До следующего утра пробыла в комнате. Ко мне несколько раз заглядывала Анна. Она сказала, что Анвар уехал и его не будет до самого вечера.
Возможно, в его глазах я выгляжу, как обычная прислуга, с которой можно распоряжаться, так как хочется ему. Для меня Анвар с первой минуты нашего знакомства, стал чем-то самым важным. Тот самый, без кого, звёзды меркнут. С кем хочется засыпать и просыпаться в одной постели. Мужчина, кому я хочу родить сына и дочь.
Анвар, так волнует меня… Как песчаный бархан, вздымаясь и опадая штормовыми волнами простираясь вдоль бушующего моря. Как горный ветер, который дует в лицо, обжигая нестерпимым холодом. Когда слезы из глаз, не потому что хочется плакать, а потому что кричит твоя душа.
Я впустила Анвара в свою жизнь, в свое сердце. Но это не дает ему права так со мной поступать. Вспоминала его страстные поцелуи, сильные руки. И эти воспоминания не вычеркнуть, не перечеркнуть. Они навсегда со мной, в моем сердце в моей душе. Засели острой занозой так глубоко – не достанешь. Это тот самый момент, когда построить сложно. А разрушить еще сложнее.
— Моя милая Лина, — у Анны тихий, успокаивающий голос.
Я лежу, уткнувшись лицом в подушку.
— Он хозяин этого дома – говорит она.
— И что? Это дает ему право так поступать? С каждым из нас? – отрываюсь от подушки и смотрю на нее заплаканными глазами. – Скажи, Анна, ты боишься его?
— Нет, дочка. Не боюсь, скорей всего опасаюсь… — она не договаривает и отворачивается. — За тебя боюсь. За себя боюсь. Он так непредсказуем, как и его поступки. Не знаешь чего ждать завтра или послезавтра. Это чем-то напоминает мне пороховую бочку. На которой сидишь и которая может взорваться в любой момент.
— Я хочу, чтобы было все как прежде. Чтобы мы все вместе ужинали на террасе, чтобы отец играл на гитаре, ты ему подпевала. Чтобы запах жаренной индейки разносился по округе. Чтобы мы вместе ходили на пляж, бродили по склону прибрежных дюн и смотрели, как плещется вечернее море.
— Моя дорогая, я тоже этого хочу. Но боюсь, уже не будет, как прежде.
***
Проплакала, перетерпела и старалась не попадаться Анвару на глаза, как советовала мне Анна. Но он сам решил со мной заговорить.
Я спустилась в винный погреб, чтобы заменить увядшие цветы в дегустационном зале на новый букет из кремовых полиантовых роз. Фран со своим помощником активно обсуждают температуру, которая должна быть в помещении, по мнению винодела — температура на градус выше положенной, но помощник утверждает обратное. Он всегда тщательно следит за температурным режимом.
— Линочка скажи ему, что это просто его придирки, причем необоснованные, — обращается ко мне его помощник, слегка сузив свои маленькие глаза.
Пожимаю плечами, так как не вижу разницы в один градус.
— Увы, Фран, вам виднее, — все, что отвечаю и улыбаюсь в ответ. – Вы лучше знаете.
— Ну а все же? – настаивал он. Все же мужчины решили разрешить этот спор при помощи моих рук.
— Наш бывший хозяин вас высоко ценил Фран, всегда говорил, что вы самый лучший винодел и хорошо знаете свое дело. Поэтому я бы доверилась вашему мнению безосновательно.
Его помощник недовольно хмыкнул, а как обычно не свожу глаз с красоты, которая окружает меня.
Погреба как всегда привлекают своей таинственностью и терпким запахом конфитюра.
Приглушенный свет, терракотовая поверхность полов. Кортеновская сталь, деревянные бочонки и множество полок. На прочных, деревянных хранятся темно-зеленые бутылки, покрытые тонким слоем пыли.
В другой небольшой комнате, где обычно Фран с бывшим хозяином проводит дегустацию стоит небольшой лакированный стол, два стула с удобной, мягкой спинкой. На столе всегда стоит пара пустых бокалов, корзина с фруктами: мускатный виноград, ароматные персики, свежая клубника, миндальные сливы.
Иногда вместо фруктов я приношу цветы из сада. В основном, это плетистые розы: коралловые с бархатными лепестками, пахнущие медом и айвой. Или нежно-кремовые, с ароматом раннего утра.
Фран, когда видит эти цветы, говорит, что они его вдохновляют на новый шедевральный рецепт. Мне всегда лестно слышать от него комплименты.
В груди неприятно защемило, когда я посмотрела в зеркало и не увидела красного следа от руки Анвара на своей шее. На какое-то мгновение мне показалось, что всего этого не было. Оказывается, я совершенно не умею таить в себе злость и обиду.
Анна старалась никому не рассказывать. Тем более отцу. Это я ее об этом попросила.
Анвар появился в погребе и я замерла с букетом. Сильный, с огненным блеском в глазах. На нем стильная кожаная куртка, потертые джинсы, волосы взъерошены, взгляд туманен. Мое сердце тут же встрепенулось и тревога гибкой волной растекается по венам.
— Выйди! – указывает он пальцем на помощника. – И ты тоже! – после переводит палец на Франа.
Затем смотрит мне прямо в глаза и продолжает говорить:
– А ты останься.
Я замираю. Фран что-то возражает на своем родном французском:
— Notre hôte est terrible! (Наш хозяин невыносим!).
Анвар поворачивается к нему лицом и также на французском языке отвечает:
— Tu ferais mieux de garder ta langue derrière tes dents. je ne verrai pas que tu es le meilleur vigneron. (Тебе лучше подержать язык за зубами. Я не посмотрю, что ты лучший винодел).
Они уходят. Я продолжаю стоять и прижимать маленький букет из роз к груди.
Анвар подходит ближе, а меня уже всю трясет. Стою неподвижно, стараясь проглотить застрявший в горле ком. Мешающий дышать, как тогда… Когда Анвар вцепился своей рукой в мою шею.
Он достает из моего букета одну белую розу и вправляет в мои волосы. Я опускаю взгляд в пол.
— Тебе идут эти цветы, — говорит, будто ничего не произошло. — Продолжим наш уикенд? Как на счет прокатится на мустанге? По пыльному бездорожью?
— Ты не хочешь хотя бы извиниться за свой поступок? – отвечаю вопросом на вопрос.
Он подходит так близко почти впритык. Навис надо мной, как могучая скала, затем склонился и ласково шепчет на ушко:
— Я был зол, — все что он говорит в свое оправдание. Затем подхватывает своими сильными руками, усаживает на стол. Круглые плоды персиков скатились на пол. Достает из кармана потертых джинс небольшой футляр из красного бархата. Обычно в таких коробочках хранятся ювелирные украшения.
— Открой, – спешно говорит он.
— Что это? – не могу скрыть удивления.
Он открывает, и я вижу роскошные сережки в форме сердец с большими зелеными камнями – изумрудами. Они прекрасны. Невозможно отвести взгляда от такой красоты.
— Под цвет твоих удивительных глаз, – показывает свои белоснежные зубы. — Почти такие же у Элизабет Тейлор.
— Извини, я занята. У меня много работы, — вырываюсь, хотя мне это удается с большим трудом. Хочется остаться, продолжать смотреть в его ядовито-огненные глаза, прикоснуться к его губам и целовать… Целовать, как в последний раз.
Ухожу не оборачиваясь. До меня доносятся его слова:
— Смотри, я по два раза не предлагаю.
Часть 6
Всю следующую неделю Анвар отсутствовал и я чувствую себя ужасно. У меня постоянно болит живот, тошнит и кружится голова. Я просыпаюсь по утрам, не могу выпить даже стакан воды. Понимаю, что со мной происходит что-то не так, то… к чему я совершенно не готова.
Смотрю в зеркало и вижу в его отражении бледное лицо девушки. Растерянные зеленые глаза, матовые губы слегка поджаты. Прямой, ровный нос и едва заметная родинка на щеке. Выгляжу уставшей с самого утра. Никак не могу собраться, взять себя в руки и спуститься вниз.
Закалываю светлые волосы на затылке, застегиваю все пуговицы на блузке и направляюсь на кухню. От витающих запахов на ней, у меня еще сильнее закружилась голова, еще сильнее подкатила тошнота к горлу. Уперлась рукой в стену и начала глубоко дышать. Перед глазами все плывет. Создается такое впечатление, что с каждой секундой проваливаюсь куда-то глубоко в бездну. Затем ноги становятся, ватными, подкашиваются, свет меркнет. Погружаюсь в темноту, едва улавливая грохот от падения. Последнее, что помню, это как ко мне побежала Анна.
