- Она должна приехать в ближайшее время, - я выдавливаю мыло на руку и тру им под ногтями.
Коннор наклоняется к столешнице позади меня.
- Медиум на обеденной вечеринке, - говорит он, - а дальше ты знаешь, мы станем сыпать соль возле дверей и рисовать круги, вызывая духов.
- Это всего лишь на два часа, - напоминаю я ему, - и тебе не обязательно верить в это, чтобы присутствовать.
Он смотрит на меня очень внимательно, так что мое сердце начинает сильнее стучать. Мой взгляд скользит к его губам и снова подымается, встречаясь с его напряженным взглядом.
- Нет, - говорит он после длительного молчания, - я должен просто послушать немного ерунды, которая может взбаламутить разное дерьмо между нами.
Я наливаю еще немного мыла на ладонь.
- Этого не произойдет.
- Я могу поведать будущее получше любого, кто войдет через ту дверь, и спорю на тысячу долларов, что этот медиум сегодня вечером заставит кое-кого всплакнуть.
- Ладно, - говорю я. - Если ты так хочешь потерять тысячу долларов, я приму твою ставку.
Ну, кто станет плакать? Никто из парней. И не я. Остаются Лили и Дейзи, и я ни разу не видела мою младшую сестру в слезах. А Лили - она непредсказуема. Но я бы поставила на ее стойкость.
- Без шансов, - встревает Лорен. Лили все еще обвита его руками. - Это хреновое пари. Вам нужен реальный приз.
- Это много денег, - говорит ему Коннор.
- Для кого? - спрашивает Лорен. - Ты наследник многомиллиардной компании, как и Роуз. Ваши родители срут брусками золота.
- Это отвратительно, - говорю я, скучая.
- Танец на коленях, - вдруг выпаливает Лорен. - Если Роуз проиграет, она должна подарить Коннору пятиминутный танец на его коленях.
Моя грудь сжимается, и я напряженно гляжу на Лорена, мои глаза начинает пощипывать.
- Ты не обязана этого делать, - говорит мне Коннор. Он наблюдает за тем, как я задерживаю воздух в легких.
Я не похожа на свою сестру.
Когда дело доходит до интима, я как цыпленок. И я полностью признаю это. Вероятнее, я стану убегать от объятий, чем стремиться в них.
И Лорен знает о моей нерешительности. Часть меня задается вопросом, сочувствует ли он Коннору, зная что я не подпускаю того близко при том, что мы вместе уже довольно длительное время. Но возможно, Лорен просто пытается спровоцировать мою реакцию.
Так чтобы все смогли это увидеть.
- Думаешь, я не смогу это сделать? - спрашиваю я Коннора. Сомневаюсь, что смогу станцевать у Коннора на коленях. На публике. И при этом не ощутить унижение. Я довольно уверена в себе, но есть несколько направлений, в которых я неопытна: моя сексуальность, навыки в постели, моя успешность в сексе. Я искренне верю, что в сексе не можно стать ассом лишь за счет обучения. Нет, вы должны практиковаться.
А у меня абсолютно нет опыта.
Потому, у меня есть предчувствие, что после того, как однажды мы с Коннором переспим, наши отношения радикально изменятся. Все притяжение, существующее между нами, вмиг прервется по вине моих неумелых движений и незнания, как доставить ему удовольствие.
До сегодня он никогда не принуждал меня к сексу, но я жду того момента, когда он уйдет, когда ему осточертеет моя сверх индивидуальность и навязчивое компульсивное поведение в добавок.
Черт, иногда я сама хочу от себя уйти. Даже мой психотерапевт ненавидит меня. Она прописала мне Алпразолам, Пароксетин, Флувоксамин и Кломипрамин (антидепрессанты и средства от тревоги – прим.пер.), лекарства, которые я поначалу принимала, а потом выбросила. Под ними мне казалось, что я парю и могу плыть по жизни налегке, или же наоборот, мое тело казалось таким тяжелым, что могло провалиться в смертный ад.
Я не такая девушка, с которой вы захотели бы спать неделю за неделей. Я - добыча. Та, за кем вы гоняетесь, а потом отпускаете. И как только Коннор переспит со мной, то с него будет довольно. Он выиграет самый долгожданный приз всей своей жизни - девственность самой закостенелой девственницы.
Я знаю это. Это то, как со мной поступают все мужчины.
И я никогда еще не позволяла им выигрывать.
Но Коннор подошел к этому моменту гораздо ближе своих предшественников.
Он наблюдает, как я еще усерднее оттираю свою кожу от соуса, все мое тело напряжено и неподвижно, за исключением пальцев.
- Не отвечай ей, - предупреждает его Лорен. - Это уловка.
Коннор не отводит от меня взгляда.
- Я могу справиться с ней, Ло.
Да, возможно, единственный, кто может. Он медленно передвигается еще ближе и выключает кран.
Я включаю его обратно.
- Я не закончила.
Под ногтями остался еще незаметный тонкий слой соуса.
- Нам обоим известно, что ты не одаришь меня танцем на коленях. Так что давай вернемся к тысячедолларовой ставке, - его голос безэмоционален. Даже если он разочарован, то никогда не позволит мне увидеть это.
Я чувствую себя абсолютно разбитой.
- Я могу это сделать, - отвечаю я.
- Роуз, я не пытаюсь использовать на тебе обратную психологию. Я, правда, не считаю, что тебе следует это делать.
Он снова отключает кран, и когда я тянусь, чтобы включить его обратно, Коннор проскальзывает, становясь передо мной и блокируя доступ к раковине, секундой позже он оборачивает мои руки полотенцем.
- Они чистые, - говорит он.
Я мельком смотрю на свой комбинезон, все еще заляпанный красным.
- Мне нужно переодеться.
Лорен вставляет:
- Итак, мы решаем, состоится ли сегодня вечером шоу с танцем на коленях?
- Только если я проиграю, - говорю я.
Челюсть Коннора подергивается, единственный признак хоть какой-то реакции, которую я могу прочитать. Он, правда, не хочет, чтобы я делала это, и мне не нравится то, как он смотрит на меня. Словно я испуганная маленькая птичка.
Я не испугалась. Пока что.
- А если ты проиграешь, - говорю я, - что я получу взамен?
Коннор внимательно смотрит на мой рот, так же как и я на его. Он касается своим большим пальцем моей нижней губы и говорит:
- А что ты хочешь, милая?
Мое сердце выскакивает из груди. Я хочу быть превосходной в постельных делах. Я хочу порадовать его лучше, чем он делает это для меня. Я хочу превзойти его.
Но мне известно, что когда дело касается секса, мне не выиграть. Я в довольно невыгодном положении. Так что я говорю:
- Если ты проиграешь, то мне просто не нужно будет танцевать у тебя на коленях.
- Буууу, - говорит Лили.
Лорен кивает.
- Скукотень.
Но единственный человек, который для меня в этой ситуации важен, говорит:
