– Стой! – закричал Раш.
Черта с два. Он, наверное, думает, что я сумасшедшая. Мери подхватила подол своей джеллабы и продолжала карабкаться. Достигнув вершины, она присела на корточки и перевела дух. Затем посмотрела вниз.
Фары машины Раша освещали тело человека, лежащего на дороге. Собственно, видны были только ноги.
Внизу, под холмом, заскрипели ботинки.
– Зря ты туда полезла, – прокричал Раш. – Все равно я тебя оттуда достану. Лучше сама возвращайся.
Она не ответила. Через несколько секунд ботинки заскрипели снова. Мери сделала глубокий вдох и подняла огнетушитель.
Ну что ж, так просто я не сдамся.
Внезапно где-то сверху послышался звук. Мери прислушалась. Вертолет! Два вертолета.
Шум становился все громче, пока вертолеты не появились прямо над головой, шаря по земле яркими ослепительными лучами. Один из них поймал Уолтера, и когда он бросился обратно к машине, спереди и сзади него землю вспахал град выстрелов. Он остановился и поднял руки.
Ноги совсем перестали держать Мери. Сидя на земле, она попыталась привести в порядок дыхание. А затем тихо произнесла:
– Спасибо Тебе, Господи.
Вертолеты в это время приземлились.
– Мери! Мери! Где ты? Мери!
Этот голос она узнала сразу. Рэм.
– Я здесь, – крикнула она и начала спускаться с холма.
Рэм бросился к ней навстречу и заключил в объятия:
– Наконец-то. С тобой все в порядке, любовь моя?
– Поджилки еще трясутся, но в основном в порядке. Ты так меня жмешь, что сейчас ребра треснут.
Он чуть ослабил объятие:
– Извини, шакар, но я боюсь тебя отпустить. Что же случилось?
Мери быстро рассказала ему о всех событиях вечера.
– Я была просто в ужасе. Правда, потом появился твой человек с нависшими веками, и вместе с ним надежда. Кажется, его звали Мустафа.
– Мустафа не мой человек. Подозреваю, что он преследовал ту же цель, что и Раш.
– О Господи! А я-то думала, что он освободит меня. У него был пистолет, но Уолтер выстрелил первым, а я схватила огнетушитель и полезла на гору. Я была напугана до смерти, и тогда появились вертолеты. Рэм, а правда, что этот кулон с соколом бесценная древняя реликвия?
Он пожал плечами:
– Полагаю, что это так. Но его ценность для меня – видеть его у тебя на шее.
– Ну уж нет. Больше я его никогда не надену.
Он поднял ее подбородок и всмотрелся в лицо.
– Будешь ты его носить или нет, не важно. Важно то, чтобы от меня больше не убегала. Ты мне очень нужна. Моя жизнь без тебя не имеет смысла.
Тон, каким он это говорил, был такой нежный. Он не говорил, а умолял. А его голубые глаза были наполнены такой любовью, что Мери почти дрогнула, почти поверила его сладкой лжи, почти подставила губы его приближающимся губам. Почти. Но вовремя вспомнила все, – телефонный разговор и все остальное, – и отпрянула.
– О нет, теперь ты меня не одурачишь. Я отправляюсь в Луксор. Одна. А потом мы с Вэлком уедем отсюда.
Пальцы Рэма больно вцепились в ее руку.
– Ты никуда не пойдешь. Ты останешься со мной. – Взгляд его был сейчас совсем другим. На месте нежности – остекленевшая решимость, какую ей доводилось наблюдать и прежде.
– Нет. Не останусь.
– Останешься.
– Читай по моим губам: не останусь. – Мери издала дикий крик, вывернулась из его рук и, подхватив подол джеллабы, побежала так, как будто за ней гнался сам дьявол. Пробежать, правда, ей удалось не больше десяти метров.
Рэм догнал ее, взвалил на плечо, как мешок с картошкой, и понес, кричащую и сучащую ногами, к одному из вертолетов. Она колотила его кулаками по спине, а он в это время отдавал быстрые распоряжения своим людям. Вся ее возня и крики были бесполезны. Рэм держал ее крепко.
Мери перестала кричать. По ее щекам потекли слезы. В ушах стучала кровь. Она еще сражалась, но с равным успехом так можно сражаться и с пирамидой Хеопса.
Забравшись в вертолет, Рэм посадил ее в пассажирское сиденье и пристегнул. Стоило ему только отвернуться, она тут же отстегнулась. Но встать не успела. Он схватил ее за руки и, нагнувшись вниз, достал откуда-то шелковую веревку. Выглядела она очень знакомой.
– Рэм, скотина! Ты не посмеешь!
Несмотря на ее протесты, он посмел. Связал ей руки, а затем обмыл ее разгоряченное лицо водой из термоса.
– Извини, любовь моя. Я не хотел прибегать к этому, – произнес он мягко.
– Рэм, ради Бога, отпусти меня. Не делай этого, – взмолилась Мери.
– Я должен. Ты не оставляешь мне выбора. – Рэм сел в кресло пилота и пристегнул ремни.
– Ну хорошо, пошутил и хватит. Теперь дай мне уйти.
– Нет. Ты полетишь со мной.
– Куда?
– В пустыню. За Долину фараонов.
– И как долго ты собираешься меня там держать?
– Сколько потребуется, – ответил он, не глядя на нее, и завел машину.
Вертолет медленно поднялся и полетел в сторону песчаных холмов. Мери сидела, устремив застывший взгляд на небо, заполненное миллиардами звезд.
Летели они недолго. Вскоре вертолет начал снижаться и приземлился рядом с большим шатром, стоящим одиноко в пустыне. Заглушив моторы, Рэм встал, наклонился к Мери и отстегнул ремни. На этот раз он обошелся с ней более деликатно – взял на руки и понес к шатру.
Откинул полог, вошел, усадил и, чиркнув спичкой, зажег две лампы, которые осветили мягким золотым светом стены шатра и его богатое убранство.
– Где мы?
Рэм улыбнулся:
– В моем шатре, в пустыне. Нравится? Я, конечно, планировал привезти тебя сюда, но не таким способом. – Он снова ее поднял и уложил на мягкую постель, на которой было разбросано не меньше дюжины шелковых подушечек с кисточками. Затем развязал ей руки и нежно поцеловал запястья.
Она вырвала руки.
– Я сделал тебе больно?
– Да, но не физически. Ты меня унизил до последней степени.
Он усмехнулся:
– А ты считаешь, я не унижен?
– Но ты это заслужил. Ладно, Рэм, ты мне отомстил, теперь мы квиты. Возврати меня в Луксор.
– Нет. Я сделал это совсем не из мести. Мы останемся здесь и будем обсуждать организацию нашей свадьбы. – Он улыбнулся и провел большим пальцем по шрамику на ее лице. – Помнишь свое обещание? Навеки.
Мери отбросила его руку прочь, глаза ее вспыхнули.
– Ты жалкий, презренный мерзавец! Не смей говорить со мной о свадьбе! За такого лживого негодяя, как ты, я не выйду, даже если на земле не останется никого из мужчин, кроме тебя.
Рэм улыбнулся и зажег несколько свечей. Мерцающий свет затанцевал на радуге сияющих тканей и вспыхнул на полированной меди подсвечников, кувшинов, блюд.
– Сейчас будем ужинать.
Она скрестила руки на груди:
– Я не голодна.
– Все равно будешь есть.
– Как долго ты намерен держать меня здесь?
