Ознакомительная версия.
– Так, Юра здесь, значит, все в сборе, – оглядев зал, подвела итог Тарасова. – Давайте начинать. Раньше сядем – раньше выйдем… у кого не пожизненное.
– Шутки у тебя, Света! – прокомментировал до сих пор молчавший Юра Батраков.
– В каждой шутке есть доля шутки, – сообщила ему в ответ Долинина, изящным жестом укладывая вокруг себя складки длинной черной юбки.
– Тани нет, – звонким голосом сказал Петя. – Таня придет?
Марианна Сергеевна громко фыркнула, что в переводе должно было означать: невелика птица, можно и без нее обойтись. Все остальные промолчали. В наступившей тишине только Юля шуршала своими бумажками, не обращая внимания на происходящее.
– Да… Я думаю, она подойдет… позднее. – Светлана Николаевна поднялась на сцену и оглядела собравшихся. – Ну, что ж… Вас сегодня мало, одиннадцать человек. И я вот перед вами одна, хотя обычно мы вдвоем с режиссером. Вы все, я думаю, уже в курсе. Этот сезон мы открываем без главного режиссера. И главное, что еще печальнее, – без Максима, Саши, Вани и Олега. Такие вот дела.
– А чем открываться будем?! – вдруг осенило Долинину. – Да это же просто!..
Добавленное крепкое словцо никого не шокировало, хотя вообще-то во время работы эта лексика была под запретом и каралась штрафами.
– В общем, да, я с Галиной Константиновной совершенно согласна, – невозмутимо кивнула Тарасова. – Но этого в афише не напишешь. Сезон открываем через двадцать дней. Вариантов нет. Если, конечно, не ложиться и не помирать. Но эту возможность мы обсудили и пока от него отказались.
– А с кем обсудили? – негромко уточнила Королева.
– С Юлей. Юля, иди сюда. – Тарасова указала Юле на место на сцене рядом с собой. – Вот, прошу любить и жаловать, наш очередной режиссер Ваганова Юлия Сергеевна. Мы решили, что на открытие Юля поставит спектакль «Под управлением любви», для этого она переработала свой «капустник». Я думаю, успеем. Билеты начинам продавать завтра, афиша уже готова, кому интересно – можете посмотреть у Вити… то есть в кабинете режиссера. Завтра вывешиваем, на неделе даем рекламу в газете – словом, все, как обычно. А о дальнейших планах Юля вам сама расскажет. Давай, Юля.
– Я сама очень боюсь, – сообщила Юля, приложив ладони к горящим щекам. – Но давайте попробуем. Текст я вам раздам. Многое придется придумывать самим, так что это будет коллективное…
Юля замолчала. Все, проследив за ее взглядом, обернулись. В дверях стояла Таня Удальцова, подавленная и вызывающая одновременно. Таня походила на тощего взъерошенного воробья, готового и драться, и улепетывать – в зависимости от ситуации.
– А почему опаздываем? – нарочито строго, чтобы сгладить неловкость момента, возмутилась Тарасова. – Приказ забыли? Все расписывались, штрафы уже работают. В зарплату нечего будет получать.
– Я… простите… – пробормотала Таня.
– Давай быстрее, проходи, не отвлекай. Мы про открытие сезона говорим, – распорядилась Тарасова, и Таня, подойдя ближе к сцене, присела на крайнее кресло.
– Ну вот… капустник. Тут распределение ролей я вывесить не успела, извините, – с трудом вернулась к мысли Юля. – А потом будем ставить «Ревизора». В декабре, наверное.
– На кого ставить? Уехали же все! – с иронией перебила ее Королева.
– А я придумала! – В голосе Юли прозвучал вызов. – И Светлана Николаевна считает, что это вполне возможно. В октябре – спектакль по Коляде, там с декорациями проще. Еще детские, я пока не знаю что. Давайте обсудим. И там уже пора будет елку готовить.
– Да-а… – протянула Долинина. – Перспектива. Света, а ты с СТД созванивалась? С Министерством культуры? Может, они помогут?
– Нет у них никого, – ответила Тарасова. – У нас тут медом не намазано. Не летят режиссеры, хоть ты тресни. Да и актеры тоже. Все, давайте конкретно про премьеру. Юля, начинай!
И через несколько минут, позабыв про Удальцова и прочие обстоятельства, все слушали Юлю, соглашались и азартно спорили, предлагали свое.
– Ну, слава богу! – нагнувшись к Тарасовой, прошептала Антонина Ивановна. – Ты, Света, правильно насчет Юли решила. Она хорошая девочка, и задатки у нее есть. Только помочь ей надо. И Танечке помочь… Ей еще труднее. У Юли – день рождения, а у Танечки, получается, – вроде похорон. Ой, что это я! Дай бог Витьке, подлецу, здоровья и долгих лет жизни! – закончила актриса совершенно искренне.
Опыт показывает, что чем меньше город, в котором работает тот или иной театр, тем короче официальная часть любого собрания коллектива. Понятно, что в каком-нибудь большом академическом театре, где актеры пропадают то на съемках, то в антрепризах и встречаются нечасто и на бегу, а директор с худруком обитают на высотах, недоступных простым смертным, и новостей полно, и сюрпризов, и планов вечное громадье… А в таком, как Надеждинский драматический имени, разумеется, Антона Павловича Чехова, все новости узнаются мгновенно, потому что все встречаются едва ли не каждый день то в магазине, то на улице. Поэтому уже вскоре все сидели в осиротевшем кабинете главрежа, где всегда накрывали стол, когда возникал повод для междусобойчиков. Настроение у всех было не очень, и натянутость ощущалась, но пару бутылок шампанского все же открыли, как положено. И пироги, на которые Оля Бодрук была большая мастерица, тоже оценили по достоинству. Жизнь продолжается, с Удальцовым или без, надо работать и не ждать ни от кого сочувствия или помощи. Все понимали, что театр – не завод, от которого зависит жизнь города, а лишняя обуза для и без того дырявого городского бюджета: не выживет – посожалеют и махнут рукой; нынче не советская власть на дворе, рынок, ему культура без самоокупаемости по барабану.
Расходились уже затемно. Батраков, как всегда, предложил проводить Юлю до дома. Повеселевший Петя наладился было провожать Татьяну (он уже начал понимать, какие преимущества сулит ему новое положение дел), однако Таня вдруг решительно заявила, что она пойдет с Юлей. Батраков, пожав плечами, отошел, но Петя так легко сдаваться не собирался.
– Вам же не по дороге! – возмутился он. – Совсем в разные стороны!
– Петр, не валяй дурака, может быть, им поговорить надо, – холодно произнесла Марианна Сергеевна. – А ты можешь проводить нас с Александрой.
Это предложение возмутило Петю еще больше, потому что сестра приехала на машине и должна была просто-напросто отвезти его и мать домой. Но пока он препирался с матерью, Юля и Татьяна ушли, и пришлось смириться.
– Какие ваши годы, Петенька! – подколола его злыдня Долинина, когда он помогал ей надевать пальто. – Уверяю вас, с вашей внешностью… Вам еще надоест провожать чужих жен к их семейному очагу.
Ознакомительная версия.
