не насыщаются кислородом. Почему эта чертова дверь закрыта? Почему мы идем в первый зал?
Пальцы окончательно предают меня, и стакан с попкорном выскальзывает, оказываясь на полу. Маленькие попкоренки разлетаются по бокам, скатываясь к моим балеткам. Они кажутся такими беспомощными, я кажусь сама себе беспомощной. Наступи и исчезну.
— Эв, ты чего? — заботливым тоном говорит Макс.
— Ох, Эв, ты как? — интересуется любезно Маринка. Я не могу поднять голову, не могу посмотреть на них, проклятый голос в голове глумливо насмехается. Стены вокруг словно начинают сужаться.
Все кончено.
Мой секрет раскрыт.
Чувствую, как глаза наполняются влагой, как ком сжимается в горле. Я держусь из последних сил, чтобы не расплакаться.
— Какие люди! — знакомый голос будто вырывает из тумана, вытаскивает из бездны, в которую я успела провалиться. Поднимаю голову и практически сразу натыкаюсь на Яна. Он стоит слишком близко, чтобы не заметить проклятую ухмылку на его обаятельном лице.
— Вы знакомы? — спрашивает Максим.
— Нет, — лыбится Вишневский. Ему ничего не стоит соврать, обвести людей вокруг пальца. Чертов провокатор. — Вчера я заметил, как эта девушка потеряла свою тетрадь, — демон показывает на меня пальцем, продолжая свое шоу. — Она у меня как раз в рюкзаке. Вот подошел, чтобы вернуть находку.
— Тетрадь? — Демин переводит взгляд на меня, непонимающе хлопая ресницами. Я и сама не понимаю к чему этот цирк. Вишневский мог бы рассказать прямо сейчас мою тайну, создавать проблемы у него отлично получается.
— Ребят, сеанс начинается. Мы заходим? — напоминает Лева.
— Вы заходите? — позади послышались голоса. Компания из человек пятнадцати тоже планировала попасть в кинозал. Они явно не хотели пробираться в темноте, и я им безумно благодарна за неожиданное появление.
— Вы идите, — поворачиваюсь к Максиму, пытаюсь улыбнуться, но меня до сих пор трясет. — Я тетрадку заберу, там был важный конспект. Здорово, что она нашлась.
— Действительно, — поддакивает Ян. Он держит руки в карманах черных джинс, сверху на нем темно-зеленая рубашка, заправленная под кожаный темный ремень. Волосы зачёсаны набок, в карамельных глазах пляшут задорные черти. Пижон, одетый с иголочки, самоуверенный павлин, не дающий мне нормально жить. Одного не понимаю, откуда берется эта уверенность у него?!
— Я с тобой могу сход… — хочет вставить Демин.
— О, друг, не стоит. Фильм слишком крут, чтобы пропустить и минутку. А мы быстро, да? — на последнем «да» Ян приподнимает свои темные брови, явно намекая на что-то нехорошее. С одной стороны мне хочется его убить, с другой, какого черта он творит? Помогает мне? Вишневский?
— Эв, — обращается Максим.
— Эв? — повторяет Ян, проводя языком по нижней губе. Он никогда не слышал этого прозвища. Для него я всегда была и есть только Ева, и никак иначе.
— Идите, я быстро. Пошли, — рычу сквозь зубы. Переступаю попкорн, и, не дожидаясь ответа, ускоряюсь в сторону рекламных стоек. Не оглядываюсь, но знаю, Вишневский идет следом. Ему весело. Отравлять мне жизнь безумно весло. Когда уже это веселье закончится?..
Возле фасфудного корта, Ян догоняет меня. Мы ровняемся в шаге, а затем Вишневский совсем по-свойски закидывает ладонь на мое плечо. Его горячие пальцы крепко сжимают края кофточки, чуть оттягивая ее вверх. Я резко торможу и разворачиваюсь к нему, скидывая руку.
— Ну и? — выдыхаю раздраженно. Мы стоим, друг напротив друга, между нами скромное расстояние, между нами не поместился бы и человек. Слишком близко. Вишневский смотрит с высоты своего высокого роста, его взгляд проходится от моего лица вниз, к зоне декольте, до самых ног. Щеки начинает опылять непонятный жар, пульс учащается, словно напала очередная паническая атака. Я скрещиваю руки перед собой, стараясь побороть эмоции.
— Ничего себе, — наконец, открывает рот Ян. — А этот бэдбой знает, что у тебя?.. — он не говорит вслух, зато крутит пальцем у виска, намекая на мои странности.
— Тебя что подружка кинула?
— А ты такие короткие юбки надеваешь спецом, чтобы дружок в штанах у бэдбоя встал? — игнорирует мой вопрос Вишневский.
— Хочешь сказать, я хорошо выгляжу?
Ян молчит пару секунд, словно не ожидал услышать подобный ответ. Выражение его лица меняется, и он перестает улыбаться.
— Ладно, спасибо за тетрадку. Подружке привет, — кидаю я, не выдерживая больше этой близости. Находиться рядом с ним невозможно. Сразу вспоминаю тот день в столовой, школу, голоса за спиной.
Говорят, человек не может сломить волю другого человека. Глупое заблуждение. Ян смог. Одним действием, о котором я думаю каждый день. Думаю и задаюсь вопросом: почему? Порой, кажется, я могла бы жить спокойно, будь предателем кто-то другой. Когда нож в спину вставляет особенный человек, хочется не плакать. Нет. Хочется исчезнуть.
Когда я подхожу ко входу в зал, попадаю в небольшую очередь. Впереди меня человек шесть. Они возятся с билетами и корзинками с попкорном. Время тянется, словно резиновое, я даже успеваю оглянуться и заметить Яна, к которому приблизились незнакомые мне люди. Какая-то девчонка обвивает его вокруг талии, привстает на носочки и целует в щеку. Она не с нашей школы, никогда ее раньше не видела.
Вообще Вишневский официально встречается с Кариной Акимовой. Первая краса и мечта многих мальчишек. Однако Яну наличие постоянной девушки не мешает ходить налево. Я несколько раз слышала в туалете, как Акимова жалуется подружкам на парня, как изливается в слезах. Она порывалась разорвать отношения с ним, однако Вишневский никогда не был против. Казалось, он позволяет Карине быть рядом. Казалось, откажись Акимова от него, Ян бы никогда не побежал следом. Ему наплевать на всех. Бесчувственный. Сломал меня, ломает других.
— Девушка, — вырывает из размышлений голос женщины в форме. Она ждет билет, и я с ужасом осознаю, что ничего не взяла.
— Мне не оставили? — хлопаю растерянно ресницами.
Двери неожиданно распахиваются, в проеме появляется Максим. Он строго поглядывает то на меня, то на контролершу. Затем делает шаг в сторону, позволяя заметить ступеньки, которые в темноте почти не видно. Демин достает из кармана телефон, включает на нем фонарик и направляет свет в темноту. Мне хочется подпрыгнуть от радости, но вместо этого я смущенно опускаю голову, пряча тяжелый вздох облегчения.
Видеть перед собой помещение, свет, ступеньки, людей — подобно спасательному кругу в невероятной пучине морской воды. Максим
