— С удовольствием. Больше всего на свете люблю ходить по магазинам. — Она наклонилась к Мэтти. — И между нами говоря, душечка, совет тебе пригодится.
— Я знаю.
— Не хочу распространяться, но, по правде говоря, я была несколько потрясена, когда заглянула в твой шкаф. Все не те цвета. И фасон тебе нужен, больше подходящий фигуре. Ты слегка худо-вата, но это ничего. Правильный фасон, и ты будешь выглядеть замечательно. Эти деловые костюмы только скрывают твои достоинства, понимаешь?
— Мне тоже стало казаться, что они мне не слишком идут, — улыбнулась Мэтти. — Во всяком случае, в последнее время.
— Значит, у тебя с этим Эбботтом все всерьез? — Евангелина отпила глоток вина. — На самом деле?
Мэтти кивнула.
— Он так говорит.
— Он собирается переезжать в Сиэтл или ты поедешь на остров?
— Мы еще не решили, как поступить, — призналась Мэтти.
— Готова поспорить, в конце концов ты окажешься там, — задумчиво произнесла Евангелина. — Я этого Эбботта совсем не знаю. Видела в то утро с тобой, и все. Но мне думается, он не городского типа.
— Верно, не городского.
— А мужчины паршиво приспосабливаются. Заметила? Они не могут отказаться от своих привычек. Женщины в этом смысле гибче.
— Наверное, поэтому приспосабливаться обычно приходится женщинам, — вздохнула Мэтти. — Несправедливо, правда?
— Конечно. Но такова жизнь, что поделаешь. Ну и чем ты займешься, когда приедешь к нему на остров Святого Габриэля? Будешь лежать и загорать?
— Теперь считается, что загар вреден для здоровья, — засмеялась Мэтти.
— Да, слышала. Вроде секса. Я вскоре собираюсь бросить работу.
— Ты хочешь открыть маленький магазинчик одежды, о котором говорила? Моделировать платья для туристов?
Евангелина кивнула.
— Мне кажется, у меня для этого хватит денег в депозитных сертификатах и на моем счете. Только надо сначала найти хорошее место. На Гавайях слишком тесно. За аренду придется платить безумные деньги. Мне надо такое место, которое вот-вот откроют, понимаешь? Куда еще только начинают ездить туристы. Бримстоун для этого не годится.
— Хью говорит, что остров Святого Габриэля как раз скоро откроют туристы, — проговорила Мэтти почти про себя. — Они уже появляются там регулярно.
— Да? Слушай, может, мы с тобой объединимся и откроем там свое дело? Вот было бы здорово!
— Я шить не умею. — Мэтти медленно улыбнулась. — Но я умею продавать картины. И, если я могу продавать предметы искусства, я, вероятно, смогу продавать все, что угодно. Ведь туристы всегда покупают сувениры, так?
— Ты это никак серьезно?
— Мне надо что-то придумать. И побыстрее. А то стены уже надвигаются на меня.
— Мне это чувство знакомо. Со мной такое уже много лет происходит. Этот Правдер просто последняя капля.
Мэтти так потом и не смогла вспомнить, что ее разбудило. Она и без того спала плохо, так что, возможно, это было просто перемещение теней по потолку, когда входная дверь в огромную студию тихонько открылась.
Как бы то ни было, она понимала: происходит что-то ужасное. Несколько секунд она лежала абсолютно неподвижно, от всей души желая, чтобы Хью был рядом с ней. Затем услышала скрип, возвестивший, что дверь закрылась.
Мэтти несколько раз глубоко вздохнула, борясь с охватившей ее паникой. Не могла же она вот так лежать, пока кто-то обворовывает квартиру. И потом, Евангелина спит на диване. Вошедший ее обязательно увидит.
Мэтти отбросила одеяло и бесшумно выбралась из постели. На цыпочках подошла к перилам и взглянула вниз.
Там, на фоне слегка освещенных высоких окон, она различила силуэт мужчины. Слабый неоновый свет отражался от пистолета в его руке, направленного на Евангелину.
Мгновенно страх Мэтти перерос в ярость. Это ее квартира, ее убежище. Она никому не позволит вот так врываться.
Мэтти схватила тяжелую черную вазу, стоявшую
У кровати, и швырнула ее прямо в непокрытую голову незнакомца.
Раздался страшный грохот. Человек свалился на пол, пистолет вылетел из его руки и скользнул по деревянному полу к окну. Грабитель застонал и попытался встать. Мэтти схватила телефонный аппарат и, выдернув шнур из розетки, сбежала по винтовой лестнице, собираясь, вероятно, использовать телефон в качестве дубинки.
Но она зря торопилась.
Евангелина проснулась, взвизгнула и мгновенно оценила ситуацию. Явно привыкшая к подобным
Непредвиденным обстоятельствам, она соскочила с дивана и принялась дубасить мужчину по голове первым же подвернувшимся под руку предметом. Это оказалась великолепная металлическая скульптура Шок Вэлью Фредериксон — «На краю».
Человек еще раз застонал и свалился на пол.
— Эй, Евангелина, ради Бога, поосторожнее с этой скульптурой. Лет через пять она будет стоить целое состояние. — Мэтти соскочила с последней ступеньки лестницы с поднятым над головой телефонным аппаратом. Подол фланелевой рубашки тянулся за ней, как шлейф. — С тобой все в порядке?
— Да, благодаря тебе, милочка. Ты здорово умеешь вовремя приходить на помощь. — Евангелина в прозрачном черном кружевном одеянии, украшенном расположенными в стратегически важных местах черными кружевными розами, поставила скульптуру и посмотрела на мужчину на полу. — Знаешь его?
— Откуда мне его знать? Наверное, насильник или грабитель. Или еще кто. — Мэтти щелкнула ближайшим выключателем и повнимательнее присмотрелась к молодому брюнету на полу. Черные джинсы, черные ботинки и черный же пуловер. Такими в кино всегда изображают взломщиков. Или убийц. — О Господи!
— Так ты его знаешь?
— Это тот человек, который следил за мной под дождем позавчера.
Евангелина подняла голову.
— А кто он?
— Я не знаю, как его зовут. Видела, что он идет за мной. На нем тогда был еще плащ, и мне почудилось, что он преследует меня. — Мэтти поставила телефон, который принесла сверху, и потянулась к аппарату, установленному внизу. — Позвоню 911.
Она уже начала нажимать кнопки, когда мужчина на полу пошевелился. Мэтти заколебалась, глядя на него с сомнением.
— Как считаешь, Евангелина, может, его еще раз стукнуть?
Евангелина стояла рядом с распростертой фигурой, держа наготове скульптуру.
— Я управлюсь.
Ресницы мужчины затрепетали, он взглянул мутным взглядом сначала на Мэтти, а потом на Евангелину.
— Суки.
— Евангелина, ударь его, если он сделает хоть малейшее движение.
— Слишком поздно, — пробормотал мужчина. — Ловушка уже захлопнулась, Эбботт и Таггерт в западне. Их уже не спасти.
Мэтти замерла.
— Ловушка? Какая ловушка? О чем вы говорите?
Губы мужчины растянулись в злобной усмешке, и он стал похож на череп.
