от меня убери. Убери, сказала, - ору, но он не реагирует.
Только начинает тащить в темноту, за угол. Там мусорные баки, а дальше небольшая посадка деревьев. Никто даже нас не увидит. Паника и дикий страх. Ору, пытаясь отбиться, где-то поблизости воет ментовская сирена, и этот урод, толкнув меня в кусты, бежит к дружкам.
Рёв мотора их машины слышится ещё долго, кажется, что всё то время, что я сижу на улице, на краю клумбы, выбравшись из грязи и шиповника, я слышу этот рёв.
Поднимаюсь в квартиру. Дома тишина. Никого нет, хоть в чём-то повезло. Скидываю сапоги и волочусь в комнату. Меня тошнит. Голова раскалывается, а пальцы подрагивают.
Я испугалась. Я так испугалась. Если бы он действительно это со мной сделал? Не могу даже думать. Нет!
Засыпаю в одежде поверх покрывала. Мне так плохо, до ужаса плохо.
Ник
По-быстрому уложив волосы в беспорядок, нахерачив побольше геля, чтоб не париться, застёгиваю пуговицы на чёрной рубашке, поправляя ремень на джинсах. Сунув телефон в карман, спускаюсь вниз, заглядывая на кухню. Мама как раз там.
- Я уехал, не ждите, у себя останусь.
- Хорошо, - поправляет ворот на моей рубашке, - к Лере?
- Ага.
- Куда едете? Ресторан?
- Выставка.
- Как все серьёзно.
- Не говори. Лучше б в ресторан, хоть поели бы. А то не уверен, что то место, куда мы идём, можно назвать выставкой. Вряд ли её подружка - талант или хотя бы делает что-то годное.
- Как у вас всё сложно.
- Не, мам. У нас всё просто. Ты больше не обижаешься?
- Я ещё раздумываю над этим.
- Не обижайся, - целую в щёку, - слушай, может, мы с тобой завтра на нормальную выставку сходим? Тейку возьмём, давно никуда не выбирались.
- Мой сын приглашает меня на культурное мероприятие? Тогда можно мама выберет театр?
- Мама может выбирать всё, что её душа пожелает.
- У мамы самый лучший сын.
- Не стал бы утверждать на сто процентов, но доля правды присутствует.
- До завтра, милый.
- Созвонимся.
Целую маму и шагаю в гараж. Пристёгиваю ремень безопасности и выезжаю во двор, охрана уже открыла ворота, и мне остаётся только втопить по газам. К Валеронке добираюсь минут за двадцать, она тут недалеко, у родителей гостит. Лерка модель, сотрудничает со многими брендами, мечтая уже наконец стать амбасадором чего-нибудь люксового, но не приглашают. И отчасти я понимаю почему, с таким характером, как у неё, вряд ли кто-то побежит к ней с распростёртыми объятиями. В её случае оптимальный вариант - проплатить, но её батя такое не приемлет, а Лерка от этого ещё больше бесится.
В доме меня сразу встречает Марьяна Алексеевна, Леркина мать, они похожи внешне, обе высокие, статные блондинки. Увидев их вместе, никогда не подумаешь, что это мать и дочь. На лице старшей Польских столько пластики, Франкенштейн обзавидуется.
- Никита, - улыбается, протягивая ко мне руки, - как я тебе рада, Лерочка уже спускается.
- Здравствуйте, Марьяна Алексеевна. Как ваши дела?
- Просто чудесно. Как твои? Лерочка сказала, ты подписал контракт с английской командой?
- Подписал.
- Ну я тебя поздравляю. Может, чай?
- Мы торопимся, - кладу ладонь на перила лестницы, - я её потороплю.
Польских присаживается на диванчик, закидывая ногу на ногу.
Быстро поднимаюсь к Лере, она ещё копается. Стоит посреди комнаты, всматриваясь в кучу тряпок на кровати.
- Ты ещё в трусах?!
- Прости, в самый последний момент Светка написала, и представляешь, Лагунова припёрлась в платье, которое хотела надеть я. Что за наглость?! Она прекрасно знала, в чём я пойду. Теперь вот думаю.
- Может, тогда не пойдём?
- Света обидится.
- Ладно, - заваливаюсь на кровать по другую сторону от её барахла.
- А ты совсем не хочешь, да? – вздыхает, присаживаясь рядом и сжимая в ладонях какую-то юбку.
- Ну, явно не горю желанием.
- Блин, - поджимает губы, - может, ты прав, пошло оно всё…
Лерка колеблется от силы пять секунд и вновь возвращает себе свою уверенность.
- Нет, мы не можем пропустить мероприятие, выход в свет - это важно. Завтра, кстати, идём на премьеру фильма.
- Ага, - складываю руки на груди, прикрывая глаза.
Жаль, она ещё не знает, что завтра мы никуда не идём, точнее идём, но раздельно. Думаю, что скажу я ей об этом позже. Не стоит расстраивать человека, который и так потерпел фиаско в выборе лука. Особенно если человек - истеричная модель.
- Всё, я придумала. Ровно минутка осталась.
Пока она убегает в ванную, ловлю себя на мысли, что от моего прихода в ней ничего не изменилось, во мне, кстати, тоже. Мы словно чужие - ни взгляда, ни поцелуя. Всё тащится на привычке и взаимовыгоде. Второе, кстати, очень расплывчато. Не скажу, что у нас когда-то была бешеная страсть, но и такого тухляка, как последний год, я тоже не припоминаю.
Наконец нарядившись в чёрный строгий костюм на голое тело, Лера крутится вокруг своей оси, демонстрируя одёжку.
- Думаю, шикарно, правда?
- Более чем.
- Ты какой-то грустный, - касается ладонью моей груди, - что-то случилось?
- Нормальный, не заморачивайся. Идём?
- Да, - вновь улыбается, едва касаясь губами щеки.
В машине Польских неотрывно занимается телефоном, делает фотки, что-то кому-то пишет, звонит, опять фоткается, со стороны это напоминает обезьяну в клетке. Мы не виделись с ней почти месяц, у неё были сьёмки, у меня гонки, потом подписание контракта, но честно, вот сейчас, сидя рядом с ней, я не ощущаю ни привязанности, ни тепла, ни желания, ни черта не ощущаю.
В таком состоянии я
