даже когда по ходу интервью она обращается ко мне за поддержкой, она не смотрит на меня.
А в остальном все идет гладко и четко и даже грозит закончиться вовремя.
- Все! – возвещает нас журналист. – Все засняли. На днях смонтируем и пришлем вам на согласование.
Яна, не взглянув на меня, поворачивается и собирается уйти.
- Подождите, - останавливает ее журналист, - еще фото общее надо. Для газеты. На фоне усадьбы. Валер, - он уже обращается к оператору, - где снимать будем?
Яна резко разворачивается и подходит к журналисту.
- Это обязательно? – едва слышно говорит она, но я все равно ее слышу. Он ей что-то объясняет. Она лишь кивает в ответ и идет за ним и оператором.
- Пойдемте, - машет мне рукой журналист. – Вон, там, у колонны пару кадров сделаем и все.
Мы подходим к колонне.
- Так, вот здесь вставайте, - указывает оператор нам с Яной. – Ну, не так далеко друг от друга. Вы же обсуждаете историческое прошлое и будущее. Давайте, поближе.
Я делаю шаг навстречу, Яна тоже шагает ко мне, но не сразу, а как будто боится, размышляет.
Теперь мы стоим достаточно близко и по задумке оператора, должны смотреть друг другу в глаза. Сюжет фотографии: историк рассказывает строителю о прекрасном. На фоне усадьбы.
И этот сюжет дается нам обоим слишком тяжело. Я стараюсь беспристрастно смотреть на брюнетку. Она предпринимает несколько попыток поднять на меня глаза, но не выдерживает и нескольких секунд и опускает их.
Потом, наконец, под ворчание оператора о том, что им еще ехать делать репортаж на стадион, вскидывает на меня свои голубые как небо над нами глаза и замирает.
И этот ее взгляд, как тогда, в ресторане, посылает во мне импульсы совсем не туда, куда нужно.
На следующем кадре по задумке журналиста она протягивает мне какой-то буклет, я смотрю на него и беру из ее рук. При этом специально касаюсь пальцем ее ладони и чувствую, как она вздрагивает от моего прикосновения. Я исподлобья смотрю на нее, она прикусывает нижнюю губу.
Специально, что ли, это делает?
- Долго еще? – зло кричу я оператору. Я уже начинаю ощущать дискомфорт от близости этой женщины.
- Все! – кричит он мне в ответ и сворачивает оборудование, уходит вслед за журналистом.
Мы одновременно выдыхаем с Яной. Значит, не мне одному так нелегко.
- Что-то мы часто с тобой встречаемся в последнее время, - говорю я, когда мы спускаемся по лестнице вниз от колонны.
- Я здесь по работе, – отвечает она.
Как будто я здесь по зову души!
- А, вот, что ты тут делаешь? – продолжает она. – Неужели нельзя было направить кого-то с менее скучающим лицом?
- Слушай сюда, - я беру ее за локоть и разворачиваю к себе. Мне хочется высказать ей все, что я о ней думаю, но ее взгляд и приоткрытый от удивления ротик лишают меня возможности говорить ей гадости. Поэтому я лишь произношу с усмешкой, - помнится, при нашей первой встрече ты не скучала.
Она вся подбирается, сжимает губки и сердито нахмуривается.
- Олег, - строго произносит она, - мне кажется, нам надо поговорить.
- Правда?
- Не перебивай, пожалуйста, - уже мягче говорит она и убирает свою руку из моего захвата, но не отходит. – Тогда… это была ошибка… я не знаю, как это произошло…
Я молчу. Жду, что еще она скажет. Правда, интересно.
- Это никогда не повторится, - она поправляет и без того идеальную прическу. Волнуется.
- Ты уверена? – мне нравится волновать ее еще больше.
Я беру ее за запястье и притягиваю к себе.
Глава 10. Олег.
Опасная близость. Мы одни. Для фотографий оператор завел нас в какой-то глухой уголок усадьбы.
Яна свободной рукой упирается мне в грудь и смотрит через свои очки. Взгляд теперь у нее испуганный.
Я убираю ее руку со своей груди и за талию ближе притягиваю к себе. Она выгибается, отклоняясь от меня.
- Олег, - чуть слышно говорит она.
Я беру ее за подбородок и внимательно всматриваюсь в эти голубые глаза. Не даю ей отвернуться.
Хочу найти ответ в ее глазах. И я нахожу его. Потом снимаю с нее очки и приближаю лицо к ее лицу. Осторожно касаюсь губ. Жду ее реакцию.
И, когда она несмело приоткрывает рот, языком протискиваюсь в нее и меня обдает жаром. Именно не теплом, а жаром. Вынимаю язык и, надавливая, облизываю ее губы. Потом опять проникаю внутрь.
Яна начинает отвечать мне. Ее язык встречается с моим и обводит его по кругу. Потом она обхватывает мой язык своими губами и легонько сжимает его.
И это предел.
- Не могу больше, - шепчу я ей в губы. – Поехали ко мне.
Она лишь кивает.
Так не хочется отрываться от ее губ, но нам надо как-то по раздельности пройти через толпу историков и искусствоведов.
Сначала идет она, я следом, не спуская глаз с ее фигуры, покачивающейся сейчас особенно сильно из стороны в сторону. Как будто ее штормит. Она дразнит меня. Заводит. Я знаю это.
И, вот, мы уже у моей машины. На парковке пара машин, включая мою, и еще автобус, который скоро повезет всех этих глубоко культурных людей обратно в Москву.
Пустующая парковка наталкивает меня лишь на одну единственно правильную в этой ситуации мысль.
Я открываю машину и толкаю Яну на заднее сидение. Она садится, еще не понимая до конца моих намерений. Я сажусь рядом и закрываю дверь. Притягиваю ее к себе, стаскиваю с нее пиджак и уверенными движениями расстегиваю пуговицы на блузке.
- Олег, - она
