Мы выходим на улицу, и он любезно раскрывает над нами зонтик. Сажусь в салон и слышу негромкое:
– Я рад, что ты согласилась! Завтра я тебя познакомлю с остальным персоналом.
– Угу, жду! – Напоследок поворачиваюсь к нему и приторно улыбаюсь.
– Надеюсь, без приколов, Кострицкий! Я уже не мелкая восьмиклассница с двумя косичками.
– Это точно! – Мужчина еле сдерживается, чтобы не ляпнуть еще что-то, и я, решив не дожидаться этой искрометной шутки, захлопываю дверку.
Глава 5
Утром я просыпаюсь пораньше и, покидав в спортивную сумку немного вещей, еду к Владу. Тот встречает меня уже собранным и готовым уезжать.
– Лебедева, сколько можно спать? Я, вообще-то, опаздываю! Бегом за мной!
– Так я это… – растерявшись, лепечу, но он хватает меня за руку и ведет в дом. Нам навстречу выходят два высоких мужчины в одинаковых костюмах. Вот это амбалы!
– Вова и Леха – мои охранники. Как правило, они находятся здесь, но бывает, выезжают со мной, – серьезно вещает Влад и кивает на меня: – Парни, это новая няня, Кира.
– Здравствуйте, Кира! – дружно здороваются головорезы.
– Что ж, пошли дальше.
Мужчина ведет меня наверх, и, когда мы проходим к гостиной, я вижу пожилую женщину, которая вытирает полки.
– Ольга Петровна, домработница. Она приходит на пару часов с утра приготовить еду и убраться.
Мы с женщиной обмениваемся кивками и внимательными взглядами. Что-то в ее взгляде мне не нравится, но я решаю не брать это во внимание. Мало ли чего она поджимает губы.
– Так, ну все. У нас еще есть садовник, но он приходит раз в месяц. Иди к Соне, она еще спит, но ей уже пора на арифметику. После занятий программа свободная! – Мужчина улыбается и, пожав мне плечо, добавляет: – Удачи, боец! Я знаю, у тебя все получится! Если что, у тебя ж есть мой номер?
– Конечно!
– Удали! – хохочет мужчина, словно мальчишка, и убегает.
Ну клоун. Вырос, говорят? Да нисколечко!
Иду к Соне и тихонько приоткрываю дверь. Девочка лежит в розовых одеялах, словно принцесса. Светлые кудри рассыпаются по подушке, а расслабленное личико выражает умиротворение и счастье.
Наклоняюсь над ней и негромко зову:
– Сонечка, пора вставать…
– М-м… Еще минуточку…
– Но тогда ты опоздаешь на арифметику, – пытаюсь добиться от девочки внимания, но она будто не слышит.
Что ж. Иду к окну и распахиваю шторы. Яркие лучи солнца устремляются на личико девочки, и она смешно морщится, но все же открывает глазки.
– Это ты, Кира? Классно! А где папа? Ты теперь моя новая няня?
Только дети могут, проснувшись, сразу задать миллион вопросов. Я сажусь рядом и киваю:
– Да, я твоя новая няня. Папа уехал на работу, а нам нужно собираться на занятия. Что бы ты хотела надеть?
– Голубо-о-ое с люшиками! – радуется девочка и подскакивает на ноги.
Мы быстро наряжаемся, я заплетаю Соне две косички, и она удивительным образом становится похожа на меня в детстве. Да уж, Кира. Гормоны в тебе давно уже кричат о желании иметь детей. Даже в чужом ребёнке сходства с собой ищешь.
Отвожу Соню на занятия, а сама возвращаюсь в машину ждать. От нечего делать набираю Сашу.
– Привет, подруга, спите?
– Да куда там, ребята встают с восходом солнца. Мы уже успели съесть второй завтрак. А ты что?
– Жду Соню с занятий, а потом свободны. Не хотите пересечься где-нибудь в парке?
– О, ты уже приступила к обязанностям няни? Поздравляю! Мне срочно нужно узнать все подробности! – хитро выдает Саша, а я смеюсь:
– Да пока и рассказывать нечего!
– Когда ты так говоришь, я понимаю, что рассказывать как раз таки есть что! Все, давай через час у входа в центральный парк, – деловито отвечает подруга.
– Договорились. Поцелуй малышей за меня!
– Вот сама и поцелуешь через час. Все, мы бежим собираться! – Саша кладет трубку, а я бросаю мобильный на сиденье. Сижу еще пятнадцать минут, а потом решаю пойти посидеть под дверью кабинета. Все равно скучно.
Поднимаюсь в здание и, увидев диванчик у стены, плюхаюсь на мягкое сиденье. До окончания занятий остается полчаса, и я захожу в интернет, чтобы развлечь себя листанием новостной ленты, но вдруг слышу громкий оклик:
– Смотри, эту палочку нужно класть влево, ты совсем не понимаешь? – Чувствую, как вся напрягаюсь, ведь за этой дверью идет урок у Сони, а значит, кричат сейчас именно на нее. Не хочу вмешиваться, ведь Влад подбирает сам всех нянь и репетиторов, так что знает, наверное, об этом. Но разве это метод?
– Я сказала влево, неумеха! Куда ты кинула их? Ну-ка, быстро собери! – кричит учитель.
– Не буду! Сама собирай! – кричит в ответ Соня, и я уже не думаю ни о чем, залетаю в кабинет. Первое, что вижу, – это как Соня стоит возле парты и трясется то ли от слез, то ли от злости. Раскрасневшаяся учительница держит девочку за запястье, довольно сильно его выкручивая.
– Отпусти ребенка!!!
Я подлетаю и вырываю Сонину руку из захвата.
– Я… она сама все испортила! Совершенно ничего не понимает! Разбросала все! – пытается оправдываться женщина и устремляет злой взгляд на девочку – Признавайся же! Ты сама довела меня!
Я задвигаю Соню за спину и, понизив тон, шиплю в лицо учительницы:
– Это ты не понимаешь ничего! Завтра же пойдешь объясняться перед ее отцом, а уж что он решит потом, никому не известно. Может, пойдете под суд, а может, вообще ходить не сможете. Это вам ясно?
– Я не виновата! – визжит женщина. – Она совершенно неуправляема! Невоспитанная и неграмотная! Это пытка – работать с таким ребенком!
Подхожу ближе и тычу пальцем ей в грудь.
– Хочешь кого-то воспитывать – заведи собаку! А пытки тебя ждут впереди! Уже можешь быть уверена.
Отворачиваюсь и беру девочку за руку.
– Пошли, Соня!
Женщина что-то кричит вслед, пытаясь оправдываться, но я ее уже не слушаю. Мне так жаль Соню, как будто она моя родная.
Малышка начинает всхлипывать, как только мы покидаем кабинет, и я подхватываю ее на руки, гладя по голове. Выношу на улицу и, посадив в машину, сажусь рядом.
– Как долго она так себя ведет? – спрашиваю я, прижимая к себе ребенка.
– Все влемя…
– Почему папе не рассказывала?
– Няня говолила, что я сама виновата! Что на меня кличат потому, что я глупая…
***
Ох уже эти няни и учителя. Да половина из них потенциальные пациенты психиатрических лечебниц. Их к детям на пушечный выстрел нельзя подпускать!
– Ты не глупая, Сонечка! Ты самый умный ребенок из всех, кого я встречала! Понимаешь, взрослые не всегда правы, особенно по отношению к детям. Ты можешь что-то не понимать, не хотеть делать и так далее, но она для того и работает, чтобы учить тебя! Понимаешь?
– Да… – шмыгая носом, отвечает девочка.
– А еще, дорогая моя, я должна тебе сказать одну вещь, и пообещай мне, что ты ее запомнишь.
– Холосе, я обещаю…
– Ты никогда не должна молчать, если тебя обижают! Рассказывай все-все папе или мне! – Вытираю слезы с румяных щек.
– Но папа же будет лугаться!
– Он тебя любит так сильно, что ругаться он будет только на тех, кто тебя обидел! Никогда не скрывай от него ничего, хорошо?
– Да…
– Вот и отлично! Ты больше не будешь заниматься с ней. А сейчас поехали есть мороженое!
– Плавда?
– Честное пионерское!
Мы приезжаем в парк и, не дожидаясь Сашу с детьми, покупаем два больших рожка с мороженым. Так что, когда подруга с малышами подходит, мы, уже счастливые и липкие, доедаем лакомство.
– О, и я хочу! Обожаю мороженое! – выдает Саша, поправляя панаму на Мире. Ее дети сидят в коляске для тройни и с любопытством поглядывают по сторонам. Я знакомлю с ними Соню, и мы решаем пройтись по аллее.
Соня уже отошла от утреннего инцидента и довольно радостно бегает вокруг нас, показывая смешные рожицы тройняшкам. Те заливаются смехом, что не может не радовать юную проказницу.
