- Катя, пожалуйста. Я чувствую себя начальником-извергом.
- Ты, - послушно исправилась она. - Почему ты привёз меня к себе домой?
- Захотел.
Это был не ответ, и оба это понимали.
- Андрей пальто её повесил на вешалку, хотел руки на её плечи вернуть, но Катя отступила, и он настаивать не стал. На минуту дольше, чем это было необходимо, задержался в прихожей - своё пальто снял, разулся, а сам внимательно за Катей наблюдал, как она по гостиной его ходит, осматривается, но взгляд её ни на чём не останавливается, скользит, и это выдаёт её волнение. Она сильно напряжена, и Андрей понимал, что ему придётся быть терпеливым, чтобы её не спугнуть и окончательно против себя не настроить.
Чёрт, как бы он хотел узнать, что с Катей случилось и почему она вдруг сторониться его начала! Это было очень некстати.
Он остановился на пороге, за Катей наблюдая. В его гостиной, которую обставляли мама и Кира, очень старались при этом, Катя, в своей простоте, казалась ему чем-то чуждым и в то же время удивительным, у Жданова даже появилось чувство обладания уникальной находкой, которая до него в руки никому не давалась, да и понять её ценность не каждый сможет. Ему тоже до полного понимания далеко, но он сумел прикоснуться, ему даже разрешили внутрь заглянуть, в душу, завесу тайны приоткрыли, но Андрей собой не был доволен. Катя оказалась устроена намного сложнее, чем он вообще мог предположить. Она ему душу открыла, рассказала такое, что никому раньше не рассказывала, а Жданов по достоинству это открытие не оценил. Он просто не знал, как это сделать, чем ответить ей, чтобы обмен получился равноценным. У него ничего для неё не было, кроме ошибок и боли, и Андрей из-за этого мучился.
Малиновский во всём виноват. Он заставил его подойти к Кате Пушкарёвой настолько близко, как ни к одной другой женщине. Он заставил его принять Катину любовь - такую чистую, такую огромную, без единого сомнения с её стороны и тёмного пятнышка. А Жданов этого не хотел. Он точно помнит, что не хотел. Да он даже не знает, что с ней делать! С любовью с этой... До сих пор не знает.
Андрей сделал шаг и замер, как вкопанный, когда домашний телефон зазвонил. Катя на него не смотрела, взглядом упёрлась в тёмный, холодный камин, и Жданову пришлось аккуратно обойти её, чтобы трубку снять.
- Я слушаю. - От досады даже чертыхнулся одними губами, голос Киры услышав. - Да, дома. Никуда не собираюсь.
Оглянулся с опаской на Катю. А когда за спиной её не увидел, принялся беспокойно оглядываться. Заметил приоткрытую в спальню дверь и направился туда. Он же не слышал Катиных шагов...
Дверь открыл, оглядел пустую комнату, потом увидел свет под дверью ванной комнаты.
- Кира, пожалуйста, - негромко проговорил он. - Это не телефонный разговор.
- Спросить тебя об этом напрямую, мне с некоторых пор очень сложно, - услышал он в ответ. Жданов в раздражении прикрыл глаза. Потом из спальни вышел, и дверь за собой плотно прикрыл.
- Конечно, я тебя люблю.
- Правда?
- Правда.
- Очень хочется тебе верить, Жданов.
- Кира, только не плачь.
- Не плачу. Но хочется. Сижу в этом огромном номере одна и думаю о том, как всё могло бы быть. Хоть, спасибо тебе, что ты дома, а не где-то... с кем-то.
Вот все сегодня так и норовят испортить ему настроение! Трубку на место вернул, подумал и телефон из розетки выдернул. Прошёл в спальню, снял пиджак и ненадолго замер под дверью ванной комнаты, прислушиваясь к звуку льющейся в душе воды. Пуговицы на рубашке расстегнул, одну за другой, отошёл и сел на постель. Вдруг понял, что нервничает. Немного. Но чувство было до странности приятное, ожидание щекотало нервы, и Жданов уже в нетерпении поглядывал на закрытую дверь, хотя краем сознания уже успел удивиться Катиному поступку. В том, как она запросто, без лишних слов, ушла принимать душ, не было ни капли романтики, которая, как он до этого считал, ей необходима.
Что ж, кажется, девочка взрослеет. Вот только его это почему-то совсем не радует, скорее уж настораживает.
Дверная ручка дёрнулась вниз, но дверь не открылась.
- Выключи свет, - попросила Катя из-за двери.
Андрей спорить не стал, и единственный ночник погасил. Комната погрузилась в темноту, только узкая полоска света из гостиной, пробивалась через неплотно прикрытую дверь. Катя из ванной вышла, но Жданов её даже не увидел, скорее почувствовал её приближение. Она мягко ступала босыми ногами по ковру, к нему подошла, и Жданов тут же к ней руки протянул. Сначала почувствовал плотно обёрнутое вокруг её тела полотенце, руки опустились ниже, коснулись тёплой нежной кожи на её ногах, и Андрей нетерпеливо сдёрнул полотенце.
Зря она попросила его выключить свет. Темнота действовала на него возбуждающе, по венам растекалась, смешивалась с желанием, и он уже не мог думать, не мог напоминать себе... что это Катя Пушкарёва. До этого он всегда смотрел на неё, когда занимался любовью. Напоминал себе без конца, что нельзя терять голову, что нужно себя сдерживать, ни в коем случае Катю не напугать. А сейчас вот темнота, и только тёплое женское тело рядом, и оно поддаётся, реагирует на каждое его прикосновение. С пылом, жаждой и без всякого стеснения. Сейчас уже невозможно было думать ни об одежде, модной или странной, уже никакой разницы. Ни о любви, ни о совести, даже все проблемы и причины, по которым он и оказался рядом с этой женщиной, в одной постели, были уже не важны. Руками по её телу провёл, потянул на себя, заставляя наклониться, и поцеловал.
Катя даже не поняла, в какой момент оказалась на постели. Была настолько поглощена тем, что с ней происходит, что чувствует, позволяя Андрею делать всё, что ему хочется, прикасаться к ней везде, что совсем потерялась в этом, даже темнота уже не была темнотой. Целый вихрь, огненные всполохи, белая пелена перед глазами, а потом поняла, что лежит, и он уже сверху и снова целует... Впервые между ними не было никакого напряжения и неловкости. Они не сталкивались неожиданно взглядами и не замирали от смущения. Было темно, и они превратились в клубок натянутых нервов, острых ощущений, резких вздохов и тихих стонов. Она впервые не думала, как его обнять, куда руку положить, что прилично, а что нет. Расстёгивала его брюки, которые он снять не успел, и руки замерли, когда его губы коснулись её груди.
Ей нужно, нужно было приехать к нему сегодня, чтобы узнать его таким, какой он на самом деле есть. И чёрт с ней, с Кирой, которая сейчас, наверняка, мечется по шикарному гостиничному номеру в Праге, и с ума сходит от ревности и одиночества. Сегодня Катя Пушкарёва станет эгоисткой. Ненадолго, но она будет думать только о себе. И об Андрее Жданове, без которого с ней ничего бы не случилось.
