Констанс Энн не удивилась бы, если бы он изрек что-нибудь типа: «Ребята, давайте жить дружно».
Больше всего ее бесило, что этот доморощенный миротворец из страны антиподов воображает, что знает, за что она ненавидит Татьяну. На самом деле он об этом понятия не имеет.
Констанс Энн не желала освобождать свою память от прошлого, от злобы, которая была столь велика, что вызывала у нее ощущение, что все ее тело горит, только что не светится. Учебный спектакль «Трамвай «Желание»» должен был стать ее звездным часом. К тому времени Грег Тэппер бросил курсы и устремился к новым горизонтам, и завидная роль Стэнли Ковальски досталась мускулистому, но бездарному парню, который теперь наверняка работает где-нибудь разносчиком пиццы. Но это не имело значения. Констанс Энн в роли Стеллы могла бы потрясти всех, может быть, на нее бы обратил внимание хороший агент, и тогда она стала бы настоящей актрисой, а не клоном Шери Льюис[16], звездой этого жалкого детского шоу.
Как она хорошо все задумала! Констанс Энн перенеслась мыслями в прошлое. Она подмешала отраву в еду, предназначенную для актрисы, которую она дублировала. Совсем немного отравы – столько, чтобы она не умерла, а просто на несколько дней вышла из строя. Но по злому капризу судьбы эту еду съела актриса, которую дублировала Татьяна. Неудачный поворот событий до сих пор не давал Констанс Энн покоя. Рыжая стерва получила шанс блеснуть. И самое обидное, что этот шанс предоставила ей сама Констанс Энн.
– Вы обе добились успеха как актрисы, – продолжал Джек. – Кому теперь есть дело до того, что случилось много лет назад на каких-то курсах?
«Мне есть дело...»
Констанс Энн небрежно пожала плечами:
– Не знаю, может, мне и правда стоит зарыть топор войны. – «На могиле Татьяны».
– Когда я играл в футбол, у нас бывали яростные стычки... мы толкались, ругались, могли и кулаком врезать, но не было такой ссоры, которую нельзя забыть за бутылкой пива.
Констанс Энн кивнула, делая вид, что внимательно слушает. В действительности ее нисколько не интересовали уроки спортивной дружбы. Ей нужно было раздобыть чертов сценарий.
– Мне правда пора. Ты не против, если я перед уходом воспользуюсь вашим туалетом? Мне далеко ехать...
Джек хотел было проводить Констанс Энн, но она возразила:
– Не занимайся ерундой. У тебя и так полно забот с малышами. Я сама найду туалет.
И она нашла – сценарий. Он лежал в спальне на тумбочке возле кровати.
Миссия была выполнена.
– Вас когда-нибудь гипнотизировали? – спросила Септембер.
– Нет, – ответила Татьяна.
– А я хочу попытаться. Вы не знаете, что произошло в ту ночь, но, может быть, вместе нам удастся выяснить, что запечатлелось в вашем подсознании.
Татьяна посмотрела на подругу безумным взглядом.
– Доктор, мое подсознание – это как неблагополучный район, я вам не советую туда заходить. Уж поверьте моему слову.
– Вы боитесь того, что я могу обнаружить?
– Я-то не боюсь, а вот вам стоит бояться.
На лице Септембер на мгновение отразился ужас.
– Снято! – крикнул Кип Квик.
Он встал со своего режиссерского места и подошел к ним. Тесная, но безукоризненно оформленная съемочная площадка сегодня представляла собой обшитый темными панелями кабинет доктора Беверли Хоффман, психиатра, – ее играла Септембер Мур.
– Отличная сцена! – Кип неутомимо перекатывал во рту жвачку. – Сделаем еще один дубль. – Он обнял Септембер за плечи. – На этот раз постарайся показать чуть больше страха после Татьяниной реплики.
Септембер кивнула и сделала то, что от нее требовали. Она выражала эмоции с тонкостью и изяществом отбойного молотка. По сравнению с ней Фэй Даннавэй в «Дорогой мамочке» была просто Сарой Бернар.
Но Кипу дубль понравился, он велел отправить материал в печать и дал команду подготовить площадку для съемок следующей сцены.
Техники засуетились.
Септембер метнула недовольный взгляд в сторону Кипа.
– Подумать только, этот молокосос смеет не доверять моей актерской интуиции! Да он еще пешком под стол ходил, когда я получила «Оскара». Может, он не знает, что я получила награду киноакадемии как лучшая актриса второго плана?
– По идее должен знать. Ты повесила плакат над столом, за которым мы едим.
– Слава Богу, что я догадалась это сделать! Очень важно, чтобы все сознавали, что снимаются вместе с обладательницей премии «Оскар». Это поднимет моральный дух на съемках. – Септембер невесело рассмеялась. – Видит Бог, это нам не помешает.
– Что ты имеешь в виду?
Септембер так удивилась, что даже отпрянула от нее.
– Ты что, не читала сценарий?
Татьяна была удивлена не меньше. Она подняла свой экземпляр сценария, весь потрепанный и испещренный пометками.
– Это моя рабочая копия. Еще одна лежит у меня дома, на тумбочке в спальне. Я знаю свой текст назубок, можешь спросить с любого места.
Татьяна закрыла глаза, показывая, что не подглядывает, и начала с того места, которое первым пришло в голову:
– Страница 62. Вторая медсестра: «Вам придется подождать здесь. Хирург к вам выйдет, как только мы что-нибудь узнаем».
Септембер ее преданность фильму только позабавила.
– Дорогая, иногда для того, чтобы оценить вещи беспристрастно, нужно взглянуть на них со стороны. Сценарий ни к черту не годится. Примерно как «Шелковые чулки» в последний сезон. – Она понизила голос до едва слышного шепота: – За такие слова меня могут уволить. – Она с опаской огляделась. – Но честное слово, по-моему, этот фильм даже хуже, чем «Тело как улика». Ну, помнишь, там еще играет Мадонна и она выливает на Уиллема Дафо расплавленный воск.
«Тело как улика» Татьяна помнила прекрасно. Смешная картина, которая вовсе не задумывалась как комедия.
– Мало того, «Грех греха» хуже, чем «Цвет ночи», – продолжала Септембер. – Помнишь этот фильм? Там играет Брюс Уиллис. Если взять кадры из режиссерской версии, можно как следует рассмотреть причиндалы Брюса Уиллиса. – Септембер захихикала. – Неудивительно, что Деми Мур с ним развелась.
Татьяна вымученно улыбнулась. Ей не верилось, что Септембер поливает грязью сценарий «Грех греха». Ведь это отличный сценарий, все так говорят. Дэвид Уолш изрядно поднапрягся, чтобы запустить в производство эту машину Грега Тэппера.
– Дорогая, в чем дело? У тебя такой вид, какой был у меня, когда я услышала, что мое место в «Голливудских крестиках-ноликах» заняла Джоан Ван Арк.
Татьяна бросилась на защиту сценария:
– Если ты думаешь, что фильм никуда не годится, почему ты согласилась в нем сниматься?
