– Янош! Какого черта?
Он стоял перед оркестром, широко разведя руки и запрокинув голову: цыганский концерт – для тебя!
– Я думала, ты хотел… – я замолчала и замотала головой.
Люди внизу улыбались, глядя на меня.
– Я ухожу.
– Нет-нет.
Янош разбежался и запрыгнул на балкон нижерасположенной квартиры.
– Ты что? – я была в панике, казалось, он и правда собирается забраться в окно на третьем этаже. – Ты упадешь!
– Я? Нет.
Толпа неистовствовала, подбадривая и свистя, хлопая под все более быструю музыку.
Я смотрела, как Янош подтягивается, упираясь ногами в ставни первого этажа, потом добрался до балкона нижерасположенной квартиры.
Он замер, держась за перила, усмехаясь, глядя на меня, притворяясь, будто вот-вот упадет, отчего я и толпа внизу вскрикивали.
На мгновение он встал – это было по-настоящему опасно – на перила, ни за что не держась, удерживая равновесие, прежде чем подпрыгнуть и схватиться за мой балкон. Его пальцы нащупали мои носки. Я присела и уже была готова шлепнуть его, когда он, наконец, будет вне опасности. Ну, что за глупое ребячество.
Но за этим благоразумным неодобрением скрывались преступные дрожь и трепет. Он старался произвести на меня впечатление каким-то старомодным безрассудством. Так глупо, что это сработало.
Ему оставалось лишь схватиться за перегородки балкона как обезьяне, потом подтянуться на перилах, у которых я стояла, сложив руки, нахмурившись и поджидая его.
– Ты долбаный псих, – поздоровалась я.
– Эй, это неправильно, – возразил он. – Толпа ждет от нас поцелуя.
– Толпа может проваливать.
Я скрылась в квартире, с непреодолимым желанием захлопнуть балконную дверь прямо у него перед носом, но в конце концов, это была его дверь, поэтому я сдержалась.
– Где в твоей душе романтика? – жаловался он, следуя за мной в гостиную.
– Я ничего нелепее в жизни не видела! – воскликнула я, размахивая руками перед его лицом. – Боже мой! Чертовы скрипачи, твои спайдерменовские выходки, да и я выглядела как Ворзель Гаммидж… ах!
– Что такое Ворзель Гаммидж?
– Пугало.
– Что такое пугало?
– Ох, – у меня слов не хватало, и я уже не могла больше рвать на себе волосы от ярости. – Забудь.
– Думаю, что пугало – это что-то очень красивое, даже когда злится.
Не позволь его обаянию тебя обезоружить.
Но его комментарий меня остудил, и я смущенно засмеялась.
– Вот дрянь, думаешь, ты можешь все исправить сладкими речами. Я то еще препятствие, меня не так просто преодолеть.
– С какой стати мне преодолевать тебя? Не понимаю, что ты злишься? Я делаю эти вещи для тебя – приятные вещи. Тебе не нравится?
Он казался по-настоящему уязвленным и смущенным. Я растаяла, опустилась на диван, жестом дав ему понять, чтобы он садился рядом.
– Извини, – сказала я, подавляя раздражение. – Уверена, что ты хотел как лучше. Просто у меня это вызвало некоторый шок. И недоумение. Я не знала, как реагировать, я не привыкла к такому.
– У тебя не было романтичных мужчин? Это проблема Британии?
Я снова засмеялась.
– Возможно. Но, Янош, мне казалось, что я четко дала понять, что не ищу романтики.
– Ты не ищешь романтики, но она тебя находит. Не понимаю, почему ты от нее прячешься.
– Я уже объясняла тебе почему. Это не для меня.
– Не могу с тобой согласиться.
– Тогда мы должны согласиться, что не соглашаемся.
Янош вздохнул.
– Я заплатил этим цыганам.
– Да где ты их вообще отрыл?
– Они работают в ресторане моего дяди. Некоторые работали в моем, когда у меня был свой. Потрясающие ребята. Потрясающие музыканты. Тебе не нравится их музыка?
– Нравится, очень мощная, меланхоличная, но в то же время игривая. Пробуждает желание танцевать и пить палинку.
От этих слов Янош приободрился.
– А этим мы могли бы заняться сегодня вечером. Давай я возьму тебя на ужин к моему дяде, он будет обращаться с тобой, как с принцессой.
Я коснулась его руки.
– Звучит отлично, но послушай, это не свидание, ОК? Никакой романтики. Ты мне очень симпатичен, но мы можем быть только друзьями.
Янош похлопал мою руку на своем плече и замотал головой.
– Ты так говоришь, Руби, но ты так не думаешь.
– Перестань, или я уйду куда глаза глядят.
– Иди собирайся. Или пойдем прямо сейчас, я не против.
В мятом платье и лохматой? Не думаю.
Двадцать минут спустя я уже шла по широкой фешенебельной венгерской улице, держа под руку красивого венгра, на мне мое лучшее платье в пол от Zara и мои единственные туфли на каблуке. Солнце садилось, прогуливались красивые люди, и ощущение момента было совершенным, идеальная картина явно неидеальной жизни сильно впечатляла.
Если б только жизнь всегда была такой!
Мы свернули направо, вошли в двери и, спустившись по лестнице на один пролет, оказались в огромном погребе с танцполом посредине и сценой для музыкантов, кое-кто из них мне уже был знаком. Несколько парочек кружились под музыку, пока остальные ели, пили и смотрели.
– Янош!
Вероятно, знаменитый дядя, что-то произнес по-венгерски, прежде чем по-медвежьи обнять племянника и похлопать его по спине. Казалось, они мило беседуют обо мне и моей национальности, потом дядя обратился ко мне напрямую.
– Англичанка, да? Ко мне ходит много англичан. Аккуратней с Яношем, ладно, он угодник для дам, так вы говорите?
– Дамский угодник, – поправила я, неловко улыбаясь. – Мы просто друзья.
В ответ дядя загоготал и, подмигивая, отошел назад к бару.
– Ну, раз ты так говоришь.
– Боже, – пробормотала я сквозь сжатые зубы, пока официант провожал нас до столика. – Весь Будапешт думает, что мы вместе.
Это же читалось и в озорных усмешках на лицах цыган-скрипачей. Почти сразу один из них, оставив остальных, подошел к нам, играя прямо за моим левым плечом. Это немного раздражало.
– Если дать ему денег, он уйдет, – заметил Янош, протягивая горсть форинтов.
– Так, что мне съесть? – я, нахмурившись, уставилась в меню, которое представало довольно для меня бесполезным. – Гуляш?
– Гуляш – это вкусное венгерское блюдо, но вообще-то это суп, а не то, что представляете себе вы, англичане. Посетители часто удивляются, когда его заказывают.
– Правда? Я в любом случае хочу попробовать. Хочу посмотреть, насколько он отличается.
– Я закажу вина. Может, бутылочку красного «Токая»?
– Это будет еще один новый опыт.
– Хорошо, – он кивнул.
Казалось, он немного отстранялся, обиделся? Довольно долго он сидел молча, пристально изучая меню, пока я смотрела на танцующих.
– Тебе нравится танцевать? – спросил он неожиданно, как только нам принесли вино.
