Костя сжимает мои ягодицы руками, кусает грудь и доводит нас до экстаза за считаные мгновения. Тело такое покорное. Я льну к Гончарову, отчаянно желая наверстать упущенное время. Мы почти три недели вместе, а ощущение такое, что он только вчера вернулся. Казалось, я сойду с ума от ожидания и разлуки, но и от того, что Костя вытворяет со мной, какие чувства вызывает — тоже мутится рассудок. И где же та грань, которая позволит мне остаться на плаву разумности? И нужна ли она, когда нам с Костей вдвоем так хорошо?
— Я люблю тебя, — шепчу ему в висок.
Он берет мое лицо в ладони и долго смотрит в глаза. Гончаров немногословен и для многих недоступен. Распознать его симпатию и любовь не каждый сможет. Это позволено узкому кругу лиц, в который Костя пустил еще одного человека. Теперь в кругу его близких и я.
Вроде бы ничего такого, обычный день из множества, но именно он цепляет искренностью и остротой чувств, химией, которая между мной и Костей. Хочу, чтобы так было всегда.
Эпилог
— Всё в порядке? — спрашивает Костя через дверь, когда я долго не выхожу из ванной. — У тебя скоро самолет, — напоминает он.
— Я почти готова, — тихо отзываюсь, вытирая рот тыльной стороной ладони, и смотрю на себя в отражении.
Тошнит по утрам третий день подряд. Беременность маловероятна: мы предохраняемся, я пью таблетки, сбоев в цикле с тех пор не было. Так что не только маловероятна, а даже исключена. Но почему-то это первое, о чем думается. На приступ панкреатита, который случился несколько недель назад, совершенно не похоже. Решаю после возвращения сделать на всякий случай тест на беременность и сходить к своему гинекологу, если критические дни не придут. Это кажется единственным разумным решением.
Поправив макияж и прическу, выхожу к Косте. Настроение из-за недомогания так себе. Лететь я никуда не хочу, поэтому предпринимаю попытку соскочить, хотя и не люблю так делать.
— Это обязательно? Не понимаю, зачем мне ехать в Москву. А вдруг меня там кто-то узнает? К тому же десять часов туда, столько же обратно. Давай отправим Нобуо.
— Мы уже составили доверенности на тебя. Твое присутствие в офисе не займет много времени. Володя в курсе нашей ситуации и подстрахует. Ты ведь сама больше месяца говорила, как хочешь в Россию. — Костя внимательно меня разглядывает.
— Это было на эмоциях. Может, Третьяков сам всё решит и мне не нужно никуда лететь?
Недавно юристы Кости оформили на этого человека бизнес, который остался у Гончарова в Москве. Я налаживаю работу с японским филиалом, и страшно даже представить, какие суммы тогда начнут курсировать между нашими счетами. Формально это две разные организации и два бизнеса, а по существу заведуют и придумывают все схемы Костя и Илья.
Масштабы того, что они делают, поражают. Мало того что суммы огромные, так еще и со стороны закона ни к чему не подкопаешься. Два влиятельных паука, которые сплели такую паутину, что невозможно в нее не угодить. Их ум меня пугает и одновременно вызывает восхищение.
— Послезавтра вечером я тебя встречу. В Москве с тобой будет мой человек. Можешь ни о чем не беспокоиться. Это просто формальность.
— Раз я буду в России, можно съездить на могилку к бабушке? Как раз на днях была годовщина, — интересуюсь я.
Не удивлюсь, если Зоя давно там не была и все заросло бурьяном.
Костя, как ни странно, быстро соглашается.
— Можно. Тебя отвезут.
— В таком случае сроки моего возвращения сместятся, — рассуждаю я, прикидывая в уме, что дорога до села займет кучу времени.
— У тебя частный самолет. За три часа до вылета сообщишь о своем решении. Не вижу в этом никакой проблемы, — равнодушно пожимает плечом Гончаров.
Не факт, будет ли что навещать? Вместо кладбища должны были построить трассу. Если действительно построили, то зачем мне ехать в село? Решаю отложить этот вопрос до прилета в Москву и не забивать голову.
Через два часа мы с Костей прощаемся в здании аэропорта. Я с помощницей сажусь в частный самолет.
Привыкнуть к роскошной жизни было очень легко, а вот забыть, откуда я родом, все равно не получается. Домой тянет.
Уставившись в иллюминатор, думаю о том, что хоть одним глазком посмотрю, как живут мои девчонки и сестра. Мы не виделись три года. Разлука с ними оказалась для меня самым сложным. Иногда такая тоска накатывает, что хоть на стену лезь. Если бы не Гончаров и его поддержка, то не знаю, как бы это все выдержала.
По документам я по-прежнему госпожа Симидзу, но два года назад овдовела и стала богатой наследницей. Без разницы что там в бумажках, я люблю Костю независимо от наличия штампа в паспорте и денег на счету.
Прошу стюардессу сделать ромашковый чай и, выпив его, пытаюсь уснуть. Тошнота и боль в животе становятся меньше. Я проваливаюсь в сон до конца полета.
Подобный ритм жизни давно не в новинку. Фактически всем руководит Гончаров, я лишь участвую в его проектах. Иногда успешно, иногда не очень, но приятно быть полезной и причастной к его делам. В промежутках между работой мы путешествуем. Никогда бы не подумала, что Костя авантюрист. Я и в себе открыла такие качества, о которых даже не догадывалась. Увлеклась конным спортом, включился азарт. Через два месяца у меня турнир. Призовое место вряд ли возьму, хотя очень хочется выиграть кубок. Особенно вдохновляет, что Костя не пропускает тренировки и всячески поддерживает любое мое начинание.
— Сейчас мы едем в офис к Третьякову, подпишем бумаги. Проведем там без малого часа три или четыре, потом отдохнете, и утром у вас посещение кладбища, — докладывает Луиза распорядок дня на сегодня и завтра. — Машина с водителем будет ждать вас внизу в десять ноль-ноль.
Костя очень предусмотрителен в тех случаях, когда мне предстоят деловые поездки. Всегда дает для сопровождения своего человека, который следит, чтобы мне было максимально комфортно. Но десять часов, при условии, что предстоит поездка в село, слишком позднее время. Хотя я очень скучаю по близким людям, не хотелось бы задерживаться в России, чтобы не впадать в уныние и тоску. Показаться своему врачу тоже не будет лишним: меня беспокоят утренние недомогания.
Практически до ночи приходится пробыть в офисе с Третьяковым. Мы подписываем последний пакет документов, когда Владимиру поступает звонок по селектору и секретарь сообщает, что пришла его жена.
— Пусть зайдет, — распоряжается Третьяков по-деловому сухо.
Привлекательная и ухоженная блондинка появляется в кабинете через минуту, в руках у нее серая папка. Девушка здоровается со мной, потом отдает Володе какой-то конверт и, склонившись над мужем, что-то быстро шепчет. Третьяков изредка кивает.
— Я все понимаю, Полина, но войти в твое положение не могу. Мое присутствие в новом филиале обязательно. Какое-то время нам придется пожить на два города, — чеканит он.
— Какое-то — это полгода? Год? — Голос его жены звучит жалко и обреченно.
— Месяца три. Вряд ли меньше.
Полина шумно вздыхает и уходит. Третьяков продолжает изучать бумаги с таким же равнодушным лицом, а потом ставит на них красивую размашистую подпись и открывает папку, которую принесла ему жена.
Я кусаю губу, чтобы не позволить вырваться неуместным вопросам, но от одного не могу удержаться:
— Вы часто меняете локацию?
— Так надолго впервые. В следующем месяце стартует проект, который мы с Костей обсуждали почти два года. На начальном этапе я не могу пустить все на самотек и просто посадить людей. Нужно личное участие.
Я киваю, соглашаясь. Мы с Костей постоянно мотаемся по миру. У нас давно кочевнический образ жизни. Дома бываем редко. Сумки почти не разбираем.
— Жена против?
— У нее свой бизнес. Тяжело разрываться между личной жизнью и социальными проектами. Пытается подстроиться под мой ритм.
Третьяков неохотно отвечает на вопросы, и я решаю прекратить «допрос». Закончив дела, еду в отель. По плану отдых, а завтра — поездка в село. Не представляю, как все успеть. Но утром оказывается что ни в какое село ехать не нужно.
