Вера случайно поймала отражение в зеркальной дверце шкафа, лукаво улыбнулась и отпустила полотенце, позволив ему скатиться к ногам. Окинула себя придирчивым взглядом и отметила, что в свои тридцать неплохо сохранилась. Не девочка, конечно, но и списывать в утиль было слишком рано.
Ее ладонь скользнула к упругой груди, словно случайно задевая затвердевший сосок. Затем второй, но уже более уверенно. Из горла непроизвольно вырвался судорожный вздох, а по коже рассыпались колючие мурашки.
Вера закусила губу, только сейчас осознав, как давно не чувствовала себя сексуальной и желанной… А может, даже и никогда? Не было в ее жизни бурной молодости, вечеринок до утра и безудержного спонтанного секса. Костя стал ее первым и единственным мужчиной. С ним она училась плотской любви, ему доверяла свое тело и чувства.
Когда это было? Казалось, в прошлой жизни. Еще до рождения дочери, а потом из женщины Вера как-то незаметно для себя превратилась в маму. Стоило признать, что в изменах мужа она виновата не меньше, чем он сам. Только легче от этого не становилось.
— Мам, ты там долго? — Голос дочери внезапно раздался за дверью. Как суровое напоминание о статусе.
Вера вздрогнула от неожиданности, мгновенно пришла в себя, а щеки предательски запылали.
— Уже иду. — Нервно схватив полотенце, она стыдливо завернулась в него. Включила ледяную воду, намочила ладони и приложила к щекам, чтобы хоть немного остудить пылающую кожу. Вот ведь что удумала — рассматривать свои прелести. Совсем уже из ума выжила.
— Ну ма-ам, — нетерпеливо протянула София.
Вера покачала головой и шумно выдохнула, окончательно обретая контроль над эмоциями. Открыла дверь и строго посмотрела на дочь:
— Соф, ну что такого случилось? Армагеддон?
— С праздником, мамочка. — Девочка встала на носочки и прижалась губами к ее щеке. — Папа звонил, скоро приедет, а я еще в пижаме.
Вера лишь закатила глаза к потолку и пропустила дочь в ванную. Видеть бывшего мужа хотелось меньше всего, но бывшим отцом-то он не стал. Поэтому приходилось мириться с его присутствием в своей жизни.
Включив чайник, отправилась собираться на службу. Иногда так хотелось надеть что-нибудь яркое и праздничное, чтобы сослуживцы вспомнили, что Вера все-таки женщина, но она одергивала себя. Специфика ее профессии не позволяла выпячивать пол. Все они равны перед лицом опасности: и мужчины, и женщины.
Вера натянула облегающие джинсы и голубую кашемировую водолазку, так подходившую к ее глазам, и достала косметичку. Сначала хотела привычно мазнуть тушью по ресницам, но рука неожиданно дрогнула и вместо туши нашлась подводка, а вслед за тем нарисовались аккуратные стрелки. Глаза сразу стали более выразительными, а взгляд глубже.
— Ма-ам, чайник вскипел, — крикнула из кухни София.
— Иду.
Вера поспешно провела блеском по губам и закрыла косметичку. В голове промелькнула шальная мысль смыть все эти художества, но времени, чтобы краситься заново, попросту не было. Отмахнувшись, она направилась на кухню.
— Какая ты сегодня красивая, — восторженно воскликнула София. — Накрасилась…
— Соф, я каждый день крашусь. — Вера мягко улыбнулась.
— Не так ярко.
— Думаешь, переборщила? — Она взволнованно посмотрела на дочь.
— Конечно нет! Тебе очень хорошо.
На душе стало немного теплее, и проснулась уверенность в себе.
— Завтракать будешь?
— Буду.
Вера положила яичницу в тарелку и поставила на стол перед дочкой. Налила себе кофе и отошла к окну. Восьмое марта, самое начало весны, а погода необычайно ласковая. Солнце светило уже такое по-настоящему весеннее, так и хотелось прикрыть глаза и подставить лицо под его лучи.
— Мам, а можно я с девочками в торговый схожу? — Голос дочери беспрепятственно проник в мысли и заставил Веру нахмуриться.
Она не очень любила, когда София куда-то уходила в ее смену. Просто потому, что не могла проконтролировать. А если не дай бог что-то случится, то и помочь тоже. В конце концов, даже на вызовах доступ к телефону был ограничен.
— Ты помнишь, что сегодня приедет бабушка? — как бы между делом напомнила она, ловко меняя тему.
— Помню. — София безрадостно вздохнула.
— А что за упадническое настроение? — Вера округлила глаза в притворном возмущении.
— Она опять будет меня учить жизни, — промямлила дочь, размазывая вилкой желток по тарелке.
— Соф, у нее никого нет кроме нас, — снисходительно улыбнулась Вера. — Мы же не можем бросить ее в праздник одну.
— Но она твоя мама, а не моя. Почему я должна ее развлекать?
— Твоя бабушка, — напомнила она, недовольно изогнув бровь. — Вот у нее и спросишь разрешения. А пока ешь.
Вера досадливо покачала головой. Еще совсем чуть-чуть — и дочь станет неуправляемой. Все чаще огрызалась и упорствовала. Софье было всего двенадцать, но она уже считала себя взрослой и знающей жизнь. Переходный возраст подкрадывался незаметно и обещал держать всех в тонусе.
— Ну спасибо, — фыркнула Софья и уткнулась в тарелку.
Трель дверного звонка прервала их безобидный спор.
— Я открою, — отозвалась Вера и, отставив кружку в сторону, двинулась в прихожую встречать гостей. Варианта было всего два: либо бывший муж, либо мама. Оба не сулили ничего хорошего, поэтому не вызывали энтузиазма.
Распахнув дверь, она увидела на пороге Константина и криво усмехнулась. Зло было, пожалуй, меньшим. Мама принялась бы с порога читать марали.
— Вера, ты великолепна. — Костя расплылся в счастливой улыбке и протянул шикарный букет. — С женским днем тебя, — небрежно коснулся губами ее щеки и, не дожидаясь приглашения, вошел в квартиру.
— Спасибо, — холодно отозвалась Вера и защелкнула замок.
Константин привычным жестом стянул куртку и ботинки, убрав все по местам. Да и вообще чувствовал себя как рыба в воде, напрочь забыв, что больше здесь не живет. Но сейчас Вере меньше всего хотелось устраивать разборки.
— А Софья проснулась?
— Да, завтракает.
— О, а на меня там не осталось случайно?
— Кость, время, — хмыкнула Вера и демонстративно постучала по циферблату часов на запястье.
— Успеем, я на машине, — отмахнулся Костя и пошел на кухню.
Вере ничего не оставалось, как последовать за ним.
— Софья, с праздником, моя девочка. — Он поцеловал дочь в щеку и тоже вручил ей букет.
— Спасибо.
— Подарки там внутри, — шепнул он ей и загадочно подмигнул Вере. — И для тебя тоже.
— Ну зачем? — укоризненно протянула она, не желая принимать от бывшего мужа ничего, что могло бы хоть как-то намекнуть на их примирение.
— Могу я красивой женщине сделать приятное в честь праздника? — промурлыкал Костя, включив режим кота, а Вера лишь закатила глаза к потолку. Знала его как облупленного и давно не велась.
Вера наложила яичницу в тарелку и отдала Косте. Затем достала вазы и налила воду для цветов. В своем букете нашла какую-то карточку и покрутила ее в руках.
— Что это?
— Сертификат в СПА, — усмехнулся Константин. — Сходишь, потащишься, может, и подобреешь…
— Не дождешься.
— Ну и ладно, — пожал он плечами и опустился на стул.
— Спасибо, папуль. — София чмокнула его в щеку, найдя свой подарок в виде пятитысячной купюры.
— На здоровье, — загадочно подмигнул он ей и принялся за еду. — Как вкусно.
Вера лишь покачала головой. Вот умел Костя производить впечатление. Не отнять у него этого. Но вот только на нее его магия больше не действовала.
Нервно посмотрев на часы, она отпила остывший кофе и вновь подошла к окну. Невольно слушала болтовню мужа и дочери и будто попала в прошлое. Словно не было никакой измены и они все еще одна семья. Вера поймала себя на мысли, что ей больше не больно от присутствия Кости. Ледышка в сердце растаяла на весеннем солнце, и перестало саднить внутри. Точнее, стало как-то все равно. Словно застарелая болячка, наконец, зажила.
Вера услышала шаги Константина и невольно напряглась, но не пошевелилась. Он остановился за спиной, склонился к ней и прошептал почти в самое ухо, едва касаясь кончика губами:
