Дина не пила, а сахар в офисе существовал только для посетителей: ни она, ни ее ассистент терпеть не могли вкус сладкого напитка.
– Хороший выбор, – Сергей хмыкнул и кивнул секретарше: – Да, Вика, будьте добры, мне то же, что и Дине Валерьевне.
Аромат, наполнивший кабинет, был чудесным. Но и только.
Зачем она задумала эту глупость? Кому и что хотела доказать? Самой себе, что теперь ей все равно? Что они ничего не помнит? НИ-ЧЕ-ГО.
Но попытка самообмана провалилась, а непривычный, нелюбимый вкус окончательно испортил настроение. В груди нарастало раздражение, и оставаться невозмутимой было все труднее, особенно когда прошлое подошло так близко, что стало почти осязаемым.
Она прекрасно помнила его вкусы. Больше: предпочитала то же. Уже много лет, с тех самых пор. Ведь Дина именно с ним, тогда, распробовала вкус кофе. И влюбилась не в напиток, как таковой, а в своеобразный ритуал. Когда густой аромат щекочет нос, прогоняя сон. Научилась чувствовать вкус еще до того, как он действительно ощутится на языке, угадывать по запаху, каким будет первый глоток.
Они экспериментировали. Так часто. С крепостью, количеством сахара, пушистой сливочной пенкой. Выбирали то, что больше нравится обоим, чтобы в итоге больше не задавать вопросов. Знать, прежде чем желание промелькнет в глазах, что именно нравится любимому человеку. В какое время, какой температуры и из какой чашки.
Дина запретила себе вспоминать, но знала и сейчас. Просто знала. Он до сих пор выбирает Хаусбрандт Гурме, тот сорт, за которым вчера сама заставила Вику ехать на другой конец города. Но Сергею предложила другое. Обычный кофе. Бодрящий, но не волнующий. Ароматный, но такой, вкус которого невозможно вспомнить уже спустя несколько минут. А их общее прошлое не имеет ничего общего с дурманящим запахом напитка, без которого она не представляет своего дня.
Раньше ты бы никогда не согласился пить то, что не хочешь.
От приторно-сладкого вкуса хотелось поморщиться, а глубокий, насыщенный цвет вызвал досаду. Дина вдруг совершенно неожиданно вспомнила, как сравнивала цвет кофе с цветом его глаз. И как они вдвоем смеялись. А потом…
Сергей смотрел так пристально, словно хотел увидеть то, что происходит внутри. Все сокровенные мысли, те, в которых и себе не хотелось признаваться. И, кажется, получал удовольствие от этого кошмарного кофе. Или очень хорошо скрывал свое истинное отношение. Хотя зачем? Он никогда не притворялся. Видимо, это Дина совсем разучилась его понимать. А вкусы за столько лет вполне могли измениться. Если уходят чувства, оставляя после себя лишь пустоту, что говорить о пристрастиях к какому-то там напитку?
У нее получилось улыбнуться, изображая удовлетворение. Опыт многолетней игры сослужил добрую службу: это почти не составило труда. Да и в конце концов, не все ли равно, что пить? Даже хорошо, что ужасный вкус отвлек от всего остального.
Ей не хотелось работать с Сергеем. Фамилию своего будущего партнера Дина услышала еще несколько дней назад, когда директор рассказал о новых планах и о том, что дизайнерский отдел теперь займет в компании особое место. Она привыкла к таким вот неожиданным поворотам судьбы. То, чем занималась, ей нравилось, на это уходило почти все свободное время, – как раз то, что нужно. Вот только фамилия, когда-то хорошо знакомая, не вызвала никаких ассоциаций. Раньше, сначала, вздрагивала, стоило увидеть на улице кого-то хотя бы отдаленно похожего. А при имени «Сергей» сердце начинало биться так, что становилось трудно дышать. Но в огромном городе это имя встречалось каждый день. В офисе, в магазинах, в транспорте, почти везде. И боль, разрывающая душу, постепенно стихла. Дина перестала ждать встречи, бросаться к телефону при каждом звонке в отчаянной надежде, что на этот раз все переменится, мужчина позвонит, придет и сможет услышать то, что она не решилась сказать. Жизнь без ожиданий оказалась намного проще, и теперь тот мир, что сделался родным и привычным, Дина не собиралась менять. И как бы ни было сейчас неприятно видеть мужчину, она это ни за что не покажет. И если Сергей готов работать вместе, то и она не станет противиться. Он обычный человек, просто мужчина, такой же, как все. И плевать, что когда-то был для нее целым миром.
Отчего осознание того, что она не помнит, так неприятно царапнуло где-то внутри? Сергей всматривался в спокойное, равнодушное лицо, пытаясь увидеть хоть какие-то признаки лицемерия, фальши, но казалось, Дину не интересует ничего, кроме этого самого карандаша, который женщина продолжала крутить в руках. В самом деле, не помнит? Как ощущается аромат кофе, заменивший звонок будильника? Что значит пить вдвоем, из одной чашки, когда не знаешь, какой вкус тебе больше по душе: самого кофе или ее губ, тепло которых сохранилось на тонком фарфоре?
«Какого лешего меня занимает то, что творится в ее голове?!» – унять злость не получалось. Раздражало почти все. Одета слишком вызывающе (с каких это пор дизайнеры похожи на шлюх?). А у него словно и не было всего лишь два часа назад потрясающего секса с замечательной женщиной. Кончики пальцев зудели от желания повторить рисунок кружева на белье, угадывающемся под блузкой, коснуться бархата кожи, ощутить биение тоненькой венки на шее… руками… губами… И стереть с ее лица равнодушную улыбку, чтобы увидеть настоящую Дину. Хотя, с чего он взял, что сейчас она не настоящая?
Женщина, знающая себе цену. Такие не нуждаются в комплиментах и удостоверениях в своей привлекательности.
Память опять некстати подкинула картинку из прошлого: совсем юное лицо, окрашенное нежным румянцем смущения. Ему так нравилось видеть, как она робеет, теряясь от внимания к себе. Редкое свойство. Был очарован, словно впервые влюбившейся мальчишка, искренностью, чистотой, доверчивой нежностью и той первой страстью, которой Дина тогда только училась. Ощущение умопомрачительного счастья от того, что в твоих руках, благодаря тебе рождается женщина, обретает способность любить и желать, было не сравнимо даже с непреходящей потребностью ощущать её рядом. Ему, никогда не придававшему значения романтике, захотелось раз за разом придумывать что-то новое. Удивляя необыкновенную девочку и вызывая восторженную улыбку на ее губах. Это получалось так хорошо, очень быстро став для них обоих естественным и необходимым, но завершилось быстрее, чем можно было хоть немного насладиться.
Сейчас же, наблюдая холодную уверенность и надменность, сквозящую в каждом жесте, Сергей думал о том, как ошибся когда-то, поверив в ее игру. Не может человек меняться так сильно. И права была сестра, назвавшая Дину лгуньей. Та и вправду лгала, зачем-то выдумав любовь, которой не существовало и в помине.
А теперь видна
