Ознакомительная версия.
Наступившая пятница представлялась знаковым днём. В учебном корпусе института царило лёгкое возбуждения. Представители сильной половины четвёртого курса то сбивались в небольшие кучки и о чем-то оживлённо беседовали, то вновь растекались по лекционным залам и аудиториям, чтобы обдумать сложившееся положение. На одной из перемен Борис Солнцев разыскал Данилу и с деловым видом спросил его: «Ну как вечером будешь?».
– Не сомневайся. Не подведу. Знаю, многие собираются подойти.
– Это хорошо. Нужна внушительная группа поддержки. Сам понимаешь, какой уровень. Не удивлюсь, если «финики» притащат половину своего факультета.
– Да шума будет много. А как наш Серёга? Готов?
– Будь спокоен. Тренировался каждый день под нашим руководством. Всё продумано. «Фиников» ждёт сюрприз.
– Это какой же? Сказать можешь? – и Данила участливо повёл Бориса в дальний угол коридора.
– Тебе скажу. Только тебе. Сам понимаешь – это наше “know-how”. Одним словом, Серёга сухой как астраханская вобла.
– Это как понимать?
– Не пьёт ни грамма жидкости уже 24 часа. А мы его контролируем. Он сейчас не то, что пиво, всю Москву-реку выпить готов.
– Здорово. Молодцы. Тогда прорвёмся. А может и финансисты своего Илью также готовят? Они математики. Комбинации считать умеют.
– Может быть. Не спорю. Но у нас есть ещё одна тактическая заготовка.
– А именно?
– Здесь главное распределить усилия. Ты помнишь, по условиям в туалет можно пойти только один раз. Поэтому фокус в том, чтобы вначале выпить как можно больше кружек. Терпеть, но пить. После туалета ты уже столько не выпьешь. Организм и так будет перенасыщен пивом. На это и делаем ставку. Но об этом молчок.
– Замётано. В каком месте сбор? В «Ракушке»?
– Да нет, что ты. Здесь рядом. В «Пльзене»
Под таким условным названием фигурировал пивной бар, расположенный на территории Парка культуры имени А. М. Горького, который существовал уже пару десятилетий и регулярно менял свои вывески. Имя «Пльзень», возможно закрепилось за ним и стало историческим лишь потому, что когда-то ещё при его открытии в баре стали продавать вкуснейшее и настоящее чешское пиво одноименной марки. Однако эта идиллия продолжалась недолго и постепенно и незаметно сошла на «нет». На место качественному солодовому продукту чешских пивоваров пришло советское изобретение, перенасыщенное содой и углекислым газом, под броским названием «Жигулёвское», несомненным достоинством которого было то обстоятельство, что средне-нормальный человек не был способен выпить больше полутора кружок, чтобы не сбегать на природу за угол или, переминаясь с ноги на ногу, выстоять очередь в местный туалет.
Одним словом, в полпятого пополудни двери лекционных залов и аудиторий с треском распахнулись, исторгнув из себя галдящую юношескую ораву, которая с гомоном покатилась вниз по лестнице к выходу, пробегая мимо развешанных по стенам своих великих предшественником К. В. Нессельроде, А. М. Горчакова, Г. В. Чичерина, бросавших на молодое племя будущих дипломатов и внешних торговцев укоризненные и насмешливые взгляды, как бы говорившие, и мы были лицеистами.
К началу представления Данила попал как нельзя вовремя. Участливая барменша, известная всей округе как тётя Валя, чей авторитет простирался далеко за пределы парка, уже заканчивала разливать предназначенное к состязанию пиво по ребристым кружкам и расставляла их ровными рядами на барной стойке, покрытой коричневым пластиком с рваными проплешинами.
Огромный пивной зал кафе был наполнен гулом голосов от сгрудившихся представителей многих московских вузов, пришедших целыми делегациями, чтобы поглазеть на диковинное соревнование. Здесь были многие: сосредоточенные старшекурсники из Института стали и сплавов, шаловливые «козеры» из номерных медицинских, ироничные и завистливые инязовцы. Прискакали даже из-за реки неутомимые «верблюды-мехматяне». Однако наиболее внушительная орда явилась из финансового института, ведомая снисходительными, познавшими жизнь «мамонтами», окружившими плотным непробиваемым кольцом своего выдвиженца Илью.
Когда Данила прорвался в первые ряды, главные участники действа Серёгу и Илья уже заканчивали подготовительные разминочные упражнения. Серёга прекратил размахивать руками и подпрыгивать на месте, а гигант Илья делал глубокие вдохи и выдохи, словно рассчитывая освободить место для пива и в грудной клетке тоже. Тут же выбранный общим голосованием нейтральный судья, которым оказался очкатый пятикурсник из «сталеваров», ещё раз напомнил правила состязания и предложил каждой из сторон дополнительно назначить по два секунданта, которые также могли посоревноваться друг с другом на незачётных началах.
Понятное дело, что Боб Солнцев сразу выдвинулся вперёд, а вслед ему стал продираться и щупленький Вован Петровский.
– А ты куда? – придержал его за плечо Слава Колаш, ещё один друг и сокурсник Данилы по испанской языковой подгруппе. – Всё дело испортишь. Не видишь, как дело оборачивается? Здесь уж не до шуток.
– Оставь его. Пусть попробует, – урезонил его Данила. – У Вована есть скрытые резервы. Забыл, что ли, как он в Астрахани одолел флакон «тройного» и запил его банкой томатного сока.
– Запил то он запил, да потом на работу не вышел. А мы за него мешки с цементом таскали.
– Ну что ж бывает. А с тобой нет? Думаю, не подведёт. Тем более они с Бобом слаженная пара.
Между тем очкарик уже дал отмашку, и игроки, не мешкая, приступили к истреблению запасов тёти Вали.
Илья, подбадриваемый одобрительными криками финансистов, уже предвкушавших скорую и неизбежную победу, сразу взял высокий темп и вырвался вперёд как минимум на две кружки. Сергей, под строгим руководством своего наставника Боба, начал осмотрительно и с расстановкой. Вначале внутрь была залита одна кружка пива, медленно и осторожно, чтобы дать организму время адаптироваться к новому напитку. Затем Серёга встал, ещё раз развёл и скрестил руки, и принялся догонять ушедшего в отрыв Илью.
Дело продвигалось быстро. Однако десятая кружка стала переломным моментом. Превратившийся в пузырь Илья решил воспользоваться положенной возможностью и покатился опустошаться в направлении туалетного отсека бара. Серёга держался хорошо, с каждой кружкой зарабатывая всё больший авторитет среди разношёрстных «нейтралов» из других вузом. Прошла одиннадцатая кружка, затем успешно проследовала двенадцатая, тринадцатая. Когда Илья вернулся стойке, Серёга заталкивал в себя, правда не без труда, уже четырнадцатую по счёту ёмкость. Одним словом, окончательно ломаться Илья стал после семнадцатой, в то время, как Серёга довольно спокойно перевалил через психологически важный двадцатикружечный рубеж.
Ознакомительная версия.