— А Каришу куда?
— Буду планировать занятия под ее дневной сон или, наоборот, — неопределенно машу рукой, понимая, что не до конца продумала этот момент.
В конце концов, если не потяну совмещение работы и материнства, всегда можно отказаться от первого.
Но отказываться не приходится. Моя малышка словно понимает, как нам нелегко, и на следующий день засыпает прямо по расписанию, аккурат к приезду Артема, сына директрисы Багрянцевой.
«О, какой приятный молодой человек», — думаю я про себя, когда открываю ему дверь.
Высокий, подтянутый, не такой худощавый, как некоторые его сверстники, с пронзительными голубыми глазами, чем-то напоминает… нашего отца в молодости.
Должно быть, он очень воспитанный и прилежный ученик, раз приехал вовремя. И мама его, Мила Захаровна, очень хвалила сына, делая упор на том, что «ему бы дать нужное направление, а дальше он сам».
Но мое очарование длится ровно до той поры, пока Багрянцев не открывает рот:
— Ну и дыра! — присвистывает он, едва переступает порог нашей квартиры. — Как вы здесь живете?
Дыши, Поля, дыши. Выдыхай!
Глава 4
ОСМАН
— Милый, ты меня вообще слушаешь?
Зара кривит губы, в край вымораживая меня своим капризным голосом.
Да, я реально не слушаю ее, пропускаю мимо ушей болтовню ни о чем, как самый шлаковый спам.
Я сегодня сходила на пилатес. Я сегодня купила сумку из новой коллекции Луи Виттон. Я, я, я…
Не надоело ей еще?
Меня вообще здесь нет. В том плане, что чисто физически я здесь, а вот ментально…
Какого черта сегодня произошло? Камбэк в прошлое? Что это было?
Задаю этот вопрос снова и снова, пытаясь отыскать адекватный ответ.
Но его нет. Ни ответа, ни адеквата.
Я в жестком напряге от случившегося. Хочу выдохнуть, не могу.
Огнева перекрыла последние остатки кислорода.
Я злюсь на нее, просто жесть, как злюсь, но в то же время…
Что за? Меня сегодня нехило так повело от близости к ней.
Еще эта малышка, ее дочь, которая буравила меня своими глазёнками, словно пыталась донести какое-то послание. И пахло от нее молоком и нежностью.
Какой-то нереальный запах, что-то из детства.
Детство, блин. Самое время об этом вспомнить в свои тридцать три годика, Осман.
Зара принялась перемывать косточки своей массажистке. Неугомонная женщина, вроде не глупая, но какая-то, не знаю, слишком пресная, что ли.
Мне с ней скучно, неинтересно. Это как есть мясной пирог без соли и перца. Вроде бы сытно, но не хватает вкуса, остроты.
А мне не хватает. Даже знаю, кого, вкуса чьих губ не хватает.
Мне крышу снесло напрочь, когда впервые увидел ее в цветочном магазине. Она тогда училась в своем педе и подрабатывала вечерами.
По чесноку, ее первой приметил Динар, у него тогда голяк был с бабами, вот ему и пришло в голову развести молоденькую продавщицу на один-два вечера без обязательств.
А Поля его так отшила и послала куда подальше, что я не знал, то ли за друга переживать, то ли радоваться тому, что она не такая как все.
Все-таки больше порадовался, да.
Но Дин не отступал, в нем проснулся инстинкт охотника. Сам так сказал.
— Сдалась она тебе?
— Да, она цену себе набивает просто. Конфеты, букеты ей подавай. По красоте все сделаю, уже завтра будет моей.
— Не будет.
— Это еще почему?
— Просто не трогай ее. Не такая она.
— А ты, Ман, запал что ли на эту цветочницу? — Динар щурится, и на его губах расцветает самодовольная ухмылка. — Махдаев, ну запал или че?
— Даже если запал, тебе-то что?
— Брат, она точно не для тебя, ты же знаешь.
А тут уже во мне взыграла мужская гордость. Если я чего-то сильно хотел, я всегда это получал.
Особенно женщин. Не было еще ни одной, что не устояла бы перед моим темпераментом и горячим характером.
— Спорим, будет моей? — ляпнул сдуру, поддавшись своей темной стороне.
— Ты же знаешь, я — азартный человек, — лыбится Дин, а у самого глаза блестят от предвкушения. — Если за две недели ее на лопатки уложишь, можешь мою бэху забирать.
Трясет ключами для пущего эффекта.
— Сдалась мне твоя тачка. Меня мой Жорик устраивает.
— Не, не, Ман, ты не понял. Нельзя спорить просто так, надо на что-то, иначе результата не будет.
Фыркаю, понимая, что спорить с Динаром бесполезно. Он всегда такой, чертов игрок и кутила, которому только дай повод выкинуть бабки в воздух.
Может быть, потому что у него их немерено? Реально, у Багирова бабла столько, что он может выкупить половину столичной недвижимости, и у него еще останется.
— Ладно, твоя взяла. Засекай, уже скоро тебе придется попрощаться со своей ласточкой.
Вот так с глупого спора и начался мой попадос на Огневу. Кто бы мог подумать, что все обернется так…
— Милый, я соскучилась…
Меня возвращает в реальность голос Зары, которая вдруг подходит ближе и садится ко мне на колени. Ее пальцы с идеальным маникюром расстегивают пуговицы на моей рубашке и лезут под ворот, легонько царапая кожу, а я…
А я смотрю на нее сквозь полуприкрытые веки и понимаю, что ничего не могу с собой поделать.
Хочу другую. Одну-единственную.
Тяжелые рыжие локоны, чувственные губы, едва заметные, бледные веснушки на слегка загорелой коже…
Никакой логики, черт!
Хочу Полину даже после всего, что она сделала. После всей той жести, что она выкинула вместе со своим отцом.
Нет, я бы сам себе не поверил, если бы не увидел ее тогда в участке, выходящей с той самой злосчастной папкой в руках, где была вся инфа на бизнес моего отца. Все махинации, которые тот проворачивал за все это время.
И о которых мы в семье ничего не знали.
А когда узнали… было уже поздно пить Боржоми.
После предательства Полины отказали не только почки. Вообще все отказало! Там же на месте и умер!
Она меня не заметила, не знала, что я там, в участке, куда меня не раз упекал ее отец. В профилактических целях, как он любил говорить. Пытался сделать все, чтобы я отстал от его дочери…
Зара вдруг наклоняется ко мне за поцелуем, но я понимаю, что не смогу дать ей того, что она ждет.
Не сегодня, не сейчас. И… вообще никогда, наверное.
Может быть, поэтому у нас не получалось построить нормальную семью.
Эта женщина так и не стала мне близкой, родной, желанной. Да по бумажкам она моя жена, но по факту…
Надо мной в кое-то веки сжалились свыше и спасли от очередной истерики Зары, которыми она в последнее время частенько развлекала саму себя.
По-крайней мере, когда они начинались, я не мог оставаться рядом с ней дольше чем на пять минут.
В дверь звонят, поэтому приходится поставить все на тормоза. У меня ничего не трогалось, если даже тронется, то только из-за сегодняшней встречи с Полины.
И сперва это будет мозг. Ну реально умом тронуться можно от того, что Огнева учудила. Ребенка своего притащила, пусть и не сама, но это же ее рук дело, да? Менты подставные, по базе пробили — даже к району нашему не относятся. Камеры рубанули, охрану вокруг пальца обвели. Не одна действовала, но с кем?
Это что же, выходит, что ничего святого у нее, прямо как у ее отца, так что ли? А девчонка-то у нее еще совсем малышка, ее бы пожалела…
Иду открывать, на ходу срывая с себя галстук и чувствуя, что злюсь на самого себя.
Весь вечер только и делаю, что думаю об Огоньке, оно того стоит?
— Кто там?
Молчание. Что за тупая привычка молчать, когда спрашивают? Открываю, не глядя, а там…
— Динар? Какими судьбами?
* * *
Спустя полчаса мы с Дином сидим в моем домашнем кабинете и разговариваем по-мужски.
Его подгон пятилетней выдержки приятно разгоняет кровь по венам и прочищает мысли.
— О чем думаешь, брат?
— Да так. Можно сказать ни о чем.
— Ман, выкладывай, я тебя как облупленного знаю.
