Когда первая волна боли сходит, снова пытаюсь дозвониться до Валерии, уже почти ни на что не надеясь. И снова в пустую. Из-за чего все началось хоть? Верчу в памяти нашу перепалку и в конце концов нахожу отправную точку — Валерия честно сказала, что я не в порядке. А в этом мире не так много людей, способных бросить мне в лицу такую дичь.
Моя русалка осмелела с тех пор, как отрезала рыбий хвост, отрастив взамен пару пиздатых ног. Они были такими уже год назад, а как сейчас? Что вообще с ней происходило за этот год? Я ни хера не знаю о женщине, которая, как мне когда-то показалось, могла бы исцелить меня от самого себя.
В перерывах между моими обсессивно-компульсивными попытками дозвониться до Валерии, поступает входящий от Петрова.
— Тачка с таким номером зарегистрирована на имя Бурковского Сергея Сергеевича, уже три месяца как. По паспорту и коду нарыл три банковских счета.
— Скинь мне выписки.
— Уже, на рабочее «мыло».
Значит, и машину она тоже продала. Избавилась от всех моих подарков в лучших традициях театрального разрыва отношений. Фигня в том, что, судя по датам, Валерия сделала это уже давно. Как будто готовилась свалить с орбиты моей жизни и только искала подходящий повод, который я сегодня так «любезно» предоставил.
Я пересматриваю выписки по картам. На одной, судя по движению денег, «висят» всякие постоянные интернет-платежи — за приложения в телефоне, оплата интернета. Абонплата за спортзал. В названии получателя есть только название сети, но у них всего три зала. Они разбросаны по всему городу, но у меня есть сумма, а она не меняется на протяжение всех трех месяцев. Вбиваю в поисковик название фитнеса, захожу на официальный сайт, нахожу прайс и вуаля — ровно столько стоит безлимитный вечерний абонемент, с пятнадцати до двадцати двух. Работает (точнее, работала) Валерия до семи и никогда не была поймана за нарушением служебной дисциплины, значит, ловить ее можно в промежутке с шести до десяти.
Вторая карта — та, на которую она получает официальную зарплату. Отсюда Валерия просто снимает наличку и разбрасывает деньги на другие счета.
Третья — виртуальная, привязан к телефону. Если верить выписке — Валерия рассчитывалась ей час назад в домашней пекарне, которая в квартале от Набережной. Этих как раз полно по всему городу, так что вряд ли бы она стала ехать нарочно за хлебом и булочками к черту на рога. Значит, где-то там и живет. Это заметно сужает круг поиска, но все равно почти то же самое, что искать иголку в стоге снега.
Для всех, кроме меня.
Еще один звонок одному старому должнику из коммунальной службы и через десять минут у меня есть номера всех домов в том районе и списки жильцов. Тут есть две новостройки, одна из которых введена в эксплуатацию четыре месяца назад и половина квартир там до сих пор пустует. Валерия наверняка поселилась там. Она пахала как лошадь, получала за это приличную плату, так что наверняка накопила на первый взнос за «однушку» — вряд ли в одиночку могла потянуть больше. Хотя…
Да с чего я вообще решил, что она до сих пор ведет монашеский образ жизни, если только что с удивлением для себя выяснил, что почти на год выпустил ее из поля зрения.
Перебираю список квартир, и вот она — на третьем листе. Действительно, однокомнатная квартира на седьмом этаже.
Я сразу еду туда, отмечаю, что там нет закрытого въезда и мне это почему-то вообще не нравится. Оставляю машину около подъезда, в дом попадаю вообще без проблем, потому что видеодомофон еще не подключен. Поднимаюсь на нужный этаж, до двери с номером «124». Нажимаю на звонок. Дважды для верности или просто от нетерпения?
Она открывает дверь и вместо удивления сует мне под нос телефон, со включенным таймером.
— Четыре часа и двадцать семь минут, — комментирует на тот случай, если я вдруг не успел рассмотреть.
— Ну и как, я уложился в ГОСТ?
— Я дала тебе фору в пять часов, но в уме держала три. Так что ты почти не разочаровал. А теперь — иди на хер.
Она пытается закрыть дверь у меня перед носом, но я успеваю воткнуть ногу в просвет и несильно отталкиваю Валерию внутрь. Захожу, закрываюсь на защелку, сбрасываю пальто прямо на пол, потому что в упор не вижу ни вешалки, ни того, что могло бы выполнять ее функции.
— Я не приглашала тебя в гости, Дима.
— А я как Винни-Пух — без приглашения и со свиньей, — корчу ехидную рожу и пока она не совсем пришла в себя, топаю вглубь ее владений. — Кстати, ты явно переплатила за эту конуру пару лишних «косарей» — территория не огорожена, домофон не работает, нет никакого наружного видеонаблюдения. Готов биться об заклад, что стрёмные ребята уже взяли на прицел ваш подземный гараж.
— И как я выживала без твоих ценных советов — ума не приложу.
Она не обгоняет, спокойно идет сзади, пока я совершаю короткий променад по ее новому жилищу. Одна просторная комната, сдвоенная ванна с душевой — судя по звуку, дешевый пластик, хотя выглядит пристойно. И небольшая кухня. Зато «красивый» вид на еще один незаконченный корпус. Когда все будет готово — вид станет лучше, если только очень нравится смотреть на чужие сохнущие трусы и лифчики.
— Ну и какая причина этого манифеста самостоятельности? — не могу удержаться и не подколоть ее.
— У меня развилась внезапная агорофобия — слишком много для меня одной целых шестьдесят квадратных метров.
— Угу. А теперь попытка номер два и постарайся быть убедительнее.
— Мне это не по карману.
— Пиздишь. Счета за комуналку оплачивает фирма.
Валерия только слегка вздергивает брови вверх.
Очень, мать его, хреновый сигнал. Я жду объяснений, но она явно с ними не торопится. Начинаю ковыряться в памяти, когда мне в последний раз приносили расчеты на проверку. Несколько месяцев назад? Я, блять, ни хера не помню!
— Кофе будешь? Но предупреждаю — у меня обычный, не эти твои любимые сорта, высраные ангоровымими макаками.
— Никогда ничего такого не пил.
— Шутов… Шутов…
Она уже не выглядит ни злой, ни обиженной.
Ведет себя как понимающая и всепрощающая, и от этого еще хуже. Но я послушно иду за ней на кухню, где из всей мебели — маленький диванчик на двоих и раскладной дачный стол из дешевого, крашенного под древесину, пластика.
— Почему ты не сказала, что тебе перестали оплачивать счета?
Валерия закидывает кофе в керамическую турку, добавляет туда какие-то толченые специи, помешивает на маленьком огне.
— Я написала тебе на рабочую почту.
— Не правда, я бы точно увидел!
—Я написала тебе три письма. Ни на одно ты так и не ответил.
— Наверное, попали в спам. — Хотя я представляю, насколько жалко выгляжу, пытаясь оправдать свои очевидные косяки. — Почему не перезвонила? Не пришла лично?! Мы с тобой не просто…
Я замолкаю, стреноженный ее взглядом в упор.
Она приходила, и наверняка я точно так же послал ее на хер, как сегодня. Возможно, в более мягкой форме или наоборот. Может это случилось не раз и не два, а сегодняшний «посыл» окончательно переполнил чашу ее терпения.
Самое херовое, что мне ссыкотно спросить, сколько времени я проебал впустую. Точнее, я знаю хронометраж, но ни хрена не помню, как конкретно мы пересекались с ней на этом отрезке. Хотя я впахивал как сука, приумножил капитал и даже вернул вспять времена, когда мне было по приколу трахать все, что шевелится. Правда, никакого вкуса в этом уже не осталось, только чисто механический процесс и легкое подергивание в паху, когда раскручивал на секс очередную «нетакуську». Завел себе целый список вызовов — секс на первом свидании, трахнуть девственницу на третьем, выебать замужнюю телку в койке, где она трахается с мужем и прочая дичь. Я закрыл его почти полностью, не считая пунктов с полной дичью.
«А чем ты жила все это время?» — мысленно спрашиваю Валерию, пока она сторожит кофе, чтобы не убежал.
— Ты должна вернуться, Лори. — Голос предательски хрипит, как будто я крепко простужен. Хотя, может быть — горло и правда уже несколько дней побаливает и, кажется, есть небольшая температура.
