— Ему хорошо с ней.
Я улыбнулся.
— Ей хорошо с ним. Если кто-нибудь и сможет вернуть ее, это Адриан, — я направился к двери и бросил взгляд через плечо. Мать, задумавшись, нахмурилась, словно пыталась понять что-то. Я все еще не рассказал ей об утрате Селены. Мне хотелось, чтобы Селена понравилась ей без жалости, и уже потом она узнала больше о ней.
Ремингтон
За два часа я успел переодеться и теперь мерял шагами номер, в котором мы остановились, когда прибыли в Марсель. Чуть раньше, когда только приехал, я оставил сообщение на ресепшене, чтобы Эрику позволили подняться ко мне, когда он приедет.
Я позвонил матери, чтобы убедиться, что все в порядке, и они с Адрианом благополучно уехали из больницы и отправились на игровую площадку на свежем воздухе. Завершив звонок, я снова начал мерить шагами номер.
Раздался звонок в дверь, вырвав меня из раздумий. Я подошел к двери и открыл ее, и мой взгляд автоматически опустился на женщину, стоящую рядом с Эриком. Я бы догадался о ее родстве с Селеной, даже если бы не знал, кто она.
Марли немного ниже Селены, пожалуй, сантиметров на десять. Ее прямые волосы собраны в конский хвост, у нее смуглая кожа и широкий лоб. Единственное, что отличает ее от Селены, это нос — его кончик не вздернут, как у нее. Селена упоминала, что Марли двадцать один год.
Она с любопытством разглядывала меня. Ее глаза покраснели, как будто она плакала весь полет до Франции. У меня сдавило грудь от осознания, что это я виноват в состоянии ее сестры.
— Месье Сен-Жермен, — позвал Эрик, нарушая тишину. Он приподнял бровь, и я прочистил горло.
— Привет, Марли, — голос прозвучал хрипло, меня душило чувство вины.
Ее глаза сразу же заволокло слезами. Со всхлипом и надломленным голосом она произнесла мое имя и бросилась ко мне. Я обнял Марли и крепко прижал к себе ее сотрясающееся от рыданий тело. Мои глаза тоже защипало от слез, и я крепко зажмурился.
Черт! Сейчас не время проявлять слабость. Я нужен Марли.
— Как она? — прошептала она, уткнувшись лицом мне в грудь. Я открыл глаза и посмотрел на ее склоненную голову.
Я был не в состоянии говорить. Мне хотелось рассказать ей, что у ее сестры все в порядке, что она пришла в себя и готова увидеть ее. Мне было ненавистно разочаровывать ее.
Марли отстранилась и встретилась со мной глазами, столь похожими на глаза ее сестры.
— Ремингтон, она... она?.. — она подавилась всхлипом, прикрыла рот рукой и покачала головой.
— Нет! Нет, она не. Она не… — я не мог выговорить слово, о котором она думала. Мертва. — Пожалуйста, проходи, и мы поговорим, прежде чем ехать в больницу.
Я положил руку ей на плечо, подталкивая внутрь, и поверх ее головы встретился с угрюмым взглядом Эрика. Он страдает от своей собственной вины. Мысленно вздохнув, я провел Марли в гостиную, пока Эрик закрывал за нами дверь. Подвел ее к дивану, схватил коробку с бумажными платочками и поставил перед ней на столик.
Затем ободряюще сжал ее плечо и спросил, не нужно ли ей чего. Когда она покачала головой, я извинился, быстро направился к холодильнику и вытащил оттуда бутылку воды. Затем схватил бутылку скотча, плеснул немного в стакан и залпом выпил.
— Как вы справляетесь? — спросил Эрик.
Я вздохнул.
— Гораздо лучше, чем несколько дней назад, — я посмотрел туда, где сидела Марли и промокала глаза платочком.
— Она держалась, пока мы не приехали сюда. У вас есть подход к леди, — сказал Эрик, но его лицо быстро приняло виноватое выражение.
Я ухмыльнулся, несмотря на ощущение, что нахожусь в шаге от прыжка в адское пламя, и покачал головой. Я не злился на него за это. После всего, что случилось, нам обоим нужна эмоциональная разрядка.
— Да, я такой. Сердцеед.
Он прочистил горло, как всегда, перед тем как собирался что-то сказать.
— Сообщите мне, если вам что-нибудь понадобится.
У Сен-Жерменов нет собственного ангара в Марселе, поэтому мне пришлось заказать билет.
— Скорее всего, меня нужно будет подбросить в аэропорт к рейсу на Париж в шесть утра. Тебе удалось заказать билет для меня?
— Да. Я распечатал билеты для вас. Ваша мать положила их на тумбочку у кровати.
Я кивнул.
— Премного благодарен.
После того, как Эрик ушел, я зашел в гостиную, неся бутылку с водой и стакан со скотчем. Поставив все это на столик, я сел напротив Марли.
Ну, вот и все.
— Спасибо, что прилетела во Францию так быстро, — начал я, будучи не в состоянии подобрать правильные слова для разговора. — Хочу заверить тебя, что твоей сестрой занимается лучший врач в городе.
Ее нижняя губа задрожала, и она прижала тыльную сторону ладони к лицу, затем выпрямилась, упрямо выпятила вперед подбородок и кивнула.
— Просто... расскажи мне, что с ней случилось, ладно? Я справлюсь с этим.
Боже мой, Марли так похожа на свою сестру. Я вспомнил, как всего несколько недель назад Селена бросила мне вызов точно с таким же видом. От этого воспоминания сдавило грудь, но я быстро отмахнулся от него, чтобы сосредоточиться на том, что собираюсь рассказать Марли. Не хочется лгать ей, потому что ложь похожа на призраки прошлого. Им свойственно возвращаться и набрасываться в самое неподходящее время. Кроме того, мне нужно, чтобы она понимала, что происходит — что она тоже находится в опасности.
Сделав глубокий вдох, я рассказал ей о состоянии Селены. Затем рассказал про женщину, преследующую нас.
Полтора часа спустя, мы с Марли прибыли в больницу и направились в палату Селены. Перед тем как уйти из отеля, я сообщил ей, что существует вероятность того, что Селена слышит все или большую часть того, что происходит вокруг нее. И нам нужно демонстрировать оптимистичное настроение.
А если человек ошеломлен, то ему лучше покинуть палату. Я ни в коем случае не допущу, чтобы рядом с Селеной находилось что-то негативное. Она и так заперта в месте, где Бог его знает, что происходит, или через что ей приходится пройти. Этого достаточно.
Марли кивнула, давая понять, что готова войти в палату. Увидев сестру, она замерла на середине шага, прижала руку ко рту и широко распахнула глаза.
— О, мой Бог! — ее плечи затряслись и из-под руки, прижатой ко рту, вырвались сдавленные всхлипы.
Иисусе, просто глядя на все это я испытываю боль, обжигающую, уничтожающую меня все сильнее. Я шагнул к Марли и молча привлек ее к своей груди.
— Это моя вина, — призналась она, ее голос прозвучал глухо, так как лицом она уткнулась мне в грудь.
