Нет, хорошо, что он все понял и не стал ей докучать со своей любовью. Да, ей действительно было фантастически хорошо с ним. Если честно и откровенно, положа руку на сердце, то себе-то уж она могла признаться, что счастлива в своей жизни была только те несколько восхитительных дней в Красноярске. Когда не надо было ни от кого прятаться, когда не надо было слушать бесконечные материны истерические оскорбления, когда не надо было ублажать Влада, захлебываясь от боли… Когда рядом был только Сашка, носивший ее на руках по всей квартире… А какими замечательными разноцветными фонтанчиками расцветали потолки в его спальне, когда он своими умелыми ласками забрасывал Тамару на седьмое небо удовольствия…
Как она могла забыть эти восхитительные дни? А ведь забыла! В это невозможно поверить, но она все эти годы искренне считала отцом Юрочки непутевого Влада! Чудеса памяти, да и только! Так вот почему она, совершенно инстинктивно, не позволяла Владу вторгаться в их семью, оставляя все эмоции, связанные с мерзавцем, за входной дверью. И все же… Разве можно вот так взять и забыть что хочешь? Или это из-за того стресса, когда она не помнила не только Сашку, но и себя саму не осознавала? Наверное, все-таки можно. Теперь Тома вспомнила, как, вернувшись из Красноярска, дала себе установку забыть о том, что с ней произошло в командировке. А вскоре случился тот стресс, и она действительно все забыла. Да так прочно, что ни лицо, ни голос Сашки не узнала, пока он не произнес, как пароль, ключевую фразу: "Красноярск, гостиница, машина"… Только тогда открылись самые дальние, закрытые когда-то на ключик, уголки памяти и она все вспомнила. Вспомнила, как ей было здорово с этим человеком, как безмятежно счастлива была с ним, как неоправданно распутно вела себя… Вспомнила и испугалась. Зачем явился он в ее жизнь через столько лет? Чего хочет от нее? Забрать сына от беспутной мамаши? Или просто опозорить на весь Хабаровск, как совсем недавно обещал ославить ее Влад? С чем он пожаловал, тот, который однажды принес ей радость и счастье материнства?
Сашка… Как давно это было… И как это было замечательно! Но именно во временности, в одноразовости и была вся прелесть тех дней. Ведь если бы она хоть на йоту, хотя бы теоретически, могла предположить, что еще когда-нибудь в своей жизни встретится с этим безбашенным парнем, их чудесные отношения были бы совершенно невозможны, исключены даже из помыслов! Сашка-Сашка, ну как же ты этого не понимаешь?! Даже если бы она и согласилась попробовать жить вместе с ним, из этого бы ничего хорошего не получилось. Она бы каждый день, каждую минуту чувствовала себя шлюхой беспутной. Она никогда в жизни не смогла бы забыть, каким образом они стали близки, как постыдно безоглядно оказалась она в его постели, как бездумно и безответственно подарила свое тело незнакомцу! Разве можно строить семью с таким грузом на совести?! Нет, нельзя, однозначно нельзя…
Юрочка, сынок… Какой ты уже взрослый, и какой же ты еще маленький! Как объяснить тебе, что это за дядя назвал тебя сыном? Какие слова подобрать, чтобы скрыть правду? Разве могу я открыть тебе страшную истину?
Когда-то давно, когда Юрочке было лет пять, наслушавшись бесконечных бабушкиных истерик и оскорблений, он спросил:
— Мама, а мой папа и правда кобель? Он что, такой же, как наш Полкан?
Полканом звали здоровенную дворнягу дачного сторожа. Полкан любил бродить по всем участкам и выпрашивать у дачников гостинцы. Вся округа называла всеобщего любимца "Наш Полкан", и только бабушка звала его "Чертовым кобелем". Как было объяснить ребенку, что кобели бывают разной породы: и собачьей, и человечьей…
— Нет, сынок. Это нехорошее слово. И пускай так говорит только бабушка, а мы с тобой так говорить не будем, ладно?
Попытка увести разговор в сторону не прошла. Ребенок упорно хотел знать больше:
— А папа?
— Сыночка, у нас с тобой нет папы… Так получилось. Потерялся наш папа… Давай больше об этом не говорить, хорошо? Зато у тебя самая лучшая мама на свете, правда?
Юрочка радостно закивал маленькой головкой, обхватил Тамару за шею тоненькими ручонками:
— Правда! Ты у меня самая лучшая на свете! Мамочка, я тебя так люблю, так люблю…, - ребенок замолчал, явно подыскивая сравнение. — Как нашего Полкана люблю!
Тамара звонко рассмеялась. В данном случае сравнение с Полканом не было оскорбительным — уж она-то знала, как сильно Юрочка любит собаку!
Теперь Юра стал старше, и так просто теперь от его вопросов не отделаешься. Когда Тамара, не без труда выпроводив восвояси непрошенного гостя, вошла в квартиру, Юра в ожидании объяснений сначала молча буравил ее взглядом. Не дождавшись, спросил открытым текстом:
— Кто это?
Тома, вся под впечатлением трудного разговора, лишь попросила заискивающе:
— Не надо, сыночка, ладно?..
Юру ответ не удовлетворил:
— Это мой отец?
На прямой вопрос ответа не последовало. Но Юра больше ни о чем не спрашивал, он все понял…
Тамара встряхнула головой, прогоняя прочь тяжелые мысли. Все, хватит сантиментов! И это тоже в прошлом! А сейчас надо собраться, ведь она едет на важную встречу. Эту сделку она готовила два месяца: супердорогая двухуровневая квартира в фешенебельном районе. Все документы готовы, осталось только подписать, и она сможет положить в банк свои честно заработанные комиссионные. А это не абы что, а целых две с половиной тысячи долларов. Это же целых два семестра института для Юрочки! Еще чуть-чуть, и она сможет немножко расслабиться, ведь с учетом сегодняшнего гонорара ей останется насобирать еще всего на два с половиной курса, фактически половину Юрочкиного образования она уже осилила! А так как до института Юре расти еще девять лет, то дело, можно сказать, в шляпе — неужели за девять лет она не соберет еще столько же?
Подписание купчей должно было произойти в банке "Восток". Предмет купли-продажи, как уже говорилось, стоил из ряда вон, просто неслыханно дорого. И вполне естественно, что такие суммы в наличной валюте ни один нормальный человек носить по улицам не станет. Гораздо проще было в банке перевести энную сумму с одного счета на другой, Тамарины проценты — на третий.
Обе стороны были уже на месте, но из машин не выходили — ждали появления посредника с нотариусом. Последний прибыл практически одновременно с Тамарой. Дружненько захлопали дверцы машин и вся честная компания в составе шести человек направилась к зеркальным дверям солидного здания банка.
Когда уже были подписаны и купчая, и банковские переводы, когда партнеры уже дружественно пожали друг другу руки, произошло нечто необычное. Сначала все воспринялось, как нелепый розыгрыш, дешевый спектакль. Или здесь происходили съемки очередного боевика, а посетителей не известили об этом с целью достижения максимальной достоверности происходящего?
