Лу, здесь камеры, – насмешливо журит меня. Пошляк. Хотя угадал одну из неосуществленных нами фантазий, при одном лишь воспоминании о ней, я смущаюсь до красноты.
– Я хочу тебе кое-что сказать, – произношу торжественно.
– Говори, – он вмиг становится серьезным и чашку-таки ставит на столешницу рядом.
Сердце гулко бьется в груди, выдавая ужасное волнение. Все-таки, чтобы рассказать о том, что беременна, нужно гораздо больше сил, чем о том, что не беременна. Немного страшась его реакции, я даю себе пару секунд провернуть в голове эту пугающую фразу, чтобы потом ужасно неуверенно ее произнести:
– Я беременна.
– Доброе утро, коллеги! – перебивает меня веселая Лена из кадров, влетая на кухню.
Да чтоб её!!!
– Я всё. Я сдаюсь. Появится живот – сам поймет!
Оседаю на стул возле Соньки и отбираю у нее печеньки с кунжутом. Блин, с этой утренней тошнотой, длящейся весь день, никогда не знаешь, когда проснется аппетит и на что.
– Что на этот раз? – откладывает журнал и складывает руки на животе. Который уже, надо сказать, не такой уж и не заметный. По крайней мере, когда она ходит дома в облегающей маечке.
– Пожарная тревога, – складываю руки на стол и опускаю на них голову. Я очень устала. И ужасно хочу спать. И есть.
– Где?
– На работе. Это ты непонятно, где шлялась сегодня.
– У врача.
– А я работала.
– На УЗИ.
– И пыталась рассказать все Дане. В который раз!
– Не понимаю, ты же ему уже сказала.
– Он думал, я прикалываюсь. Он смеялся. Нет, ржал, как конь. А потом потрепал меня по макушке, чмокнул в лоб и пошел… работать! – почти вою я.
Самая провальная попытка объясниться с мужчиной на свете! Ну как это можно было принять за шутку. Да, я улыбалась, но это же оттого, что радостную новость сообщала. А он… хотя, наверное, можно понять. Он только-только отошел от того, что я не беременна. И опять входить в это состояние. Но на этот раз же папаша он! И он мне нужен со всем этим своим хладнокровием и рассудительностью. Я в панике. И мама еще добавляет со своими «сдай анализы, и Даня пусть сдаст, и во всем слушайся Елену Федоровну, врача от бога!» Лучше бы к Сонькиной пошла на учет.
– Так это его проблемы, – спокойно парирует подруга, разгрызая очередной крекер. – Ты свою миссию исполнила.
– Он жираф. И мне придется смирится, что наш ребенок может пойти по его стопам.
– Ну он, конечно, высокий, но не настолько. Просто ты не умеешь выбрать время.
– Как я могла предугадать пожар?! – повышаю голос. – Слу-у-ушай! А тебе снимок сделали? – резко выпрямляюсь.
– Сделали, – аккуратно улыбается подруга. Все-таки, чтобы она не говорила, а своим решением более, чем довольно. Думаю, другого варианта в ее голове никогда и не было.
– Покажь.
– Принеси сумку с коридора, будь другом. Я жутко устала, снова упаковывая эти мерзкие коробки для переезда.
– Так оставайся! – кричу уже из коридора. – Я уже привыкла к твоему храпу.
– Ха-ха. А я к твоему – нет. И меня бесит, что нужно с кем-то делить ванну! Мне будет лучше на съемной. Особенно, когда он родится.
– Мальчик? – забегаю на кухню с сумкой в руках.
– Предварительно, – уклончиво говорит Сонька.
– Что значит, предварительно? Пенис что, отвалиться в процессе может?
– Дурында, – вырывает у меня из рук сумочку и достает оттуда длинную бумажку, сложенную втрое. – Он просто полностью не показался. Но вроде как что-то там есть… – вертит в руках снимки, отпечатанные друг за другом. Совсем не как в фильмах показывают.
Я тоже вглядываюсь в снимки, но ничего, кроме проглоченной фасоли не вижу. Это оно, да? Какое-то… бобовое, а не плодовое. Ничего не понятно.
– О, а прикольно будет, если у тебя мальчик… у меня девочка…
– Оставь эти свои фантазии, женщина, я своего мальчика в вашу дурную семейку не отдам!
– Вот зараза! – смеюсь и тискаю ее в руках. – Еще как отдашь, моя девчонка будет красивая, как я, и умная, как папа!
– А характером в кого?
– В себя, конечно. Что за глупые вопросы. Кстати, одолжи, а?
– Что?
– Снимок. Перед носом Дани помашу, он визуал, должно пробрать.
– Только если ты вернешь мне его в целости и сохранности.
– Зуб даю.
Итак, этот день настал. Я не влезаю в джинсы.
Это была красивая борьба, но джинса проиграла. Это конец.
Со слезами на глазах стягиваю трещащие по швам трубы и влезаю в хорошо тянущиеся джоггеры. В конце концов, мы едем за город, а не на лазурное побережье. Сойдет и так.
Это попытка номер… Я не помню какая. Последняя.
Точно последняя.
