— Оливия Эллиот.
Голос насыщенный, чуть с хрипотцой, как у диджея. Я вовсе не ожидала, что Оливия ответит сама, а потому чуть промедлила, прежде чем представиться ей:
— Мисс Эллиот, я Молли Форрестер, корреспондент «Цайтгайста». Генри Квон договаривался с вами…
— Да-да. Генри прекрасно отзывается о вас. Очень рада, что именно вы взялись написать статью о моем отце.
— Спасибо большое. Я, в общем, я его поклонница, в особенности периода «Перемен».
— Весьма мило с вашей стороны. Однако должна предупредить вас, что мне отнюдь не хотелось бы получить еще один перепев на тему добрых славных денечков моего отца.
Под конец этой фразы голос Оливии напрочь утратил бархатистость и обнажилось зазубренное стальное лезвие. Я выдержала паузу и ответила как можно любезнее:
— Генри объяснил мне, как вы огорчены тем, что вклад вашего отца в современную музыку остается незамеченным, так что, полагаю, в нашем интервью мы могли бы более подробно поговорить о вашей задаче по сохранению наследия отца…
— Вряд ли я стану заниматься его наследием, пока он даже не похоронен толком!
— Боюсь, я вас не совсем понимаю?
— Миз Форрестер, Генри поручил это интервью вам, учитывая ваши специфические интересы. И я тоже полагаю, что вы прямо-таки созданы для основной темы этого разговора.
— А эта тема?..
— Никто и знать не желает, что моего отца убили.
— Может быть, ей просто нравится думать, будто ее отца убили, — попыталась утешить меня Кэссиди, одновременно вкладывая в мои бесчувственные пальцы ножку так и не пригубленного бокала с шампанским. Для чего и собираются люди в «Баббл Лодж», если не ради праздника, но из моих воздушных шариков повытек гелий, и пузырьки в шампанском полопались.
— Ужас какой! — поежилась Трисия.
— Ну, если ей приходится выбирать между убийством и самоубийством… — пожала плечами Кэссиди. Трисия призадумалась, потом одобрительно кивнула.
Мы с Оливией подобных психологических тонкостей не обсуждали. В том разговоре по телефону все, на что меня хватило, было робкое:
— А я-то думала, ваш отец погиб от несчастного случая.
— Это заблуждение, причем широко распространенное. Чересчур широко. И я хочу внести ясность раз и навсегда. Вы готовы написать об этом в журнале?
В ушах у меня тревожно завыла сирена, однако я спросила:
— Когда вам будет удобно встретиться со мной?
— Утром у меня пациенты… Как насчет ланча завтра днем?
Пациенты. Газеты именовали Оливию «психотерапевтом». Несколько неожиданная профессия для человека, выросшего среди необузданных ребят из «Внезапных перемен».
— В час дня? — уточнила я.
— Лучше в полпервого. В гриль-баре «Времена года». Я закажу для нас стол.
И опять меня удивил ее выбор — подчеркнуто консервативный, заведение самого высшего класса. Возможно, эта женщина сознательно выстраивает дистанцию между собой и тем диковатым миром, в котором прошло ее детство. Согласившись на ланч во «Временах года», я тут же прикинула: надо будет выяснить, кто и в каких размерах оплачивает мои расходы. Оливия положила трубку, вежливо поблагодарив меня напоследок, но сквозь эту вежливость пробивалась столь раскаленная ярость, что казалось, ухо у меня запылало. Даже теперь, в «Баббл Лодж», мне больше хотелось приложить запотевший бокал к пострадавшему органу, чем поднести напиток к губам.
— Итаааак, — протянула Кэссиди, — как ты теперь поступишь?
— Пойду на ланч.
— Ты попытаешься ее разубедить? — поинтересовалась Трисия.
— Сначала я должна ее выслушать.
— А если она права?
Я постаралась ответить небрежно, заглушая подозрительное бурчание в собственном брюхе — что так действует на меня, испуг или радостное возбуждение?
— Значит, мне в руки попал интересный сюжет.
Следующий вопрос напрашивался сам собой и все выводы и следствия были так же очевидны, но Кэссиди все же произнесла вслух:
— Что ты скажешь Кайлу?
Я глянула на часы. Он опаздывает или передумал приходить?
— Скажу, что рада его видеть. Очень. Надеюсь, и вы будете рады.
Трисия легонько покачала головой. Ее каштановые локоны весьма изящно приподнялись и опустились, но этот жест означал категорическое несогласие.
— Если ты хочешь наладить отношения с Кайлом, тебе не следует врать и утаивать. В особенности не стоит скрывать как раз те проблемы, из-за которых вы разошлись.
— Между прочим, — сладким голоском вставила я, — не хочешь ли поучаствовать в конкурсе на бывшую мою колонку?
— Ты же знаешь, что я права, — отмела шуточку Трисия. — Что за хаханьки?
— Это не хаханьки, — вступилась Кэссиди. — Молли и впрямь расстроена. Однако не будем спешить, еще не поздно. — И тут же поправила себя, взглянув на часы: — Хотя с какой точки зрения…
— Ну вот, так ты еще больше ее расстроишь. Придет он, куда денется, — вздохнула Трисия.
И Кайл внезапно материализовался из воздуха. Вроде бы я глаз не отводила от большого окна у двери и должна была заметить возлюбленного еще на подходе, а он уже стоит возле нас, сногсшибательный — хотя не прилагает к этому ни малейших усилий, — и приглаживает волосы, хотя прическа у него и так идеальная.
— Простите за опоздание.
Трисия так и подскочила и бросилась ему на шею; Кэссиди тоже поднялась, хотя более плавно и элегантно, я же осталась сидеть на своем диванчике, прикидывая, смогу ли устоять, если поднимусь на ноги, — сногсшибательность Кайла я ощущала физически. Обняв моих подруг, он обратил на меня взгляд своих лучистых голубых глаз, но даже встретиться с ним взглядом я была не в силах. Только сглатывала часто-часто, опасаясь разреветься.
Кайл подошел вплотную, протянул мне руку. Я ухватилась за его руку, и мне почудилось, будто незримая сила оторвала меня от диванчика. Теперь, глядя ему в глаза, я разволновалась пуще прежнего: хоть бы, думаю, ладони не вспотели. В такие минуты хочется превратиться в Лару Тернер, само хладнокровие и точно рассчитанные жесты, а выходит у меня Джун Эллисон, интеллигентная улыбка и заикание. Одно утешение: главным героем под занавес завладеет Джун Эллисон. А что, если он так до конца своей жизни и не забудет Лару?
О чем мы с ним только думали? Мы оба, ведь он согласился на встречу в «Баббл Лодж» — после двух месяцев разлуки свидание в клубе, выпьем и сделаем вид, будто встретились, как всегда, после рабочего дня? Груз невысказанных и неразрешенных проблем давит на нас, а мы выпьем шампанского, и что же дальше? Ужин? Объяснение? Объятия?
