На душе стало печально. Закрыв глаза, она как наяву представила себе квартиру со старой мебелью, письменный стол, себя, маленькую, спрятавшуюся от деда под нависавшей над головой столешницей.
— Я замерзла и хочу в «Макдоналдс»! — закомандовала Катя, которую нисколько не тронули за душу ни заляпанные побелкой окна, ни сам помпезный с виду дом. — В тот, который с горками. «Макдоналдс» на площади Бангалор», — догадалась Анна, и ей стало еще печальнее.
Перекусив привычной американской пищей, она дожидалась Катю из туалета и раздумывала, куда бы двинуться дальше. «Янушкевичи вернутся из санатория только двадцать четвертого и сразу ждут нас к себе. А почему бы мне не позвонить…» — мелькнула мысль, и она по памяти быстро набрала домашний номер Риты.
О бывшей соседке она вспоминала достаточно часто. Что бы ни случилось между ними в последние месяцы жизни в Сухареве, в ее памяти воспоминания о Рите словно застыли в тот период времени, когда они жили душа в душу, просиживали долгие вечера на кухне, плакались друг дружке в «жилетку», поминая и тяжелую женскую долю, и любовь, которая у обеих никак «не выходит», и таких непонятливых мужиков. Анна была благодарна Рите и за то, что та часто выручала ее, соглашаясь посмотреть за Катей. Если бы не Крылов, их отношения, скорее всего, и дальше были бы безоблачны. Трубку снял незнакомый мужчина.
— Перезвоните через полчаса, — быстро бросил он на приглушенном фоне странного, непонятного звука, напоминавшего плач грудного младенца.
Решив, что ошиблась номером, Анна повторила набор, но к телефону никто не подошел.
— И куда сейчас? — с улыбкой поинтересовался водитель.
— Дима, мы можем съездить в Сухарево? Мы там жили до отъезда.
— Все, что пожелаете! — весело ответил тот, лихо выруливая с парковки.
За три часа езды по городу несмотря на то, что в предпраздничный субботний день на улицах было много машин, а зимняя дорога, с мелко сыпавшим с неба снегом, не позволяла особо расслабиться, он, казалось, нисколько не устал.
— Вы давно водите машину? — поинтересовалась Анна, наблюдая за его уверенной манерой вождения.
— С детства. Сколько себя помню, всегда крутил руль на отцовском «жигуленке»: сначала у него на коленях, а когда стал доставать до педалей, гонял по окрестностям дачи. Мой отец был гонщиком-испытателем, погиб в последних числах декабря 99-го, — при этих воспоминаниях на лбу молодого человека выступили три глубокие складки. — Возвращался из гостей, стоял на остановке, а тут какой-то пьяный мерзавец выскочил прямо на тротуар. Двух девушек успел оттолкнуть в сторону, а самого прямо в столб впечатало…
— Жуть какая, — поежилась Анна. — А что с виновником?
— Да, можно сказать, ничего. Адвокатов хороших наняли, дали три года условно. Я бы его убил, если бы не Бронислав Николаевич. Когда-то он у моего отца экстремальному вождению учился, говорил, что благодаря ему не один раз себе и другим жизнь спасал. Прочитал в газете некролог, разыскал нас с матерью, помог материально, устроил меня на работу. Учиться заставил…
— Так как же он тебя остановил? — заинтересовалась Анна. О Савицком она и прежде знала немного, а учитывая его перевоплощение, интерес к нему возрастал не по дням, а по часам.
— Убедил, что нечего об этого подонка руки марать. Можно загубить свою жизнь на корню, а потом еще и совестью мучиться. Знал, что говорил, у самого судьба непростая вышла. А все с мелочи начиналось, фарцовка.
— Ну, по тем временам это было очень даже серьезное преступление, — заметила Анна.
— Это статья была серьезная, — не согласился Дима. — А преступление… На сегодняшний день просто смешно, а человеку едва жизнь не искалечили. Представляете, как ему было тяжело начинать все сначала?..Какая улица?
— Сухаревская… — погрузившись в свои мысли, ответила Анна.
Как тяжело начинать жизнь сначала — она знала не понаслышке. Ей было безумно трудно первый год жизни в Штатах, а январь двухтысячного вообще запечатлелся в памяти одним большим черным пятном несмотря на то, что встреча Нового года за семейным столом с Робертом и Джессикой вселила уверенность, что они с Катей наконец-то обрели семью. Но потом…
Анна достала из пачки сигарету и опустила стекло.
— Мама! Я расскажу дедушке о том, что ты много куришь! Даже Джессика решила бросить курить! — принялась отчитывать ее дочь по-английски.
— Катюша, я тебя еще раз прошу, ни одного слова по-английски, — строго напомнила Анна и, вздохнув, загасила сигарету в пепельнице.
— Воспитывает? — посочувствовал Дима. — Бронислава Николаевича племянник тоже постоянно воспитывает!
— У него есть племянник? — искренне удивилась она.
— Есть, и не один. Старший по возрасту такой же, как ваша девочка. Катя, тебе сколько лет?
— Будет десять!
— Вот, угадал, — заметил он довольно. — И Егору на днях десять исполнится. Кажется, приехали. Этот дом?
— Этот. Ну что, пошли? — Анна обернулась к Кате.
— Мама, а можно, пока ты побудешь здесь, я сбегаю к Олегу? — попросила девочка, подхватив с сиденья пакет.
— Катюша, милая, Олег здесь больше не живет, — виновато ответила мать.
— Как не живет?! — опешила та, сразу потеряв интерес к пакету.
— Он живет за городом, вместе с Сашей и отцом.
— Так поехали к ним! Ты знаешь адрес?
— Нет, родная, — соврала Анна. Адрес значился в письме Артюхина, да и дорогу к дому она помнила хорошо.
— Я хочу, чтобы ты нашла адрес Олега! — всхлипнула Катя.
— Как фамилия, мы найдем, не переживайте… — вмешался Дима.
— Я сама, — оборвала его Анна. — Я сама найду адрес. Только не плачь, пожалуйста.
— Обещаешь? — с надеждой в глазах посмотрела на нее дочь.
— Обещаю — ответила та, чувствуя, как защемило в груди. Если бы Катя догадывалась, как желала и как боялась встречи с Крыловыми сама Анна…
…После футбольного матча, разгоряченные игрой, Костя с Виктором направились в сторону душевой спорткомплекса.
— Может, заедем ко мне? — спросил Хорин, выдавливая шампунь в ладонь. — Посидим, машину оставишь на стоянке.
— Спасибо, в другой раз и с большим удовольствием. Но завтра у меня мероприятие, я тебе о нем говорил: юбилей у Локтионовых, плюс — новоселье. Хотел выспаться, но Олегу наобещал и в магазин за подарком для одноклассника съездить, и на лыжах покататься. Как-никак в первый раз в горы его возьму.
— Давно пора, пусть мужиком растет. Так с кем завтра в гости пойдешь? — лукаво поинтересовался Хорин.
— Проблема разрешилась сама собой, — усмехнулся Крылов, смывая с волос шампунь. — Утром Семчуков позвонил, попросил прихватить с собой его дочь. Они и Локтионовы много лет дружили семьями, дочки вместе учились. Когда Юра попал в опалу, дружба вроде и не разладилась, но друг к другу ездить перестали. Сам понимаешь, за «кресло» порой не только дружбой жертвуют. Локтионовы их, конечно, пригласили по старой памяти, но Семчуковы «приболели» и делегировали в гости Алину. Так что все очень даже удачно сложилось: раз уж им так хочется, чтобы я прибыл с дамой, я появлюсь с Алиной.
