Цианид - Кристина Старк

– Тогда почему бы тебе не пойти и не помочь ей? – сказала ему я.

– Моя рубашка стоит три сотни.

– И что? А на ней платье от Ральфа Лорена. – Я развернулась на каблуках и взялась за ручку двери, ведущей из сада в дом.

– Ненавижу, когда ты так делаешь, – прошептал Дерек, схватив меня за волосы. Аккуратно, но крепко. Со стороны наверно можно было бы принять за нежный флирт. Он начал наматывать мои волосы на свой кулак, медленно и со знанием дела.

– Делаю как? – охрипла я.

– Уходишь, когда я не договорил.

«Ну так может засунь мне в горло свой член прямо здесь?» – подумала я, оглядываясь на родителей, суетившихся на кухне.

Сквозь прозрачную дверь их было видно как на ладони. Мама порхала по кухне с посудой и столовыми приборами. Дерек проследил за моим взглядом, тоже увидел их и тут же выпустил мои волосы. Широко улыбнулся и процедил сквозь зубы:

– Кажется, ужин будет великолепным. Но я жду не дождусь десерта.

Его рука опустилась на мою задницу и ударила так сильно, что я вскрикнула. В ту же секунду мама оглянулась в нашу сторону, прижимая к груди стопку тарелок. Я натянуто улыбнулась ей, а Дерек помахал рукой как ни в чем не бывало.

Жаль, что люди в первую очередь полагаются на зрение. Но не на сердце и не на интуицию.

Я не знала, как прекратить думать о том курьере, который попал в аварию. Вероятность, что это именно мой курьер, была мала – в Дублине их тысячи, – но что, если звезды указали именно на него? Отчаявшись найти какую-либо информацию в интернете, я сразу же после ужина снова выскользнула в сад и принялась искать номер того ресторана, в котором Дерек вчера заказал еду. Кажется, он назывался «Кей-Таун», и я быстро нашла его вебсайт и контакты. Не представляя толком, что скажу, набрала номер. Трубку снял какой-то мужчина, представился каким-то незапоминающимся именем и добавил «слушаю вас».

– Я… Здравствуйте… Я бы хотела узнать… – Слова разбегались от меня, как от пьяной. – Вчера я сделала заказ на адрес Бреймор Роуд, девятнадцать, и…

– Да-да, я слушаю.

– И парень, который привез заказ, он… Мог бы привезти его снова? Если, конечно, он по-прежнему… работает.

На той стороне воцарилось молчание. От стыда я чуть было не бросила трубку, уже представляя странные встречные вопросы, но мой собеседник только уточнил еще раз мой адрес и спросил, на какое время доставить заказ.

– После восьми будет идеально, – ответила я. Самое время было снова спросить о курьере, но мой язык словно закостенел.

– Хотите еще дополнительную порцию лапши или риса? Или может десерт? У нас есть мороженое со вкусом зеленого чая, пальчики оближете.

– Прекрасно, не откажусь.

– Курьер может принять только наличку. С вас тридцать пять – сорок.

– Без проблем. Кстати, никто из ваших курьеров не попадал в аварии?

– Ваша еда обязательно будет доставлена, – уверил меня мой собеседник, очевидно решив, что я переживаю о заказе, распрощался и отключился.

Проклиная свое неумение расспросить обо всем прямо, я вернулась к столу, где уже подавали десерт. Мама водрузила на стол стеклянную трюфельную чашу, в которой слоями были выложены безе, ягоды и взбитые сливки. Отец подлил Дереку еще коньяка, невзирая на его протесты.

Пожалуй, мне нравилась идея, что отец будет поить его, пока тот стоять не сможет. Когда я буду за рулем, Дерек не станет приставать, а дома он завалится спать, потеряв ко мне всякий интерес. Так что, аллилуйя, вечер пройдет спокойно.

– Это винтажный «Хеннесси», Дерек, просто нектар богов, – вещал отец, хлопая рукой по столу. – Ванесса еще пешком под стол ходила, когда я купил его. Помню, шел за пеленками, а купил коньяк. Орла еще распекала меня, говорила, что в коньяк ребенка не завернешь! Женщины. Что с них взять? Одни пеленки на уме.

Бутылок коньяка у отца в подвале было примерно две сотни и о каждой он рассказывал одну и ту же историю. Дерек уже не раз слышал ее, но снова хохотал как полоумный.

– Напомни, в каком месте нужно смеяться, папа, – сказала я, вылавливая кусочки клубники из десерта. Его постоянные реплики о том, что женщины ни на что не годны, приводили меня в состояние тихой ярости.

– Ванесса, но ведь это и правда забавная история, – одернула меня мать, натянуто хихикая.

– Она всегда была такой, – усмехнулся отец, указывая на меня вилкой. – Ворчунья и моралистка. Надеюсь, дома она не устраивает тебе сладкую жизнь.

– Что ты, Бернард, дома ей устраиваю я, – широко улыбнулся Дерек, ничуть не смущаясь.

Сукин сын.

Отец с матерью рассмеялись. Я поднялась из-за стола и вышла в сад. Страшно хотелось курить, но родители были не в курсе, а выслушивать нравоучения было выше моих сил. На дворе почти стемнело. Вечер обещал быть сухим и тихим. Я снова проверила почтовый аккаунт и, не обнаружив новых писем, сунула телефон в карман.

Дерек уснул по дороге домой. Я растолкала его, когда остановила машину перед домом. Помогла ему выбраться из салона, подняться по ступенькам в спальню и лечь в постель. Постояла над ним с минуту – мне нравилось смотреть на него, когда он был безоружен и беззащитен, – и вышла, плотно прикрыв дверь. Словно Дерек был опасным животным, которое в любой момент могло пуститься по моим следам.

Впрочем, он и был им.

Примерно полгода назад, когда наш с Дереком конфетно-букетный период закончился, когда его отношение ко мне начало меняться, а ссоры стали неизменно заканчиваться сексуальной агрессией, я как-то собрала все свои вещи и вернулась в дом родителей, пока Дерек спал.

Родители встретили меня с такими лицами, будто это не я пришла, а налоговая проверка. Накинулись с расспросами. Я сказала, что Дерек совсем не такой, каким пытается казаться, что меня не устраивает его грубость и его неспособность контролировать свою злость. Что каждый раз, когда он проигрывает дело в суде, или получает штраф за превышение скорости или просто бесится от дурной погоды, – мне лучше не попадаться ему на глаза. Я не стала вдаваться в подробности, молча показала родителям синяки на руках.

– Он бьет тебя? – с недоверием спросила тогда мать.

До тех пор Дерек никогда не бил меня. Ни разу не ударил. Разве что зажимал в угол или хватал и удерживал на месте. Максимум мог толкнуть на кровать или на диван. Тогда мне казалось, что это даже насилием не назвать. Слово «насилие» иногда приходило мне в голову, когда я пыталась дать определение тому, что между нами происходит, но я всегда отвергала его. То, что с