Ну вот опять – это фальшивое неискреннее обаяние, прозвучавшее в мягком голосе:
– Я очень много необыкновенно интересного слышал о вас…
Это была наглая ложь. Её положение в компании было не таким уж значительным; она, разумеется, работала в полную меру своих немалых способностей, однако до того, чтобы стать знаменитостью, ей было далеко. И с каких это пор мужчины, тем более такого склада, стали интересоваться ассортиментом модных дамских магазинов? Он не мог получить о ней какие-то сведения от отца или от семьи. Они и имени-то его слышать не могли, и уж тем более не стали бы откровенничать с ним.
Поймав его на явной лжи, она несколько успокоилась, почувствовала уверенность для дальнейшей борьбы. Проигнорировав его утверждение, отнеся его на счёт мелкой лести, она спросила ледяным тоном, стараясь обличить его фальшь и неискренность:
– Так чего же вы хотите? – и тут же пожалела о неудачном выборе слов, потому что одними глазами он отдал должное её фигуре, затем его губы слегка дрогнули в лёгкой улыбке, от которой у неё просто все смешалось в голове, и она подумала о том, что бы она почувствовала, если бы ощутила его губы на своих… И он не дал ей времени вернуть себе душевное равновесие, настроить себя на ненависть к мужчинам его типа, погасить то отвращение к себе, которое она испытывала, и перевёл свой безмолвный комплимент в слова:
– Поужинаем с вами завтра вечером?
– Вы с ума сошли! – гневно вырвалось у неё, она вспыхнула и краска залила ей и лицо, и шею. Он, не торопясь, встал, не отводя заворожённого взгляда от пульсирующей жилки у неё на шее.
– Сошёл с ума потому, что хочу поближе познакомиться с красивой женщиной? – Он с деланным удивлением покачал головой, бесенята прыгали в его глазах. – Даже если она дикая кошка. – Он обратил на неё всю мощь своей неотразимой улыбки. – Но возможно, это и привлекает больше всего?
Она не обратила внимания на вею эту чепуху и строго спросила:
– Почему вам так важно повидать Мартина? Расскажите мне, но я все равно отвечу, что вы ничего не получите, а потом можете убираться. – И никогда больше не возвращаться, добавила она мысленно, стараясь придать своему лицу бесстрастное выражение.
А он засмеялся, просто закинул назад голову и разразился весёлым смехом; за одно это она готова была убить его на месте. Но то, что произошло дальше, было ещё хуже, намного хуже этого. – Выходя из комнаты, он произнёс:
– Я уже сказал вам. Я хочу познакомиться с вами ближе. Намного ближе. – Озорные огоньки в его насмешливых глазах подчёркивали двусмысленность этих слов. Голос его звучал глубоко и проникновенно, когда он продолжил:
– Для начала поужинайте со мной завтра вечером. Будьте готовы к восьми. А если вам придёт в голову увильнуть, то предлагаю вам вытащить Доминика оттуда, где он сейчас прячется, и спросить его, не знает ли он случайно, почему вам нужно отказывать мне в этой просьбе.
– Домми, на что он намекал? – недоумевала Седина, когда они под пронизывающим ветром шли от больничной двери к запаркованной машине. Она подняла воротник и с тревогой взглянула на двоюродного брата:
– Почему я должна встречаться с ним сегодня? Почему я должна делать то, что он требует от меня?
Доминик пожал плечами, стараясь не смотреть ей в глаза. И хотя она накануне пересказала ему суть своего разговора с Адамом Тюдором, включая последнюю просьбу-приказ, тем не менее чувствовала, что брат что-то скрывает от неё, что-то крайне неприятное для него.
– Ты уверена, что он даже не намекнул на то, почему хочет встретиться с отцом?
Вид у Доминика какой-то напуганный, отметила Селина и внутренне поёжилась. Но кто будет винить его в этом? Неожиданная болезнь Мартина, сиротливо лежащего на больничной койке с измождённым серым лицом и опутанного какими-то проводками и трубочками, расстроила её невероятно. Кроме того, эта угроза в лице Адама Тюдора… Так что понятно, почему Доминик выглядит таким напуганным и, по всей вероятности, он не сможет ей чем-либо помочь.
Но с Тюдором необходимо разделаться, и она сделает это, потому что этой семье она слишком многим обязана, размышляла она, дрожа от порыва ледяного ветра. Она ещё глубже засунула руки в карманы и покачала головой:
– Нет, ничего. Я спросила, но он не ответил. – Её золотистые глаза потемнели, лицо нахмурилось:
– Только пригласил поужинать, скорее угрожая, чем приглашая, и ещё предложил спросить тебя, не знаешь ли ты, по какой причине я должна отказать ему в этом. Разумеется, я никуда не пойду. Никакими силами меня не заставить это сделать.
– Думаю, тебе стоит это сделать, – быстро проговорил Доминик.
Её миндалевидные глаза непонимающе сощурились:
– Почему?
– Чтобы узнать, что ему действительно нужно. Для чего ещё? – Лицо у него было бледным и измученным. Неудивительно, подумала Седина с неожиданным сочувствием. Он тоже страшно волнуется за отца, а кроме того, эта отнесённая так далеко стоянка, серое январское небо, этот неприятный разговор заставит любого выглядеть так, будто все горести мира легли на его плечи.
Она осторожно предложила:
– Ему что-то нужно, здесь я с тобой согласна. И нам необходимо выяснить, что именно, но не говорить этого Мартину. Для нас лучше, если мы будем вместе. Мы сможем встретиться с ним сегодня вечером. Он сказал, что придёт в восемь.
– Это невозможно. – Он посмотрел на неё так, словно она предложила ему пройтись колесом по центральной улице. Вынув из кармана ключи и перекладывая их из руки в руку, он раздражённо сказал ей, как будто разговаривал с неразумным ребёнком:
– Теперь, когда мы знаем, что отцу опасность уже те угрожает, я должен вернуться в свой офис. Кому-то ведь надо руководить компанией. Я пробуду в городе до конца недели, если, конечно, положение отца не ухудшится, – поспешно добавил он.
Видно, на её лице отразилось недоумение – неужели он оставит её одну со своим сводным братом – так что он добавил ледяным тоном:
– Сама разделайся с этим мерзавцем. Ты ведь многим обязана моим родителям, не так ли? – и быстро направился к своему красному «порше».
Седина сжала зубы и откинула назад растрёпанные ветром волосы одетой в кожаную перчатку рукой. Ей не надо напоминать, скольким она обязана его родителям – особенно дяде. И она, если нужно, возьмёт на себя Адама Тюдора, просто ей было бы легче, если бы рядом с ней был Доминик, тем более, что доводы насчёт его решения немедленно вернуться в офис звучали неубедительно.
В настоящее время все прекрасно работало и без него. У них хватало квалифицированных специалистов, которые вполне могли вести дела по управлению магазинами, по крайней мере уж один-то день они вполне могли без него обойтись. Было похоже, что он просто боится встретиться со своим сводным братом, выслушать его требования и дать ему отпор.
