– Скажи, что было в письме? – Доркас держала мальчишку за ухо.
При этом присутствовали отец и старшая сестра Ребекки.
– Ты его и так напугала до смерти, – вмешался Эфраим Синклер, но это мало помогло Зеку.
– Как ты согласился пойти с письмом Ребекки в самый мерзкий район города? Она тебя подкупила? Признайся! – кричала на мальчика Леа, в девичестве мисс Синклер, а теперь миссис Снейд.
Она схватила Зека за другое ухо. Две женщины приподняли его за уши над табуретом.
Ребекка больше всего желала, чтобы земля тотчас же бы разверзлась и поглотила ее. Ее будущая судьба теперь зависела лишь от стойкости Зека Спрингера. Бедный Зек! Леа в допросах была настоящим инквизитором. Если она не добьется у него признания сейчас, то отправит на пытку розгами к родителям. Рано или поздно Зек выдаст Ребекку. Ведь даже святой Петр однажды проявил слабость и отрекся от Христа. Жалея мальчугана, Ребекка распахнула дверь и предстала на пороге перед семейным судилищем.
– Это я упросила Зека отнести записку ирландскому боксеру. Вся вина на мне.
Пальцы двух хищных гарпий разжались, и мальчик упал на табуретку. При виде Ребекки лицо Доркас Синклер побагровело. Невзрачная, с расплывшейся бесформенной фигурой, каким чудом она когда-то вышла замуж за представительного Эфраима Синклера? В те времена многие в Бостоне удивлялись этому странному браку. Священника отличало изящество манер, хорошее происхождение и недюжинный ум. Кое-что Ребекка унаследовала от него.
Сейчас Эфраим понял, что ему пора сказать свое веское отцовское слово.
– Это очень серьезный проступок, Ребекка. Уже само по себе плохо, что ты связалась с недостойным человеком. Но хуже всего то, что ты втянула в свои дела невинного ребенка. – Эфраим осторожно, но решительно отстранил от испуганной жертвы жену и старшую дочь. – Беги домой, малыш, и покайся своему отцу, когда он придет с работы. И, пожалуйста, не пропусти следующие занятия в воскресной школе.
– Да-да-да, сэр! Я обязательно буду на уроке, – дрожащим голосом ответил мальчик. Он был полон благодарности к седовласому джентльмену, который так милостиво отпустил его на волю. Последний его взгляд был обращен к Ребекке. Он безмолвно просил у нее прощения за то, что так глупо попался. Затем он покинул дом священника с быстротой молнии.
– Мы ждем от тебя объяснений, – заявила Леа.
Подобные семейные разборки доставляли ей удовольствие. Удачно выйдя замуж, она уже чувствовала себя главой семьи. Безвольный отец не был ей конкурентом, да и мать в последнее время стала сдавать свои позиции. Ростом Леа не вышла и была пониже Ребекки, но гонора в ней было хоть отбавляй. Тем более что сейчас она была одета в новехонькое модное платье и могла покрасоваться перед сестрой. Генри был на редкость расточительным супругом и покупал ей всяческие обновы. Постукивая каблучками изящных туфелек, Леа с ехидным ожиданием сверлила взглядом младшую сестру, которой не светит в ближайшем будущем подобное выгодное замужество. Все, что мог выделить дочерям бедный священник в качестве приданого, она забрала себе.
– Надеюсь, что ты не запятнала позором наше доброе имя? – Ее голос был сладостен, как у Змия в раю.
– Разумеется, нет! – твердо заявила Ребекка в ответ на провокацию сестры. – Моим христианским долгом было предупредить мистера Мадигана. Преступный заговор грозил его жизни.
Ребекка отвернулась от инквизиторских глаз Леа, скользнула взглядом по тупому, заплывшему жирком лицу матери и встретилась глазами с отцом. Его забота, его доброта, его тревога за дочь всегда вызывали в ней волну раскаяния. Мать могла оставить ее без ужина или запереть на сутки в комнате, но отец лишь печально смотрел на нее, а для Ребекки это было самым страшным наказанием.
– Мистер Мадиган? Это тот боксер, что выступает сейчас в Комстоке? – тихо спросил Эфраим.
Доркас и Леа разом вздрогнули, услышав это имя.
– Ты связалась с папистом?!
– Да, папа, – призналась Ребекка, отвечая лишь отцу, не обращая внимания на мать и сестру. Отец медленно опустился в глубокое кресло. Женщины остались стоять. Он сделал знак, чтобы они сели. Все опустились на жесткие стулья с высокой спинкой. Начался семейный совет. Ребекка предпочла бы исповедоваться отцу наедине. Присутствие матери и сестры лишало ее дара речи. Она бормотала что-то невнятное, но отец уловил смысл.
– Мотивы твоего поступка мне понятны, – заключил он. – Но как ты оказалась накануне в этом районе, где не место благовоспитанной девушке? Как ты могла подслушать разговор двух негодяев?
Ребекка хранила молчание, не желая бросить тень на свою лучшую подругу.
– И еще… – разгадав причину молчания дочери, продолжил Эфраим. – …Ведь ты могла ограничиться письменным предупреждением мистеру Мадигану, а не встречаться с ним в безлюдном парке наедине.
Как она могла признаться отцу, что хотела видеть Рори Мадигана? И что он целовал кончики ее пальцев?
– Ты все делаешь для того, чтобы испортить себе репутацию. – Синклер горестно вздохнул. – Сегодняшний твой проступок возглавил список предыдущих твоих грехов.
– Неужели ты подписалась под письмом, отправленным в мерзкий салун? – подала голос мать.
Гроза в гостиной вот-вот должна была разразиться.
– Я хочу поговорить с дочерью с глазу на глаз, – выручил Ребекку отец. Ему нелегко досталось это заявление. Он редко говорил приказным тоном.
Жена не удержалась от ядовитого укола.
– Не беспокойся, обед на столе будет вовремя. Но я не смогу лично съесть ни кусочка. Я так расстроена.
Обиженные женщины удалились. Отец и дочь остались вдвоем. Наступила тягостная пауза.
– Я очень сожалею, папа, – произнесла Ребекка, – мне стыдно за мое поведение. Сможете ли вы с мамой простить меня?
– Не в этом дело, дочка. Ты подвергала себя большой опасности. Никогда не знаешь, что ожидать от таких испорченных людей, как этот боксер.
– Нет-нет. Рори не такой… – Ребекка в страхе замерла. Имя «Рори» нечаянно сорвалось у нее с языка. Когда же она научится сдерживать себя?
– Рори? Ты уже настолько близко с ним познакомилась, что называешь его по имени? Я чувствую, что ты увлеклась этим молодым человеком и поэтому назначила ему свидание.
Отец поднял бледную с голубыми венами руку, будто загораживаясь от страшного видения.
– Нет, папа, то есть да… Я не знаю… почему я… – Все смешалось в сознании Ребекки. Она была не в силах солгать отцу, но и поведать ему правду о том, как ей понравилось гибкое тело Рори Мадигана и его жгуче-черные волосы, она не осмеливалась.
– Он был так почтителен со мной… – «Лжешь, Ребекка, – нашептывал ей внутренний голос. – Он целовал кончики твоих пальцев и этим покорил твое сердце!»
