Люк вспомнил, как испугался, когда она внезапно потеряла сознание. Как дрожали его колени, когда он подхватил на руки ее безжизненное тело и побежал к пляжу, отчаянно призывая на помощь. Каждый раз, когда он вспоминал об этом, его охватывал ужас. Он знал, что такое горечь утраты. Еще раз пережить такое он бы не смог.
И в те мгновения пришло понимание того, как сильно он любит Эмили.
Но он не хотел любви — ведь любовь принесла ему нестерпимую боль.
Поэтому он пытался — а иногда это ему удавалось — скрывать свои чувства не только от других, но и от самого себя.
— Я и сама не была уверена, что беременна. Для меня это тоже было шоком, — пролепетала Эмили.
Но Люк уже отвернулся от нее, раскрыл компьютер и моментально окунулся в работу.
Если бы она сама могла бы так же легко удалить Люка из своих мыслей.
* * *
Она, наверное, была единственной, кто забыл о званом обеде, устроенном в честь потенциального спасителя Хестон-Грейнджа, вспомнила Эмили, погрузившись в прошлые события. Вернувшись из конюшни в грязных брюках для верховой езды, она остановилась как вкопанная, глядя на одетых в элегантные праздничные платья миловидных сестер и сердитую мать. Но все это померкло перед ее взором, когда она увидела Жан-Люка Вайона.
Эмили вспомнила, как буквально вцепилась в спинку стула, чтобы не упасть, когда он посмотрел на нее своими необыкновенными серыми глазами. Еще ни разу ей не доводилось видеть такого красавца. Его мужественное лицо и стройная фигура поразили ее своим совершенством. Эмили не смогла подавить дрожь, когда их взгляды встретились. Он явно понял, какое впечатление произвел на нее.
Ощущая недовольство матери, Эмили побежала наверх, чтобы переодеться в нарядное темно-синее платье. За весь вечер она не сказала ни слова, наблюдая, как сестры стараются произвести на Люка хорошее впечатление, и лишь изредка посматривала на гостя из-под полуопущенных ресниц. Глава «Вайон Девелопмент» был само очарование, и Эмили заметила, что, несмотря на невероятные усилия сестер, смотрел он, в основном, на нее.
Люк принял предложение ее родителей погостить в Хестон-Грейндже и обсудить возможность приобретения поместья. Из-за своей застенчивости, Эмили изо всех сил старалась избегать общения с Люком.
Но через несколько дней, он сам нашел ее в конюшне и заявил:
— Мне кажется, тебе приятнее проводить время с лошадьми, чем с людьми.
Сильный французский акцент придавал его речи неповторимое очарование. Покраснев, Эмили зарылась лицом в гриву своего любимого арабского жеребца Касима.
— Да, — согласилась она, и от его роскошной улыбки у нее перехватило дыхание.
Люк затеял легкую беседу, из которой Эмили узнала, что он тоже любит лошадей. Девушка односложно отвечала на его вопросы, стараясь не показывать, как он ей нравится. Она удивилась, когда на следующий день, он опять появился в конюшне. И на следующий день тоже. Вот тогда-то Люк и пригласил ее на верховую прогулку. За несколько дней они объездили всю округу, и Эмили окончательно влюбилась в него.
Какой же дурой она была, поверив, что этот очаровательный французский мультимиллионер может, действительно, заинтересоваться такой простой скромной девушкой, как она! Эмили ничего не заподозрила и тогда, когда он, после их совсем непродолжительного знакомства, сделал ей предложение. Эмили была так увлечена его ухаживаниями и страстными поцелуями, что ничего не замечала. Люк овладел всеми ее помыслами. Она безмерно любила его, и, к ее удивлению, ей казалось, что она ему тоже нравится.
Свадьба, состоявшаяся в Хестон-Грейндже, была похожа на сказку. Сказка продолжалась и весь уик-энд, который они провели в Париже. Благодаря железному самообладанию Люка, она оставалась девственницей до первой брачной ночи. Воспоминания о том, как он впервые занимался с ней любовью, до сих пор вызывали у нее слезы. Он обращался с ней так нежно, будто она была сделана из тончайшего фарфора.
Возвращение в Лондон стало концом этой сказки. Люк был постоянно занят. Его повсюду сопровождала Робин. По мере того, как росла ревность Эмили, у молодых супругов учащались ссоры.
Однако, спустя шесть месяцев после свадьбы, у Люка неожиданно появилось свободное время, и он объявил ей, что они едут в свадебное путешествие. Это могло быть идеальным вариантом для улаживания их семейных конфликтов. Но тошнота, от которой она страдала последние несколько недель, росла с каждым днем. А вскоре, после их прибытия на отдаленный остров, Эмили упала в обморок.
Доктор с улыбкой сообщил им, что у них будет ребенок. Эмили посмотрела на Люка, ожидая одобрения, но его потрясенный вид, и помрачневшее лицо ясно дали ей понять, что их браку пришел конец…
— Самолет приземлится через час. — Сухой голос Люка ворвался в ее мысли. — Я уверен, что ты помнишь, где находится ванная. Тебе необходимо привести себя в порядок. Надеюсь, в твоем большом чемодане найдется что-нибудь поприличнее того, что на тебе надето.
— Боюсь, что нет, — ехидно возразила Эмили. — В этом чемодане одежда Жан-Клода.
— Тогда нам надо будет срочно пройтись по магазинам. Ты выглядишь, как бродячая цыганка. Твоя кричащая одежда, может быть, и подходит для коммуны художников, но ты не хиппи, а моя жена, и я ожидаю, что ты будешь одеваться подобающим образом.
— Пошел ты к черту! Скорее я буду ходить голой, чем позволю тебе распоряжаться моим гардеробом, — огрызнулась Эмили.
— Это хорошая идея для интимной обстановки, но не думаю, что обитатели сонного Монтьяра готовы к подобному авангардизму.
Эмили едва не залепила мужу пощечину. Как только он посмел сравнить ее с бродячей цыганкой? В Сан-Антонио Эмили часто ловила восхищенные взгляды художников, что поднимало ее в собственных глазах. Но с Люком, она снова почувствовала себя такой же неловкой и неуклюжей, как и в их первую встречу.
Девушка быстро заморгала, чтобы удержать внезапно нахлынувшие слезы, осознав, что теперешняя встреча с Люком не имеет ничего общего с ее фантазиями. В них Эмили представляла себя потрясающей красавицей. Вот она под руку с неким обаятельным молодым человеком входит в роскошный зал, полный именитых гостей, и все взоры сразу же обращаются к ней. Все восхищаются ее красотой и уверенностью в себе, а Люк, с восторгом взирая на нее, проклинает себя за былые измены.
— Я не собираюсь задерживаться в твоем замке дольше, чем будет необходимо, — сказала она ему ледяным тоном. — И уж, конечно, ни о какой интимной обстановке не может быть и речи.
— Неужели?
— А что ты сделаешь? Запрешь меня в башне, пока будешь мотаться по своим бесконечным деловым поездкам? Но однажды ты приедешь домой и обнаружишь, что я ушла, прихватив с собой Жан-Клода.
