Злится? Негодует? Какая теперь разница...
Если мне повезет, то мы уже не встретимся. Ни на днях, ни позже. Как бы сильно ни было мое уважение к мертвым, живых я люблю больше, чтобы ими рисковать.
Плевать на квартиру, плевать на вещи. Единственная ценность, оставшаяся у меня в жизни, – это дети, и я не готова их терять.
– Слышу. Приезжай.
Если успеешь.
Но этого я вслух говорить не стала.
Попрощались мы сухо. Без лишних сантиментов. Я попросила не провожать, он не настаивал.
А вот в вагоне меня ждал неприятный сюрприз: перерыв дорожную сумку, вытряхнув все содержимое дамской сумочки, я поняла, что телефон оставила у Саши в квартире. Со всеми фотографиями, заметками и контактами. И они нигде больше не продублированы.
Глава 3
Домой я заехала, только чтобы оставить вещи и взять необходимые документы. В почтовом ящике обнаружила несколько извещений и письмо от судебных приставов. Бросила всю эту макулатуру в мусорку. Гори оно все огнем, если другого выхода нет. Квартиру вернуть в быстрый срок не смогу. Просить у банка отсрочку, искать работу и выплачивать задолженность – у меня нет времени.
Тимур и парочка его ребят вполне доходчиво объяснили мне, что будет, если я в положенный срок не отдам долг Андрея. Я до сих пор помню сырой прогорклый запах подвала, где они продержали меня почти сутки, и привкус железа во рту, вперемешку с нотками бензина от рук бандита, избивавшего меня в тот день.
Следующей их жертвой станут дочери, если я останусь и не верну им деньги.
С банками и кредитными организациями пободаться еще можно, а вот с Тимуром и его людьми – бесполезно. У меня нет таких связей, чтобы дать им достойный отпор, да и сомневаюсь, что они от нас полностью отстали бы.
"Из их бизнеса просто так не уходят, – вспомнились слова подруги, чей муж работал в администрации города и был знаком с этими людьми. – Возможно, и от Андрея твоего избавились именно по этой причине".
Возможно...
Когда я перебирала бумаги на полке, к ногам упала небольшая стопка фотографий и веером рассыпалась по полу. Мы с мужем, я с дочками, Саша с детьми...
Может быть, оно и к лучшему. В этой квартире все: любой угол, каждая мелочь – напоминало о прошлой жизни. О тех временах, когда мы были счастливы, когда Андрей был жив и у нас в семье царило взаимопонимание.
Я решительно опустилась на колени, собрала фотографии, сунув их рюкзак, и продолжила сборы. Денег на первое время нам хватит. Продам драгоценности в крайнем случае. Как-нибудь протянем. Сейчас главное – взять самое необходимое.
Еще раз обошла квартиру, заглянула во все ящики, проверила полки и, отбросив подальше сомнения, покинула квартиру.
Бабушку о приезде я не предупредила, но она и так знала, что я вернусь на днях, поэтому мой визит не будет для нее неожиданностью. А вот как сказать ей об отъезде, чтобы не волновалась и не заподозрила чего? И в то же время намекнуть, что увидимся мы теперь не скоро.
Автобус вильнул на знакомом повороте, проехал сельский магазин, клуб и остановился на нужной мне остановке.
Ну вот и приехала. Я ухватила покрепче дорожную сумку, перекинула через плечо рюкзак и зашагала к знакомому дому.
Яблонька, посаженная несколько лет назад у родного забора, разрослась так, что я не сразу разглядела дорогую машину у ворот. Мазнула взглядом, проходя мимо, прикрыла калитку, потрепала пса, бросившегося под ноги с радостным лаем, и встала как вкопанная, столкнувшись с задумчивым взглядом... Саши.
Он стоял чуть в стороне от входной двери, ближе к сараю, с сигаретой в зубах.
– Ты? – чуть было не уронила сумку от удивления.
– Не ожидала? – усмехнулся он, затушивая сигарету в старой консервной банке, и шагнул ко мне.
Протянул руку в немом предложении помощи. Я кивнула, отдавая вещи, за которыми он тянулся. В нос ударил терпкий запах табака и дорогого парфюма. Проник в легкие, вызывая легкое головокружение и выбивая почву из-под ног.
– Ты говорил, что приедешь через несколько дней...
Саша с преувеличенной заботой снял с моего плеча рюкзак.
– А ты надеялась воспользоваться этим временем и сбежать? – шепнул, склоняясь к уху, чтобы не услышала бабушка, спешащая ко мне навстречу.
Все-таки он догадался.
Или решил перестраховаться?
– Ника! Здравствуй, моя хорошая! Как ты вовремя, – заключая меня в объятия, обрадовалась она. – Девочки скучают, спрашивают о тебе постоянно. Засыпают плохо. Поесть не уговоришь. Вчера совсем раскапризничались, не могла сладить с ними.
Я вбежала в дом, уже с порога слыша их голоса. Приоткрыла дверь, заглядывая в комнату. В углу лежала пара кукол, по полу рассыпаны цветные кубики, а в центре красовался большой плюшевый медведь с блестящей шерстью, вокруг которого скакали мои красавицы.
– Мама! – Первой меня заметила Леся. Она бросила игрушку, споткнувшись о нагроможденную башенку из кубиков, и подбежала с явным намерением залезть на ручки. – Мама, смотли, какого миску нам папа пливез! И куклу. Она лазговаливает. А есе он меня на сее катал! – взахлеб начала рассказывать дочурка.
– Папа, мама тозе плиехала! – среагировала Яна, промчавшись мимо меня.
Я обернулась, глядя, как Саша подхватил дочку на руки, как прижался к ней щекой и закрыл глаза, улыбаясь искренней доброй улыбкой. Как меняется выражение его лица при взгляде на ребенка – опасный жестокий хищник на время превращается в ласкового домашнего кота.
Под ребрами тоскливо защемило от этой картины. Девочкам явно не хватало отца.
– Ника, проходи. Кушать будешь? Я как раз только что закончила готовить. Картошечка, салатик, огурчики соленые? Котлет нажарила вот, – засуетилась подошедшая бабушка.
– Если только немного, – прекрасно понимая, что отказа она не примет, спустила непоседу с рук.
