Звонил Пит, и она ответила.
— Что? — Несколько секунд Рен слушала, подбоченясь, потом бросила: — Нет. — Она захлопнула крышку и покачала головой. — Ну, что там у нас дальше?
— Брачные клятвы… — Я помахала листочком, держа его за уголок двумя пальцами, и покрутила бедрами.
— О, это должно быть интересно! — рассмеялась Зои, заметно повеселевшая после половины «маргариты».
Я прочистила горло.
— Я, Саша, беру тебя, Донни, в мои пожизненные партнеры по танцу. Обещаю всегда быть с тобой в одном ритме… — Я поморщилась, как будто попробовала что-то кислое. — Ты… Боже.
— Что? — Рен снова улыбалась, словно разговора с Питом и не было вовсе.
— Девочки, такое вслух не произносят.
— Людям не нравится, когда из брачной клятвы выбрасывают «пока смерть не разлучит нас», — вздохнула Зои.
— Они их и не выбросили. Все здесь. — Я улыбнулась и снова помахала листком. — Типа…
— Типа? — нахмурилась Рен. — Что ты имеешь в виду?
— Здесь сказано «пока смерть не случит нас».
Мы с Рен чуть не покатились со смеху, Зои лишь покачала головой. То ли ее огорчило вольное обращение с брачными клятвами, то ли клонило в сон после «маргариты».
— Вернемся к псу. — Рен взяла полоску розовой бумаги. — Пока Саша и ее подруги будут делать прически и макияж, одной из нас нужно взять песика и отвезти на свидание в собачий спа.
— О, нет!
— О, да. «Стрижка, чистка, покраска и наращивание когтей. Но прежде аквамассаж, где песика нужно держать в воде и массировать не менее чем десятью струями», — продолжала читать Рен. — Тут есть еще что… «отжимание анальной железы».
Я поморщилась.
— Это что-то связанное с толстой кишкой?
— Понятия не имею, — пожала плечами Рен.
— Что ж, скоро выяснишь! — рассмеялась я.
— Зои, мне нужно повышение. — Рен наклонилась к Зои, но та уже посапывала носом.
Рен позвонила мне с примерки и тут же прислала на сотовый фотографии Платья. Топ представлял собой почти прозрачную сеточку с матерчатыми вставками в форме сердечка над грудями, затем шла другая, примерно шестидюймовая вставка, доходившая до огромного разреза впереди. На шлейфе и впрямь сияли слова «Я так счастлива», но они должны были исчезнуть после подгонки. Если только у нее не было припасено что-нибудь на изнанке. Меня бы это совсем не удивило.
Перед глазами бежали строчки сообщений от Ренаты:
ПЛАТЬЕ НУЖНО РАСПУСТИТЬ.
С. ХОЧЕТ БОЛЬШЕ РОЗОВЫХ БАНТОВ ПО НИЗУ ОТКРЫТОЙ СПИНЫ.
УБЕЙ МЕНЯ СЕЙЧАС.
Я отстучала ответ.
РОЗОВАЯ КАРТОШКА-ПЮРЕ С СОУСОМ.
РОЗОВЫЙ СВАДЕБНЫЙ ТОРТ С РОЗОВОЙ КАРАМЕЛЬЮ. СЕМИЯРУСНЫЙ.
УБЕЙ МЕНЯ СЕЙЧАС.
Снова, словно в ответ на мои мечты, зазвонил телефон. Рассел.
— Привет, — с улыбкой в голосе сказал он.
— Привет, — выдохнула я, держа телефон обеими руками и чуть ли не прижимая его к лицу. — В самый раз.
— Спасаю от каких-то неприятностей?
— У меня здесь телеконференция. — Я отступила от трубки на другой линии. Скучать по мне они не будут, а последний вариант попрошу прислать по факсу. — В меню все должно быть розовым.
Рассел рассмеялся, и я поняла — в голове шеф-повара уже завертелись, просчитывая варианты, колесики.
— Что у тебя? — спросила я, имея в виду, ты уже все обдумал?
— Порядок. — На этот раз ответ прозвучал на удивление уверенно, без вздоха огорчения вместе точки. Как будто он и вправду был в порядке. Звучит обнадеживающе. — Хотел пригласить тебя кое-куда.
Ну уж на уик-энд в Долфин Данс я больше не поеду. Никогда.
— У Эммы завтра вечером репетиция танца, и мы хотели бы, чтобы ты приехала.
Я улыбнулась. А вот это еще более обнадеживающе.
— То есть мы наконец-то увидим, как она танцует.
— Да, наконец-то. — Он тоже рассмеялся. — Мы с ней недавно кое-что обсудили.
— Например?
— Например, такую тему: «Папе хорошо с Мили, так что веди себя прилично». — Он улыбался, и я, чувствуя это, закрыла глаза, чтобы наслаждаться каждым его словом. Папе хорошо с Мили… — Я сказал ей, что ушел от тебя, чтобы не мучить ее.
Он всего лишь защищал дочь.
— Сказал, что меня это очень опечалило, — продолжал Рассел. — Знаю, Мили, она не произвела на тебя впечатления, но у нее очень доброе сердце.
Знаю. Я видела это в ее глазах. В первый день.
— Она извинилась передо мной и попросила позвонить тебе. — Он рассмеялся, вспомнив, как это было. — И даже подсказала, что я должен тебе сказать.
— И что же?
— Что у тебя красивые волосы. И что ты… лучше относишься ко мне, чем ее мама. — Прежде чем я успела ответить, он продолжил: — Сейчас она готовит для тебя открытку. Пригласительную открытку на репетицию.
Спасибо, спасибо, спасибо.
— А вот немного инсайдерской информации… — Рассел прикрыл трубку, так что голос стал едва слышен. — Эмма обожает маргаритки, так что если ты захватишь букет…
— Поняла. Спасибо за подсказку. — Я слышала разговор на другой линии, где шеф-повар обговаривал что-то со своим помощником и помощником Саши. Они все говорили и говорили о том, как сделать тот или иной хлеб розовым, но чтобы он не походил на куски розовой плоти. — Какие еще будут наводки?
— Ну… — Он помолчал. — Эмме очень понравилось ожерелье Селии, и если тебе удастся достать его…
Я улыбнулась.
— Если ты полагаешь, что это сработает, я прямо сейчас слетаю за ним в Калифорнию. Думаю, ради такого случая Селия согласится его отдать. — Я не шутила. И тут меня осенило. У меня же есть розовые кристаллы для Сашиных салфеток. Она хотела, чтобы на салфетках были выложены монограммы, и я заказала три тысячи кристаллов. Ты же видишь, куда я клоню, да? — Итак, если уж я вовлекла Эмму в кампанию под лозунгом «Я люблю Мили»… — Что же я могу сделать с ее отцом?
— Спасибо, что дала мне время на раздумья, — продолжал он. — Мне было нелегко просить тебя об этом.
— Мне тоже было нелегко, — вздохнула я. — Так по тебе скучала…
— А я по тебе. И… знаешь, ты была права, когда сказала…
Что сказала?
— Я действительно был счастлив в тот день… когда собирался встретиться с тобой в Долфин Данс. И я действительно воспользовался предательством Пита, чтобы… В общем, я смалодушничал.
Правота не всегда радует.
— Ладно, Рассел, не будем об этом. Я и сама наделала ошибок. Но теперь все позади.
— Да, позади.
На другой линии кто-то воскликнул «Йоо-хууу», кто-то свистнул. Меня могли вот-вот раскрыть.
