколько долго может длиться вечность.
