Марк рассмеялся и сказал:
– Главное в нашей жизни – связи. Отец моего папы, то есть мой дед, был академиком медицины. Папа женился на маме, когда ему было уже сорок, а ей семнадцать, но он имел хорошую должность в клинике, звание профессора, а значит, деньги и власть, хотя и на среднем уровне. А через пятнадцать лет он попросил за маму, имевшую докторскую степень, своего приятеля. Так и появился новый профессор.
После слов Марка Эдик понял: чтобы обладать Бэллой, он должен стать известным и богатым. И как можно быстрее.
Вообще-то нулевой первичный капитал плюс больная бабенька – не лучшие условия для открытия бизнеса. Зато имелись желание и вера. А теперь и любовь.
Его все чаще нанимали в сиделки богатые родственники больных пациентов, чтобы совесть, что называется, была чиста. После окончания второго курса, уже практически будучи фельдшером, Эдуард решил организовать фирму по уходу за хроническими больными.
Желающих воспользоваться ее услугами оказалось много. Больные и их родственники передавали информацию о его фирме из уст в уста. Вначале Эдик сам продолжал ухаживать за пациентами, но уже через полгода он еле-еле справлялся с административными функциями.
В начале третьего курса родилась еще одна идея – посылать в богатые семьи медсестер по уходу за родильницами и новорожденными. В фирме Эдика работало больше восьмидесяти студентов. Некоторые из них, познакомившись с родственниками больного, начинали работать с ними напрямую. Отследить подобные «контакты» было практически невозможно, но Эдик и это предусмотрел. В его фирме служил отличный адвокат, поэтому работники Эдика, уходившие от него вместе с клиентами, вскоре, столкнувшись с юридическими неприятностями, например, в случае смерти больного, с извинениями возвращались под его крыло.
Появились деньги. Их было достаточно, чтобы переехать в приличную квартиру в хорошем районе. Он купил в комиссионном магазине старинную мебель и пару картин – создал из своего жилища маленькую копию квартиры Марка.
Прожив в новой квартире неделю, Эдик поехал в Вильнюс за бабенькой.
Та поначалу ворчала, но была счастлива. С единственным чемоданом и тюком белья она гордо села в такси, кивнула соседкам и громко заявила:
– От, в Москву родной внук тянет. Так я шо, сопротивляться буду? Нет. Если мальчику надо – я буду рядом. Невроко, не совсем дурная, не пропаду на новом месте. Барыней заживу.
Теперь у Эдика и бабеньки были отдельные комнаты, большая кухня и шикарная ванна.
Эдик попросил Марка, который оставался самым стильным студентом в институте, помочь ему выбрать одежду. Модные вещи тогда «доставали» и переплачивали в три-пять раз. Эдик был решительно настроен на новую жизнь, а Марку всегда было приятно давать советы относительно гардероба.
– О’кей, Эд. Ты начинаешь понимать в стиле.
Но и это еще не все. На каникулах Эдуард сделал пластическую операцию – ринопластику. Пластический хирург выставил весьма большой счет.
– Дорогой Эдуард! Я заломил высокую цену, – хирург ткнул гелевой ручкой в нос Эдика, – поскольку объект уменьшения и коррекции у вас размером с Кольский полуостров. Сами понимаете, какой объем работы.
Эдик согласно кивнул, как клюнул своим шнобелем.
– Конечно, я понимаю.
Эдик превратился в ухоженного красавца. За несколько месяцев удачной работы и полноценного питания: в обеденный перерыв пицца или другой фаст-фуд, а вечером ужин в кафе, – он набрал в весе, и теперь при высоком росте его фигура выглядела идеальной. Модная одежда, а главное, новый, аккуратный нос, сделали его более уверенным в себе, что проявлялось в расправленных широких плечах, жестах и во взгляде.
После двухнедельных зимних каникул Марк, увидев Эдика в коридоре института, не узнал друга и чуть было не прошел мимо.
– Марк! – окликнул его Эдуард.
– О, май харт[8], ни фига себе… – Марк обернулся и медленно подошел к нему. – Да ты просто Ален Делон. Слушай, Эд, давай после занятий поедем ко мне? Папа в Америке на симпозиуме по иммунологии, а мама должна быть на даче. Замутим вечеринку с девчонками, Костика пригласим. О’кей?
Эдик согласился сразу. Ему очень хотелось снова оказаться в том месте, где все напоминало о Бэлле Александровне. По дороге к дому он рассказывал о делах на своей фирме, о том, что давно решился на ринопластику, о хирурге, выставившем ему двойной счет.
Марк открыл дверь своим ключом и внезапно услышал:
– Марик, это ты? – Так любя Бэлла называла сына.
– Да, мамуля, – ответил Марк, стараясь не показать в голосе разочарование от ее присутствия.
Бэлла в накинутом на плечи шелковом халате вышла из комнаты. Халат сполз с левого плечика, и Эдик увидел крохотную черную родинку, словно зовущую для поцелуя. Сердце его забилось – ему казалось, что оно где-то в горле. Эдик буквально онемел – так он желал свою богиню.
Бэлла разглядывала его с интересом.
– Марк, а кто этот симпатичный юноша? Почему ты нас не знакомишь?
– А, май мазер[9], ты тоже не узнаешь? – Марк засмеялся, показывая идеальные зубы. – Это же Эдик, мы вместе учимся, он был здесь прошлой зимою, но худой и со шнобелем, размером с Кольский полуостров.
Взгляд Бэллы менялся с каждой секундой. Теперь от нее к Эдику пробежал электрический разряд. Она протянула руку, которую юноша нежно поцеловал. От прикосновения мягких, нежных губ к ее пальцам, сначала по кисти, а затем выше, к плечу, а от него к сердцу прошел ток желания. Бэлла, половину жизни изучающая человеческую сексуальность, сделала для себя приятное открытие – она нравится этому парню, он хочет обладать ею… И она тоже хочет его.
Эдик с трудом отпустил руку Бэллы, кружилась голова.
– Планы меняются, маман сегодня точно никуда не уедет. Летс кам тугезе[10], сматываемся, – шепнул Эдику Марк.
– Марк, тебе нужно заняться произношением, – назидательно, но с любовью, произнесла Бэлла, услышав это. – А вы, молодой человек, проходите, пожалуйста, – пригласила богиня и прошла за стеклянные двери гостиной.
– Неудобно уходить, – шепнул другу Эдик, желающий только одного – подольше побыть с этой необыкновенной женщиной. – Давай останемся ненадолго, хотя бы из приличия…
– Ну иди, позаигрывай с мамой. – Марк понимающе кивнул. – С ней все заигрывают. А я пока загляну в холодильник – вишневого компотика дерябну. Ты не хочешь?
– Нет, спасибо.
Марк ушел в кухню, и было слышно, что он набирает телефонный номер.
Эдик повесил куртку на старинную вешалку, стоявшую напротив входной двери, и начал снимать обувь.
