свои вещи, в сопровождении медсестры. Он быстро переоделся и поторопился покинуть здание.
Выйдя на улицу, мужчина задрал голову, наполнил лёгкие свежим морозным воздухом и посмотрел на ночное небо. На чёрном полотне мерцали тысячи звёзд, будто кто-то просыпал алмазы на тёмном отрезке ткани. От пережитых эмоций и до сих пор ощущая нервозное состояние, Денис даже не чувствовал зимнего колючего холода. Стоя на крыльце роддома в одном свитере, он пытался привести себя в чувства, думая о том, что всё уже позади и жизням двух девочек ничего не угрожает. Шумно выдохнув, мужчина медленно спустился по ступенькам и направился к автомобилю. Но услышал, как его кто-то окликнул.
— Денис! — раздался вдалеке чей-то голос.
Мужчина повернул голову и увидел своего отца, который почти бежал в его направлении.
— Что с Ульяной и Снежинкой? — спросил Пётр Иванович, жадно глотая воздух ртом.
— Сейчас всё хорошо. Была отслойка плаценты, Уле сделали экстренное кесарево, но девочка будет пока находится в интенсивной терапии. И что за странное прозвище — Снежинка? — Денис свёл брови у переносицы и развёл руки в стороны.
— Потому что девочку зовут Снежана. Так и называем её то Снежа, то Снежинка, — пояснил отец.
— Да уж, символично. Если ещё учесть, что она родилась сегодня — двадцать третьего декабря. Вы специально подгадывали, когда сестрёнку мне стругали или всё спонтанно вышло? — ухмыльнулся мужчина.
От услышанного лицо Петра Ивановича вытянулось, а глаза изумлённо округлились. Денису на миг показалось, что отец перестал дышать.
Прочистив горло, Пётр Иванович поправил воротник рубашки и сипло спросил:
— Какую ещё сестрёнку? Ты что, думаешь, что Ульяна моя любовница?
— А разве нет? — повёл плечом мужчина.
— Да, сын, от тебя я такого не ожидал. Я её просто приютил у себя, потому что муж выгнал Улю на улицу беременной, — отец шумно выдохнул и провёл рукой по волосам. — Так, поехали домой, по дороге всё расскажу. А в роддом уже утром приеду, — он обошёл машину и направился к двери автомобиля с пассажирской стороны.
— А машина твоя? — указывая рукой в сторону припаркованного железного коня, задал вопрос Денис.
— Завтра заберу. Переговоры о поставке продуктов с Виталием совсем меня вымотали сегодня. А твоё сообщение о том, что Ульяна рожает — вообще добило, — Пётр Иванович сел в кресло и откинул голову.
— Договор подписали или ещё раз будете встречаться? — мужчина занял место водителя, завёл мотор и, не прогревая машину, выехал на дорогу.
— Подписали. Первая поставка продуктов для ресторана будет после нового года, — пояснил отец, устало потерев лицо рукой.
После операции Ульяну перевели в палату интенсивной терапии, в течение шести часов за ней наблюдал медицинский персонал. Всё это время они следили, как происходит выход из наркоза, как возвращается чувствительность, как сокращается матка. Измеряли давление и температуру. А ранним утром девушку перевели в общую палату, где она уже могла начинать садиться и вставать. Но малышку к ней так и не приносили, из–за чего Ульяна сильно нервничала. С каждой минутой волнение за Снежинку накрывало всё новой, ещё большей волной. А девушке так хотелось увидеть и подержать на руках свою маленькую кроху. Знать, что с дочкой всё хорошо и ей ничего не угрожает.
Около семи часов утра в общую палату зашла медсестра и сообщила Уле, что два раза в день она будет держать свою дочку методом "кенгуру". Девушка понятия не имела, о чём ей сказала женщина, стоящая напротив. В её голове, словно на репите, повторялась мысль о том, что она наконец увидит свою Снежу.
Зайдя в помещение интенсивной терапии для новорожденных в сопровождении медсестры, Ульяна подошла к кувезу и только во второй раз посмотрела на малышку. Она наклонилась, провела кончиками пальцев по бесцветному пластику и заулыбалась. Глаза девушки уже блестели от слёз, которые двумя тонкими струйками стекали по её лицу, капая на крышку инкубатора.
Сейчас, отойдя от шока, наркоза и более–менее придя в чувства, Уля и предположить не могла, насколько маленькой была её Снежанка. Телосложение своеобразное — головка относительно велика, черепные швы открыты, крохотные ручки и ножки.
Отведя девушку в специальную палату, медсестра надела на неё свободную, расстёгивающуюся спереди одежду. Через несколько минут Ульяне принесли девочку, на которой был надет подгузник и шапочка. Малышку поместили между грудями и застегнули одежду, во избежание потери тепла. Девушка аккуратно прижимала к себе Снежу двумя ладошками. Ей до сих пор не верилось, что дочка появилась на свет. Первые сорок минут Уля разговаривала с ней, а когда заметила, что крошка проснулась, тихонько напевала ей песню. Она целый час лежала со своей Снежинкой на кушетке, а температуру девочки контролировали медсестра и монитор.
Приехав в роддом на следующее утро, Петр Иванович передал для Ули большой пакет с продуктами, телефон, необходимые вещи для мамы с малышкой и оплатил одноместную палату.
Как только девушку перевезли, она сразу же позвонила дяде Пете.
— Уля! Как вы себя чувствуете? — радостно спорил мужчина.
— Мы хорошо, я сегодня утром уже была у Снежаны и целый час малышка лежала со мной. Спасибо вам огромное за вещи и отдельную палату. Я тут как принцесса, — засмеялась девушка.
— Нет, принцесса — это теперь Снежинка. А ты — королева! — пошутил Пётр Иванович. — Передавай внучке привет от деда. Я с нетерпением буду ждать с ней встречи.
— Обязательно, а вы Денису передайте огромное спасибо. Если бы не он, не представляю, что с нами произошло, — голос Ульяны задрожал от жутких воспоминай, а глаза наполнились слезами.
Она даже боялась подумать, каким кошмаром бы всё обернулось, если в тот момент находилась в доме совершенно одна.
— Обязательно передам, ты только не плачь. Тебе сейчас не об этом нужно переживать. Вы, лучше, скорее поправляйтесь. Я вас жду дома. Знаешь, как мне одиноко и непривычно одному? — мужчина говорил мягко и успокаивающе.
— Зато отдохнёте, — пошутила девушка. — Мы будем стараться, чтобы как можно скорее вернуться домой, — добавила тихо Ульяна.
В один из дней к девушке пришла работница ЗАГСа и сообщила, что завтра ей понадобятся документы для печати свидетельства о рождении девочки. Целый день Уля ходила сама не своя. Конечно, она не собиралась вписывать Антона,
