В горячах звоню Лёле:
— Я тебя укушу, Ольга Владимировна, из-за твоего совета меня сегодня в лифте чуть не изнасиловали! — грозно шиплю ей в трубку, чтобы никто не услышал. Стены в офисе носили декоративный характер и не более.
— Что случилось?! — обеспокоено спросила подруга.
— Что случилось?? Случилось то, что я послушалась твоего совета. Смирнов это принял, как зеленый свет к действию. И зажал меня в лифте, как первокурсницу на танцах.
— У вас что-то было?
— Лёль, ты что, совсем уже!? — кричу ей в трубку. — Ничего не было, я ему пощечину залепила…
— И?
— Что, и? И еще укусила.
— Тебя уволили?!
— Как неудивительно, но еще нет.
— Давай я вечером к тебе прибегу, обсудим план действий.
— Ну уж нет. Я сама, — заверила подругу.
На следующее утро надев брюки, рубашку и туфли без каблука, на случай непредвиденных догонялок, пришла на встречу. Смирнов сдержанно поприветствовал и пригласил сесть на тот же стул, что и вчера. Приняла приглашение, немного нервничала и поглядывала на дверь.
— Давай быстро все решим, и разойдемся. У меня мало времени, — изрек из себя хам.
— Я только за.
— Записывай, Мария. Пунктов не много, но они очень важны! — назидательно поднял палец вверх. Я же от радости, что все проходит так гладко, заулыбалась, открыла ежедневник и приготовилась писать. — Во-первых, мне не нравятся те дамы, которые убирают наши помещения.
— Чем же? Они не справляются или что-то испортили? — удивляюсь я.
— Нет, они полностью справляются со своими обязанностями, но, их внешний вид: никакого эстетического наслаждения.
— Что?! — переспрашиваю, может я выпила слишком много кофе и у меня слуховые галлюцинации.
— Я говорю, — громко выговаривает слова по слогам, — в моей компании должны быть прекрасные феи, которые порхают по кабинетам. Желательно, стройные молодые брюнетки, не старше двадцати пяти.
— А вы их варить собрались?
— Нет, конечно. Лишь создаю своим сотрудникам комфортные условия.
А? Я не ослышалась? Сижу и хлопаю беззвучно ртом. Допустим, фей я ему найду. Поторопилась я с выводами о том, что все пройдет быстро и без проблем. Смирнов же смотрит на меня так доброжелательно, как будто и не издевается.
— Что-то еще?
— Да!
— Сантехники, охрана? Они также не удовлетворяют вашим требованиям?
— Ооо, нет. Я не по этой части, — улыбается Смирнов, — пусть остаются.
— Спасибо, — язвительно отвечаю.
— Да, не за что, — отмахивается, как будто я сказала какую-то глупость. — Еще я заметил, что в туалетах белая бумага.
— И-и-и? — не верю своим ушам.
— Хочу чтобы в женских была- розовая, а в мужских- голубая.
— Это тоже как-то влияет на психологический комфорт ваших сотрудников?
— Не думаю. Я так хочу.
— Могу предложить вам и третий вариант- радужный, вы же толерантная компания?! — интересуюсь с самым невинным видом.
— Это лишнее, — огрызается мужчина.
Я лишь пожимаю плечами, хозяин барин.
— Что-то еще? — интересуюсь в очередной раз с улыбкой, напоминая себе работника общепита.
— Да. Хочу, чтобы ты завтра принесла мне исправленный вариант договора и кофе. Я пью черный без сахара.
О-о-о, боги, дайте мне терпения. Встаю из-за стола, не прощаясь, покидаю кабинет:
— Чтоб ты сдох, Ярослав Витальевич, — шиплю сквозь зубы.
— Что, Мария?
Ты смотри, у него еще и слух идеальный.
— Цветок засох, Ярослав Витальевич, — указывая на огромный фикус у выхода.
И на что я рассчитывала когда шла к нему…
Честно говоря, даже фантазировала об извинениях, хотя бы самых скупых. Глупая Маша…он всего лишь продолжил свою игру, только руки держал при себе.
По традиции Смирнов нагнал меня около лифта.
— Кофе захотел, — пояснил. Двери лифта открылись. — Проходи, — пропуская вперед, посторонился мой персональный мучитель.
— Спасибо, я пешком, — развернувшись зашагала к лестнице.
— Не глупи, тут семь этажей, — услышала в спину.
***
В среду, взяв обновленный экземпляр договора и не забыв про кофе, щедро сдобренного семью ложками сахара, гордо шагала в кабинет “Его мучительства”. В приемной Наталья сочувственно улыбнулась и сообщила, что меня уже ждут.
— Доброе утро, Ярослав Витальевич, Ваш кофе, — звякнула о стол чашкой.
— Доброе, Мария, — улыбался Смирнов.
Э-э-э, нет. По части искренних улыбок меня не победить- опыт. Широко улыбаюсь в ответ и присаживаюсь на тот же стул, что и всегда.
Протягиваю договор, и пока его изучают, слежу за реакцией. Ярослав Витальевич потягивает кофе. Надо отдать должное его силе воли, моя детская выходка не проняла. Жаль.
— Я бы хотел добавить еще пару пунктов.
— О, пожалуйста, — открываю ежедневник, — я готова записывать.
— Два раза в год нам нужен конференц зал. Хочу проводить тренинги для своих сотрудников. — я понимающе покачала головой, наконец-то адекватная просьба. — И в ближайшее время пусть проведут мероприятие на тему “Женская агрессия, насилие в семье и на работе. Бесправие мужчин”.
Вот как! То есть, это я на него напала?
— Я бы осмелилась предложить курс и для женщин, у Вас их все же большинство в штате компании. “Мужчина- насильник и агрессор. Профилактика и борьба”,- парирую.
— Резонно, — допивая кофе, соглашается Смирнов. — И второе, хотел бы, чтоб на наших этажах около лифта прикрепили памятки запрещающие входить в лифт с незнакомками.
— Вы хотели сказать, незнакомцами?
— Нет! — издевательски поправляет. — Незнакомками! По опыту знаю, они опасны.
— Возможно, вы ее чем-то напугали? Или оскорбили?
— Не думаю. Скорее всего, дело в ней, — лениво протянул слова.
— Да Вы что?! — искренне удивляюсь. — И что же с ней не так?
— Она боится признать, что ей понравилось. Себя обманывает и меня заодно.
М-да, от скромности не умрет.
— А Вас никогда не посещала мысль, что нужна взаимная симпатия? — делаю ударение на слове “ взаимная”.
— Я уверен, что она взаимна, — не отрываясь, смотрит на меня.
И зачем так смотреть? Вот чего он ждет? Что я сейчас признаюсь в том, как меня завел его поцелуй?! Или наброшусь на него, срывая с себя одежду, прямо в прыжке?
— Вам показалось. А как известно, когда кажется, креститься надо.
Что за чушь я несу.
— Это какая- то местная традиция или общее провинциальное веяние? — издевается Смирнов.
Высокомерие, сколько его в нем? Последняя фраза задела за живое.
— Как можно быть таким невыносимым?! Это риторический вопрос, можете не отвечать, — рычу направляясь к выходу. — Ярослав Витальевич, у вас тут цветок засох, опять! — выхожу из кабинета, не прощаясь.
Слышу за спиной шаги.
Смирнов ровняется со мной:
— Решил прогуляться. Как я понимаю, ты больше любишь пешие прогулки, поэтому не приглашаю, — останавливается около шахты лифта.
Мне же осталось горделиво вскинуть голову и проследовать к лестнице, проклиная тот день, когда встретилась с ним.
Здравствуй, четвертый день хождения по мукам!
Плелась в офис Смирного со скоростью черепахи. Что спешить, если ничего не изменится? Всю ночь, наверное, выдумывал глупые дополнения.
Вот я сейчас приду, он наговорит мне колкостей, я не останусь в долгу- отвечу, и покину этот проклятый кабинет ни с чем.
Прохожу мимо Натальи. Безразлично взмахиваю рукой в которой держу ежедневник в знак приветствия и вваливаюсь в кабинет.
Подмигиваю моему другу фикусу, сажусь за стол, открываю ежедневник и не здороваясь, говорю:
— Диктуйте.
На лице “Его мучительства” на пару секунд отразилось удивление. Да чему удивляетесь, господин Смирнов, никогда апатию не видели?
— Доброе утро, а где договор?
— А есть смысл его приносить, разве не будет новых пунктов? — отзываюсь с безразличием.
Мой телефон призывно звонит:
