Ознакомительная версия.
– Вот и хорошо, – преувеличенно радостно сказала мама. – Там и Евгения Васильевна будет! Ты рада?
Танино лицо сделалось серым. Она поняла, что мама уже все знает и специально разыгрывает перед ней спектакль. Обида придала Тане сил. Она вывернулась из маминых рук и чуть не плача спросила:
– Зачем ты так? Могла бы просто спросить, почему я не хожу на музыку!
– Отлично! Призналась! Теперь можно и спросить! Так почему же ты не ходишь на музыку?
– Потому что я ее ненавижу! – крикнула Таня.
– Это что-то новенькое!
– Ничего не новенькое, а вовсе даже старенькое! Ты прекрасно знаешь, что мне не нравится заниматься музыкой! Вы меня не спрашивали, когда купили пианино. Купили и силой заставили заниматься!
– Таня! Почему ты так кричишь? Что плохого в том, что ты будешь уметь играть на инструменте? Это тебе всегда может пригодиться в компании.
– Мама! – взвыла Таня. – В какой компании! Думаешь, я стану с собой таскать пианино? Это же не гитара!
– Все равно! – не сдавалась мама. – Для женщины это может стать хорошей профессией.
– Какой например?
– Ну… можно, как Евгения Васильевна, преподавать музыку детям.
Таня представила, как обучает игре на фортепиано таких же бестолковых, как она, Татьян Осокиных, и это стало последней каплей, которая переполнила ее уже совершенно изнемогшую от переживаний душу. Она бросилась в свою комнату и от души заплакала там, уткнувшись в мягкий бок своей любимой кошки Алисы.
– Я тебе, Танька, верю, как себе, – говорила Лена Прижняк и часто-часто дышала. – И если ты кому-нибудь скажешь, то это с твоей стороны будет так… будет такое… В общем, ты мне будешь больше не подруга, ясно?
– Да не собираюсь я никому ничего говорить, – успокоила ее Таня. – Ты мне лучше скажи, что ты собираешься по этому случаю предпринять?
– Я как раз и хотела кое о чем тебя попросить.
– Ну! – нетерпеливо воскликнула Таня.
– Ты ведь не давала еще свою анкету Комиссарову?
– Не давала.
– Можешь дать?
– Конечно, могу.
– У тебя есть в анкете еще незаполненные листы с вопросами?
– Да сколько угодно!
– Я хочу один листок свернуть конвертиком, а сверху ты своим почерком напишешь: «Секрет. Никому не открывать!»
– Ленка! Ты же знаешь, что если так написать, то обязательно откроют! Первым делом!
– Я знаю. Я и сама открыла бы. Но в данном случае именно это мне и нужно. Я как будто бы напишу там тебе секретное письмо, что мне нравится Комиссаров, а ты дашь ему анкету, как будто бы для заполнения, а он… – Лена запнулась и вопросительно поглядела на Таню. – Как ты на это смотришь?
– Ты думаешь, что о-он… – задумчиво протянула Таня.
– А ты думаешь, что нет? – испуганно посмотрела на подругу Прижняк.
– Не знаю. – Осокина пожала плечами. – Почему-то в анкетах никогда не пишет тот, от кого этого ждешь, а если и пишет, то какие-нибудь глупости, вроде анекдотов про чукчу или Василия Ивановича.
– Но… может быть, мы все-таки попробуем, а? – Лена с большой надеждой заглянула в глаза подруге.
Таня еще раз пожала плечами, порылась в школьном рюкзаке и вдруг вспомнила, что отдала тетрадь с Ди Каприо на обложке Любимовой.
– Вот так всегда! – огорчилась Лена. – Только придумаешь что-нибудь стоящее, тут же обязательно откуда ни возьмись выползут какие-то препятствия…
– Не переживай! Мы с тобой обойдем любые препятствия! У меня есть еще одна анкета. Из магазина. Фирменная. Мне ее Вера подарила. Вот смотри! – И Таня достала из ящика стола розовую книжечку в цветах и бабочках.
– У-у-ух ты-ы-ы! Какая прелесть! – восхитилась Лена. – Почему же ты ее не используешь?
– Потому что там вопросы идиотские. И вообще все глупое, как будто заполнять ее должны дети ясельного возраста. Но зато тут нет еще ничьих ответов. Ты ее первая заполнишь, и везде, где хочешь, можешь писать про то, как тебе по-сумасшедшему нравится Петька. А потом я ее отдам ему, а он увидит, что никто, кроме меня, твоей подруги, про твою любовь ничего не знает. Я думаю, что это ему понравится, потому что никто в классе обсуждать это не станет.
– Отлично – улыбнулась довольная Лена. – Ты очень хорошо придумала!
Прижняк открыла книжечку на странице с вопросами и, высунув язык, начала заполнять ее ответами.
Очень скоро язык убрался на положенное ему природой место, и обескураженная Прижняк спросила:
– Я совершенно не знаю, какой гриб мне больше всего нравится. Я вообще терпеть не могу собирать грибы.
– Я же тебе говорила, что вопросы для анкеты придумывал какой-то ненормальный. Но в нашем деле и этот вопрос не так уж плох.
– Что ты имеешь в виду?
– А то! Ты можешь написать чистую правду.
– Что я не люблю собирать грибы?
– Вот именно! Ты можешь написать, что вообще-то грибы собирать не любишь, но если бы тебя пригласил некто П.К., то ты все равно согласилась бы, потому что готова ради него на все.
– Здорово! – восхитилась сообразительности подруги Лена. – А что ты посоветуешь написать про любимый городской транспорт?
– Про транспорт еще легче написать. Пиши, что больше всего обожаешь автобус.
– Почему?
– Да потому, что остановка 345-го автобуса находится как раз против подъезда Комиссарова. И можешь еще уточнить: несмотря на то что тебе надо ехать дальше, ты очень любишь выходить именно на этой остановке в надежде встретить человека своей мечты.
– Ну, ты даешь! – Лена не знала, какими еще словами выказать свое восхищение Осокиной. – Я никогда до такого не додумалась бы. А может, мне и правда теперь всегда выходить у комиссаровского дома?
– По-моему, хуже от этого не будет, – согласилась с ней Таня.
– А вот тут еще один очень странный вопрос – про рыбу. Может быть, мне и тут написать, что вообще-то рыбы мне совсем не нравятся, но ради Пети Комиссарова я готова полюбить даже самого страшненького головастика?
– Знаешь, Ленка, я думаю, что вопрос про рыб вообще лучше пропустить и ничего на него не отвечать.
– Почему?
– Потому что, если ты напишешь про головастиков, то, боюсь, Петька твой может подумать, что ты над ним прикалываешься.
– Да? А как же грибы? Это же почти то же самое, что рыбы?
– Нет, грибы все-таки как-то благороднее. С головастиками не сравнишь…
Винта в школе не было больше месяца. Кира Геннадьевна уговаривала одноклассников сходить к Пашке в больницу или хотя бы написать ему записки, но все отказались самым решительным образом. Венька не мог даже предположить, что еще кого-то в классе не любят так же, как его самого. К Веньке в больницу, окажись он там, тоже никто не пошел бы.
Ознакомительная версия.
