— Все? Я тебе еще раз скажу, что с Оксаной мы были вместе очень долго, и наше расставание — это ошибка, как и ошибка то, что я решил завязать свои отношения с тобой. Потому что тебе было нужно что-то серьезное, а мне просто так…
— Что, просто так? Ты — свинья… — Я с силой бросила телефон, он ударился об стену и разбился.
Диана посмотрела на меня, я на нее. Мы обе расхохотались, смотря на пластиковые осколки, валявшиеся на полу, а потом я заревела у нее на руках.
— Что я делаю? — сказала я, придя в себя и вытирая, слезы. — То пролила красное вино на диван, теперь телефон разбила.
— Легче стало?
— Да уж… Слушай, я ему, наверное, такой бред наговорила. Он подумает, что я напилась до чертиков.
Если друг оказался вдруг в твоей постели, то не нужно торопиться с выводами и думать, что он решил возобновить ваши отношения. Примерно так думала я, когда после отлета Насти в Париж обнаружила утром у себя в кровати Даню, который обнимал меня и сопел в ухо.
— Эй, ты что тут делаешь? — я попыталась его растолкать.
Даня не отзывался. Сразу вспомнилась «Ирония судьбы, или С легким паром», захотелось окатить его водой из чайника. Но я решила, что не имею на это права, хоть он и оказался тут без разрешения, все же я с ним по меньшей мере знакома. Я попыталась снова его разбудить. Даня приоткрыл один глаз и внимательно посмотрел на меня.
— Привет, ты что тут делаешь?
— Сплю.
— Хм, хороший ответ… только минуточку, у тебя есть своя комната. Мне не особенно комфортно, когда кто-то дышит мне в ухо.
— Машинский, ну пожалуйста, дай мне поспать, я так устал, у меня была тяжелая ночь.
— Ты проводил Настю?
— Проводил.
— А что так грустно? Вы с ней уже тысячу раз расставались…
— Да… — Даня присел на кровати, пригладил руками волосы, провел по лицу… — В общем, мы расстались. Совсем…
— Как расстались? Почему?
— Ей предложили выгодный контракт, а я предложил ей жить вместе и никуда больше не ездить. Она выбрала контракт.
— Черт, слушай… но, может, она передумает, вернется?
— Нет… Мы обо всем поговорили, решили, что нужно завязывать с этими делами. Уже год вместе, и все это время вот такие межрейсовые отношения — я ее жду, а она то в Париже, то в Нью-Йорке, то в Милане… Москва для нее перевалочный пункт, у нее здесь даже квартиры нет.
— Ты же говорил, что тут живет ее бабушка.
— Бабушка… Да это не бабушка, а светская дамочка, которую интересуют лишь поклонники и бывшая слава балерины. Настя ее редко навещает… И кстати, не потому, что не хочет, а потому, что той некогда. Здесь есть только я. Разве этого достаточно?
— Да это же самое главное. — Мне сразу вспомнился недавний разговор с Лерой и Дианой. Лера оказалась права, никто из них не захотел уступать.
— Видимо, нет. Ты знаешь, Маш, мне самому надоели эти отношения. Неделя в месяц, это так мало…
— Ты ее не любишь.
— Люблю.
— Если бы любил, для тебя бы даже один день в году был бы огромным счастьем, а ты жалуешься на то, что не хватает недели.
— Может, ты права. Но сама посуди, какая у нас с ней перспектива? У меня здесь свой бизнес, она — молодая девушка, сколько она еще будет работать моделью? Сейчас возрастная планка отодвинулась до 35 лет, если не больше. А я что буду делать, ждать ее? Мне, знаешь ли, о создании семьи надо подумать, детях…
— Вот оно что… и с каких это пор Даня решил остепениться?
— С недавних.
— И так серьезно!
— Нет, не то что я готов на ней жениться завтра же. Просто пора уже определяться с выбором. У некоторых моих друзей уже по двое детей, а я что? Кому все это достанется?
— А ты уже и завещание составил? Про меня там не забыл?
— Хватит шутить, я серьезно.
— И я серьезно, я с тобой провела лучшие годы своей жизни, надеюсь, я могу рассчитывать на небольшую компенсацию? Мы ведь, можно сказать, родственники.
— Хорошо, хорошо, обязательно тебя включу в список, только ты можешь меня выслушать?
— Теперь могу. Только Дань, я так есть хочу, может, пойдем, выпьем кофе, за завтраком ты мне все и расскажешь.
— Я не хочу есть.
— А я хочу, так что у тебя нет выбора.
Даня пошел со мной на кухню, пока я варила себе кашу, делала тосты и кофе, он со скучающим видом смотрел за всеми моими движениями и неторопливо рассказывал о том, что его вдруг так осенило.
— Понимаешь, Маш, вот мы с тобой, когда были вместе, я вообще не думал о том, что получится у нас. Жил как жил. Вместе — хорошо, нет — значит, не судьба, уверен был, что встречу еще.
— Ах, вот так значит!
— Ну, ты же понимаешь.
— Ладно-ладно, шучу. Я слушаю.
— А теперь я так в этом не уверен. Мне кажется, что я уже не встречу ту единственную, которая мне нужна. Может, она где-то и есть, но где она? А время-то идет. Я старею, — здесь я еле сдержала себя, чтобы не расхохотаться, когда услышала эти слова, — хочется спокойствия, заботы, внимания, хочется видеть, как растут твои дети, путешествовать с ними. Я понимаю, что детей можно и в шестьдесят лет завести, но кто я тогда буду? Старичок, которому нужна забота, или буду ворчать на них и поучать. А сейчас я мог бы быть для них другом, советчиком. А Настя… Настя — она молодая, у нее еще столько времени впереди. Какие ей сейчас дети? Она и не заметит их, если родит. У нее в уме только контракты, съемки, показы. И я ее понимаю, я сам в двадцать лет был таким же, мне вообще не хотелось от кого-то зависеть. Я встречался с девушкой неделю, и мне казалось, что прошла целая вечность, и мы слишком приелись друг другу.
— Но ты забываешь, что женщины — другие. Многие из них и в двадцать готовы стать матерью.
— Многие, но не Настя. Да и вообще, даже если внутренне они готовы, на деле все равно выходит иначе. Можно быть ответственной, но все равно не захочется ограничивать себя, менять свою жизнь. Вот тебе сколько сейчас?
— Не напоминай.
— Ну, сколько, двадцать два, три?
— Двадцать четыре.
— Двадцать четыре… ты готова сейчас бросить все, выйти замуж, нарожать детей и сидеть с ними?
— Сейчас нет. Но это только потому, что со мной никого нет рядом. Но я не могу с уверенностью сказать, что я отказалась бы от семейного счастья ради карьеры. Женщины более чувственные, нам хочется всего — реализовать себя в семье и в карьере. Мужчины тоже хотят семьи, но если мы на первое место поставим семью, то вы — работу. Я, конечно, говорю о большинстве, бывают и исключения.
— То есть ты хочешь сказать, что если встретишь мужчину своей мечты, оставишь все и будешь с ним?
— Не знаю, я ничего не знаю… и вообще мы говорим о тебе.
