состраданием к этой Марьяне.
Обидно, что в комплекте с такой красотой, а зараза ведь правда красивая, идет такой дрянной характер.
— Ну чтобы ты порадовался ещё сильнее, слушай внимательно, — Рома, конечно же, не разделяет мое настроение, но подыгрывает. Слишком хочет донести какую-то информацию до меня. Она доверила управление своими акциями в фирме погибшего отца жениху .Подписывала бумажки, не особо глядя. Замуж же выходила. Доверие. Любовь.
— Ага... — Не сдерживаюсь. Хмыкаю. Я тоже, кода женился, думал, что это всё не чушь.
— В итоге застала его в какой-то подсобке на праздновании свадьбы. Он без штанов, любовница на коленях. Сам понимаешь, картина маслом.
Тянусь ко рту кулаком и вроде как кашляю, скрывая смешок.
Если представить — ситуация-дрянь. Но как же тут не думать о прилете кармических бумерангов?
Хотя измена — это за гранью. Тут я даже над бесячей Марьяной потешаться не стал бы. Предательства не заслуживает ни один человек, если сам он — не предатель.
— Ну и зачем мне вся эта бесценная информация? — спрашиваю, уже, в принципе, понимая, к чему Рома ведет. А ещё прекрасно зная: я не возьмусь. Ни за какие деньги.
— Мира взяла с меня клятву, что я помогу.
— Отлично, помогай. Держу за вас кулаки.
Вжимаюсь ладонями в поручни кресла и собираюсь встать. Хорошо поболтали, конечно, но я лучше поработаю.
Торможу, услышав Ромино:
— стой.
Снова встречаюсь с ним взглядами и приподнимаю бровь. Заставить он меня не сможет. А просить... Ну, правда, бессмысленно.
— Ты — лучший из лучших. Да и дело это... Даже я, хоть не юрист, понял, что сложное и интересное.
— А сутки у меня резиновые, Ром? — на самом деле, мне сейчас особо нечем заниматься, кроме работы. От баб устал. К футболу апатия. На работе хоть переключаюсь. Но за дело этой Марьяны всё равно не возьмусь.
— Там миллиарды, Вадим... Ты фамилию её знаешь? Минаева.
Ясно. Доча заоблачно богатого папашки. Это многое объясняет Принцесса не привыкла к отказам. И что жизнь чуть сложнее, чем моментальное исполнение её хотелок, тоже. Но чьи это проблемы? Правильно. Не мои.
— Ром. Я пас.
Всё же встаю, обхожу кресло и иду к двери.
Торможу шагу на третьем. Оборачиваюсь со вздохом, услышав Ромино:
— Я знаю, что если кто-то и может выиграть это дело — только ты. А если она проиграет... Я перееду жить в кабинет. Ты этого хочешь?
Мои губы подрагивают в улыбке.
Мне нравится, как Багиров превращается в каблука. Ему идет любить свою Миру и угождать ей. Она этим эгоистично не пользуется. Просит только о важном.
Вздыхаю.
— А если ты откажешься, то я тебе как начальник наемному сотруднику.
Багиров улавливает секунду моего сомнения и бездарно её просирает, включая угрозу.
Я фыркаю.
— Я как начальник юротдепа покажу тебе свою должностную инструкцию и ты ткнешь пальцем, где там помощь долбанутым подругам твоей жены.
Мы тратим с полминуты на борьбу взглядами. В итоге первым свой отводит Рома и ругается под нос. Выплевывает:
— Ненавижу юристов.
Вызывает у меня улыбку. Правильно делает.
— И это тебя ещё ни один из юристов не посадил.
— Типун тебе на язык.
Тут ужя не спорю. Типун — так типун.
Таки стою, замерев посреди кабинета. Думаю. Сомневаюсь.
Зная Рому, он с меня не слезет, пока не соглашусь. Но от одной мысли, что придется взаимодействовать с этой сумасшедшей, — аж волосы дыбом на запривке.
Самому сложно поверить, что могу так беситься.
С другой стороны. Ей тоже, наверное, не очень весело, что единственный способный спасти её человек — мужчина, на которого она грозилась написать заявление об изнасиловании её собаки. Упустим, что между Леей и Марселем всё было добровольно. И вроде даже в удовольствие.
— Хотя бы подумать пообещай.
Рома снижает градус давления. Я вздыхаю.
Окей. Можем сойтись на моем «подумаю».
Но Рома добавляет:
— До конца рабочего дня.
И мои брови снова взлетают.
Наглости у Багирова можно поучиться. Видимо, нахватался у своей жены.
— А она-то сама согласна на то, что я буду мелькать перед её аристократичными глазами со своими плебейскими услугами? — вспоминаю, как она снисходительно смотрит и ведет себя — аж передергивает.
На всю жизнь запомню, как мне дали понять, что я никогда не дотянусь до родословной её драгоценной собаки.
— Она в отчаянье, — Рома разводит руками, объясняя предельно ясно.
Я снова думаю.
С одной стороны: точно нет. С другой..
— В отчаянье, значит? — переспрашиваю, смотря в окно кабинета Багирова.
Деньгами меня действительно не особенно привлечешь сейчас. А вот интересное дело.
Как любой амбициозный юрист я обожаю сложные драки. И чем сильнее клиент проебался — тем потом больше гордишься собой. Потому что ты-то можешь вытащить из любой жопы. Если захочешь, конечно.
Хочу ли я помочь Марьяне? Скорее нет, чем да. А вот подраться без лишних эмоций не отказался бы.
— Ничего не обещаю, Ром, — В итоге Роме я даю неопределенный ответ но он, кажется, доволен.
Не скрывает облегчения
— Подожди, я дам тебе номер Марьяны, — тянется за мобильным. Делает это зря.
— Не надо. — Торможу его. Рома смотрит удивленно, а я хищно улыбаюсь. — Номер у меня есть. Я достану его из черного списка. Пусть сама мне звонит А я подумаю отвечать ли ей.
— Вадим?! Тот самый Вадим?! Нет Мира! Нет-нет и еще раз нет.
Когда Мира позвонила мне и сказала, что нам нужно срочно встретиться, потому чтоу нее для меня важные хорошие новости, я в прямом смысле ожила.
До ее звонка лежала на кровати и никак не могла себя поднять. Напоминала себе же залегшую на дне унылую сомиху. Только мой водоем — это депрессия. Но подруга так меня воодушевила, что я вскочила, собралась в считанные минуты и была в нашей любимой кондитерской раньше времени.
После того, как я узнала о предательстве Кирилла, из моей жизни ушел аппетит. Я заказала просто чай, хотя раньше непременно попробовала бы какой-то замысловатый десерт.
Дальше же просто ждала, когда на месте будет Мира.
Она влетела в заведение резвой птицей. Нашла меня взглядом и тут же понеслась к столику.
Сбросила плащ, практически не глядя, в руки подошедшего официанта.
Села напротив, схватила со стола стопку салфеток и полминуты стараласьотдышаться,
